На море за "Чайкой"
- Саша, - спрашиваю я, - так и как добираться до твоей Лузановки?
- На маршрутке, - с готовностью отвечает Горюнков, не глядя на меня и приплясывая на месте.
- И где она останавливается?
- Ну идешь, идешь, - веско отвечал великий режиссер, - видишь - маршрутка до Лузановки, садишься и едешь.
Этот изумительный диалог положил начало нашему совместному вечеру с Сашей в славном городе Одессе. Произошел он, когда мы с ним и Черешней, отобедав, вышли на Дерибасовскую улицу и засобирались к морю.
Надо сказать, что сэр Горюнков к моменту нашего прибытия в Одессу находился там уже приличное время и жизнью отпускника был несколько пресыщен. Приехал он со своей девушкой и её подругой и горестно рассказывал нам, что понял, до чего фигово отдыхать с двумя женщинами. Видимо, до того фигово, размышляла я, что он взял да и сбежал от них к двум другим женщинам. Были и повествования о переплате за номер, о тараканах, поселившихся там на равных правах с великим режиссером. Но я не стала бы рассказывать о тяготах отдыхающего гения, если бы не одна особенность - практически в каждой истории Саша по непонятной причине (а впрочем, к чему искать их, ведь это Горюнков) упоминал две вэщи: пиво "Черниговское" светлое, которое он все время пил, и заведение средних масштабов "Топ сендвич", в котором он все время ел.
Отпуск - не время ханжествовать, это понятно последнему любителю караоке, но с разговорами о пиве и еде Саша несколько переборщил. Дружище просто блистал уморительно смешными и абсолютно не уместными вставками о том, как он здорово поел в "Топ сендвиче" и сколько градусов в "Черниговском". Мы смеялись над этим столько, что под конец наш смех стал несколько нервным.
Саша мог, к примеру, разглядывая проносящиеся за окном маршрутки красоты юга, благоговейно произнести:
- Кстати, в "Топ сендвиче" офигенный выбор пиццы.
И замолчать на несколько минут. Видно было, что все режиссеркое нутро трепетало от мыслей об этом заведении.
Или, скажем, мы могли обсуждать чистоту воды в разных районах Одессы и услышать от Горюнкова что-то вроде:
- Ой, да я тут только пиво и пью. "Черниговское", да. "Черниговское" светлое. Тут пиво дешевле пить, чем все остальное. Оно хоть и светлое, но...
И так до бесконечности. Если я к сашиным, гмгм, сумасшедшинкам за пять лет кое-как попривыкла, то бедная Маша какое-то время ходила сильно под впечатлением.
Но вернемся в тот момент, когда мы задались целью искупаться в Лузановке, сели на маршрутку и доехали наконец до пункта назначения. Несколько шагов по твердой земле - и нашим глазам стало открываться удивительное место, выбранное нашим топ-гидом по "Топ сендвичам".
Лузановка оказалась каноническим русским пляжем, правда, справедливости ради, довольно чистым. Но было бы наивно надеяться, что отсутствие пластиковых бутылок и прокладок на пляже каким-то образом смягчит боль от шансона, запаха беляшей, аттракционов и прочих оазисов плотского увеселения. Нет, это не было настолько шумно и многолюдно, чтобы сходить от этого с ума; но на уединенный тихий пляж, на который мы рассчитывали, это совсем не было похоже.
Едва мы расстелили подстилку, Горюнков острым вглядом коршуна углядел на пляже одну из тех самых, классических торговок сладостями. Спустя считанные секунды в руке у Саши покоилось ЛАКОМСТВО.
Нет, мой язык не повернется назвать это просто трубочкой со сгущенкой. Это был как минимум сладкий тубус, или даже сталелитейная труба, наполненная добротной сгухой каштанового цвета. Размеры этого изделия были таковы, что рискну предположить: даже с голодухи мы с Машей вдвоем вряд ли бы осилили этот кондитерский шедевр. Но настоящий режиссеры перед трудностями не пасуют.
Пока мы суетились вокруг подстилки и осматривались, Саша расправился со сгущеночным монстром и изъявил относительную готовность искупаться. И слово "относительную" тут не случайно - теплой погоды в Одессе за весь отпуск мы так и не застали.
Когда мы уже вместе рассекали прозрачные и неумолимо холодные воды Черного моря, Саша сосредоточенно молчал. В его глазах проявлялась та колкая неустроенность, которая всегда выдает голодного мужчину. Но я решила, что такого быть не может, ведь только что на наших глазах он изнасиловал свой организм тридцатью сантиметрами цилиндрической сгущенки. Однако, когда наши ноги коснулись дна и мы остановились в воде, глядя по сторонам, Саша как бы между прочим поинтересовался:
- А вы сейчас есть не пойдете?
- Эээ, - пробубнила я, - да нет, мы вечером обычно разве что вино попиваем...
- Ну понятно, - в голосе Саши пробивалась тоска экзистенциальных масштабов, которую он был не в силах скрыть.
- Ты голодный? - в лоб, но ласково спросила я.
- Нет-нет-нет, - отвел глаза покоритель сдобы. - А кстати, я вчера в "Топ сендвиче"...
К своему пику эта история пришла, когда мы, поняв, что режиссер достаточно скромен, чтобы снимать студенческие короткометражки о гейском сексе в туалете, но чересчур стеснителен, чтобы признаться в том, что проголодался, предложили ему все-таки куда-нибудь зайти. Саша тут же объявил, что как раз на этом пляже находится кафе, где готовят самый офигенный и дешевый "Цезарь" во всей Одессе. "Цезарь" в "Топ сендвиче" он не пробовал, но попробует. А "Черниговское" в "Топ сендвиче" наливают, да. "Черниговское" хоть и светлое, но там целых 9,8 градусов.
Ну, думаю, те, кто дочитал до этого момента, предполагают завершение: офигенный "Цезарь" являл собой салатище приветливых размеров, а покрошены в него были вареная курочка, куриные яйца, зеленый салат и помидоры ломтями. Полит "Цезарь" был майонезом (логичнее было бы назвать его "Майонезарь", но...), а посыпан - наструганным рубанком "Российским" сыром. Употреблять его предполагалось в заведении с искусственными лианами, музыкой а-ля "Не сходи с ума, я за тобою бегать не стану, я другую достану" и посетителями, гулявшими деньрожденьице.
В тот момент я благодарила Бога за вино, которое за полчаса до того он послал нам на пляже, а остаток вечера помнится мне урывками - адским холодом и сценой, в которой Саша и Черешня перебрасываются мной в маршрутке. Но это уже о другом.
Саша, если ты это читаешь - я над тобой не издеваюсь, я тебя люблю. Ты стал отдельной главой этой поездки.
И не много ешь и пьешь, я же знаю. Просто в Питере нет "Топ сендвича".
А про лето я почти ничего и не писала. Наверное, надо это исправлять.
- На маршрутке, - с готовностью отвечает Горюнков, не глядя на меня и приплясывая на месте.
- И где она останавливается?
- Ну идешь, идешь, - веско отвечал великий режиссер, - видишь - маршрутка до Лузановки, садишься и едешь.
Этот изумительный диалог положил начало нашему совместному вечеру с Сашей в славном городе Одессе. Произошел он, когда мы с ним и Черешней, отобедав, вышли на Дерибасовскую улицу и засобирались к морю.
Надо сказать, что сэр Горюнков к моменту нашего прибытия в Одессу находился там уже приличное время и жизнью отпускника был несколько пресыщен. Приехал он со своей девушкой и её подругой и горестно рассказывал нам, что понял, до чего фигово отдыхать с двумя женщинами. Видимо, до того фигово, размышляла я, что он взял да и сбежал от них к двум другим женщинам. Были и повествования о переплате за номер, о тараканах, поселившихся там на равных правах с великим режиссером. Но я не стала бы рассказывать о тяготах отдыхающего гения, если бы не одна особенность - практически в каждой истории Саша по непонятной причине (а впрочем, к чему искать их, ведь это Горюнков) упоминал две вэщи: пиво "Черниговское" светлое, которое он все время пил, и заведение средних масштабов "Топ сендвич", в котором он все время ел.
Отпуск - не время ханжествовать, это понятно последнему любителю караоке, но с разговорами о пиве и еде Саша несколько переборщил. Дружище просто блистал уморительно смешными и абсолютно не уместными вставками о том, как он здорово поел в "Топ сендвиче" и сколько градусов в "Черниговском". Мы смеялись над этим столько, что под конец наш смех стал несколько нервным.
Саша мог, к примеру, разглядывая проносящиеся за окном маршрутки красоты юга, благоговейно произнести:
- Кстати, в "Топ сендвиче" офигенный выбор пиццы.
И замолчать на несколько минут. Видно было, что все режиссеркое нутро трепетало от мыслей об этом заведении.
Или, скажем, мы могли обсуждать чистоту воды в разных районах Одессы и услышать от Горюнкова что-то вроде:
- Ой, да я тут только пиво и пью. "Черниговское", да. "Черниговское" светлое. Тут пиво дешевле пить, чем все остальное. Оно хоть и светлое, но...
И так до бесконечности. Если я к сашиным, гмгм, сумасшедшинкам за пять лет кое-как попривыкла, то бедная Маша какое-то время ходила сильно под впечатлением.
Но вернемся в тот момент, когда мы задались целью искупаться в Лузановке, сели на маршрутку и доехали наконец до пункта назначения. Несколько шагов по твердой земле - и нашим глазам стало открываться удивительное место, выбранное нашим топ-гидом по "Топ сендвичам".
Лузановка оказалась каноническим русским пляжем, правда, справедливости ради, довольно чистым. Но было бы наивно надеяться, что отсутствие пластиковых бутылок и прокладок на пляже каким-то образом смягчит боль от шансона, запаха беляшей, аттракционов и прочих оазисов плотского увеселения. Нет, это не было настолько шумно и многолюдно, чтобы сходить от этого с ума; но на уединенный тихий пляж, на который мы рассчитывали, это совсем не было похоже.
Едва мы расстелили подстилку, Горюнков острым вглядом коршуна углядел на пляже одну из тех самых, классических торговок сладостями. Спустя считанные секунды в руке у Саши покоилось ЛАКОМСТВО.
Нет, мой язык не повернется назвать это просто трубочкой со сгущенкой. Это был как минимум сладкий тубус, или даже сталелитейная труба, наполненная добротной сгухой каштанового цвета. Размеры этого изделия были таковы, что рискну предположить: даже с голодухи мы с Машей вдвоем вряд ли бы осилили этот кондитерский шедевр. Но настоящий режиссеры перед трудностями не пасуют.
Пока мы суетились вокруг подстилки и осматривались, Саша расправился со сгущеночным монстром и изъявил относительную готовность искупаться. И слово "относительную" тут не случайно - теплой погоды в Одессе за весь отпуск мы так и не застали.
Когда мы уже вместе рассекали прозрачные и неумолимо холодные воды Черного моря, Саша сосредоточенно молчал. В его глазах проявлялась та колкая неустроенность, которая всегда выдает голодного мужчину. Но я решила, что такого быть не может, ведь только что на наших глазах он изнасиловал свой организм тридцатью сантиметрами цилиндрической сгущенки. Однако, когда наши ноги коснулись дна и мы остановились в воде, глядя по сторонам, Саша как бы между прочим поинтересовался:
- А вы сейчас есть не пойдете?
- Эээ, - пробубнила я, - да нет, мы вечером обычно разве что вино попиваем...
- Ну понятно, - в голосе Саши пробивалась тоска экзистенциальных масштабов, которую он был не в силах скрыть.
- Ты голодный? - в лоб, но ласково спросила я.
- Нет-нет-нет, - отвел глаза покоритель сдобы. - А кстати, я вчера в "Топ сендвиче"...
К своему пику эта история пришла, когда мы, поняв, что режиссер достаточно скромен, чтобы снимать студенческие короткометражки о гейском сексе в туалете, но чересчур стеснителен, чтобы признаться в том, что проголодался, предложили ему все-таки куда-нибудь зайти. Саша тут же объявил, что как раз на этом пляже находится кафе, где готовят самый офигенный и дешевый "Цезарь" во всей Одессе. "Цезарь" в "Топ сендвиче" он не пробовал, но попробует. А "Черниговское" в "Топ сендвиче" наливают, да. "Черниговское" хоть и светлое, но там целых 9,8 градусов.
Ну, думаю, те, кто дочитал до этого момента, предполагают завершение: офигенный "Цезарь" являл собой салатище приветливых размеров, а покрошены в него были вареная курочка, куриные яйца, зеленый салат и помидоры ломтями. Полит "Цезарь" был майонезом (логичнее было бы назвать его "Майонезарь", но...), а посыпан - наструганным рубанком "Российским" сыром. Употреблять его предполагалось в заведении с искусственными лианами, музыкой а-ля "Не сходи с ума, я за тобою бегать не стану, я другую достану" и посетителями, гулявшими деньрожденьице.
В тот момент я благодарила Бога за вино, которое за полчаса до того он послал нам на пляже, а остаток вечера помнится мне урывками - адским холодом и сценой, в которой Саша и Черешня перебрасываются мной в маршрутке. Но это уже о другом.
Саша, если ты это читаешь - я над тобой не издеваюсь, я тебя люблю. Ты стал отдельной главой этой поездки.
И не много ешь и пьешь, я же знаю. Просто в Питере нет "Топ сендвича".
А про лето я почти ничего и не писала. Наверное, надо это исправлять.