Пиф-паф
Тима смотрит третий по счету "Миссия невыполнима". Или второй. Или пятый.
Спрашиваю, чем они отличаются, говорит - ничем. А на вопрос, зачем же тогда смотреть, отвечает ласковым вздохом и говорит "эх, ты не понимаешь".
Я действительно не понимаю, скорее всего, потому что я девочка. И, будучи маленькой, я читала и гуляла, а не бегала с палкой и не собирала свой отряд против вот того, с соседнего двора. И не нравилось побеждать кого-то из водяного пистолета и быть самой крутой. Мне кажется, боевики и большие дядьки любят именно поэтому.
То есть я в полной мере отдаю себе отчет в том, что каждому свое, что боевик - это многоденег, что есть фильмы серьезные (правда, никто не может дать емкое определение), а есть для отдыха и фона, что и в других жанрах полно "никакого" кино. Но я не могу понять тех, кто смотрит боевики регулярно и в больших количествах.
Каждый раз так ведь грустно, когда понимаешь, что это "очередной боевик"! Блииин! Даже если так что-то очень здорово брызжет огнем, взлетает на воздух и пробивает камни, он ведь никакого отклика не может оставить. Фильм-импотент.
Выдох "круууто" живет считанное количество минут.
Ведь если говорить об этом абстрактно определенном серьезном кино, то, даже если ты сразу догадываешься, что произойдет в конце, то (при нужном настрое, конечно) досмотришь до конца.
Интересно, откуда берется это правило человеческого сознания - всегда становится легче, если узнаешь себя в чужой истории или слышишь от кого-то "та же фигня"? И почему так неизменны какие-то схемы в отношениях между людьми, несмотря на чехарду эпох, правительств, темпов жизни?
Это очень, оочень неправильно - рассуждать о нужности вещей, но во мне все равно живет какое-то убеждение, что ни в жизнь я не возьмусь ни за один боевик.
Потому что всегда будет запотевать стекло окна поезда от дыхания молодого человека, который уезжает из родного гнезда учиться и провожает родную дыру взглядом. Стоит, смотрит в окно и осознает, что должен сейчас думать тысячу мыслей в секунду, а внутри только сплошная неопределенность.
Потому что эскимо в глазури всегда будет самым подлым мороженым на свете. Сначала первая его половина падает, а потом, когда доедаешь, на палочке остаются вот эти два несчастных кусочка шоколада. И их почему-то так жалко выкидывать. И вот когда ты начинаешь с лицом имбецила обгрызать эти остатки с палочки, мазаться шоколадом до ушей и вытягивать шею, именно в этот момент тебя окликает случайно проходившая мимо любовь всей жизни. Столько раз думал о том, что будет, если ты её случайно встретишь спустя много лет, и вот он, тот самый коричневый случай. Именно в этот момент. Так будет всегда.
Потому что по радио всегда будет играть самая, самая дурацкая песня в ту минуту, когда мама скажет тебе, что тяжело больна. Песня будет пилить тебя своими любовь-морковь и болит-простатит, пока стены комнаты сжимают тебя. И именно эту идиотскую последовательность нот и слов ты зачем-то запомнишь на всю жизнь.
Есть то, что предсказуемо, но трогает и меняет. А есть то, что предсказуемо и потому бесконечно грустно и утомительно.
Вот очень легко представить, например, что один человек говорит другому: "Боже, как мне полегчало, когда я с тобой поговорил! Оказывается, ты тоже когда-то переживал, что больше не нужен своему другу! Как гора с плеч, я не один такой!"
И совсем сложно вообразить что-то вроде: "Боже, как мне полегчало, ты тоже оглушил лысого мужика рукоятью пистолета, сделал кувырок и выпрыгнул из взрывающегося здания, отряхивая мозги с плеча! Как гора с плеч! Я не один такой!"
Как все это странно, безгранично странно
Спрашиваю, чем они отличаются, говорит - ничем. А на вопрос, зачем же тогда смотреть, отвечает ласковым вздохом и говорит "эх, ты не понимаешь".
Я действительно не понимаю, скорее всего, потому что я девочка. И, будучи маленькой, я читала и гуляла, а не бегала с палкой и не собирала свой отряд против вот того, с соседнего двора. И не нравилось побеждать кого-то из водяного пистолета и быть самой крутой. Мне кажется, боевики и большие дядьки любят именно поэтому.
То есть я в полной мере отдаю себе отчет в том, что каждому свое, что боевик - это многоденег, что есть фильмы серьезные (правда, никто не может дать емкое определение), а есть для отдыха и фона, что и в других жанрах полно "никакого" кино. Но я не могу понять тех, кто смотрит боевики регулярно и в больших количествах.
Каждый раз так ведь грустно, когда понимаешь, что это "очередной боевик"! Блииин! Даже если так что-то очень здорово брызжет огнем, взлетает на воздух и пробивает камни, он ведь никакого отклика не может оставить. Фильм-импотент.
Выдох "круууто" живет считанное количество минут.
Ведь если говорить об этом абстрактно определенном серьезном кино, то, даже если ты сразу догадываешься, что произойдет в конце, то (при нужном настрое, конечно) досмотришь до конца.
Интересно, откуда берется это правило человеческого сознания - всегда становится легче, если узнаешь себя в чужой истории или слышишь от кого-то "та же фигня"? И почему так неизменны какие-то схемы в отношениях между людьми, несмотря на чехарду эпох, правительств, темпов жизни?
Это очень, оочень неправильно - рассуждать о нужности вещей, но во мне все равно живет какое-то убеждение, что ни в жизнь я не возьмусь ни за один боевик.
Потому что всегда будет запотевать стекло окна поезда от дыхания молодого человека, который уезжает из родного гнезда учиться и провожает родную дыру взглядом. Стоит, смотрит в окно и осознает, что должен сейчас думать тысячу мыслей в секунду, а внутри только сплошная неопределенность.
Потому что эскимо в глазури всегда будет самым подлым мороженым на свете. Сначала первая его половина падает, а потом, когда доедаешь, на палочке остаются вот эти два несчастных кусочка шоколада. И их почему-то так жалко выкидывать. И вот когда ты начинаешь с лицом имбецила обгрызать эти остатки с палочки, мазаться шоколадом до ушей и вытягивать шею, именно в этот момент тебя окликает случайно проходившая мимо любовь всей жизни. Столько раз думал о том, что будет, если ты её случайно встретишь спустя много лет, и вот он, тот самый коричневый случай. Именно в этот момент. Так будет всегда.
Потому что по радио всегда будет играть самая, самая дурацкая песня в ту минуту, когда мама скажет тебе, что тяжело больна. Песня будет пилить тебя своими любовь-морковь и болит-простатит, пока стены комнаты сжимают тебя. И именно эту идиотскую последовательность нот и слов ты зачем-то запомнишь на всю жизнь.
Есть то, что предсказуемо, но трогает и меняет. А есть то, что предсказуемо и потому бесконечно грустно и утомительно.
Вот очень легко представить, например, что один человек говорит другому: "Боже, как мне полегчало, когда я с тобой поговорил! Оказывается, ты тоже когда-то переживал, что больше не нужен своему другу! Как гора с плеч, я не один такой!"
И совсем сложно вообразить что-то вроде: "Боже, как мне полегчало, ты тоже оглушил лысого мужика рукоятью пистолета, сделал кувырок и выпрыгнул из взрывающегося здания, отряхивая мозги с плеча! Как гора с плеч! Я не один такой!"
Как все это странно, безгранично странно