Засохли чаинки на алые губы
Мне особенно приятно то, что Леша становится очень требователен к себе. Еще год назад после очередной нашей съемки он мог скинуть пару сотен снимков, многие из которых были похожи друг на друга или просто невыразительны, не говоря уж о том, что на некоторых бросались в глаза какие-то неприятные вещи - заметная асимметрия в лице, неудачные ракурсы или гримасы. Я не могла понять, как с такой чуткостью к красоте можно дать таким снимкам право на жизнь. Он, в свою очередь, взволнованно восклицал - ну ты же такая красивая! Я ничего и не заметил! Может, тебе показалось?
А теперь наступил тот момент, когда я открываю папку со снимками - и не могу назвать ни одного категорически неудачного. Хочется показывать много, но получится нескромно.
Непростая работа над собой сделала свое дело - теперь у Леши, нашего смешного Леши с восприимчивой душой воспитывается просто отменный вкус. Причем четкий и строгий, но фотографии при этом не лишены наполненности, сердца. Мне кажется, это важно. Такие вот показатели роста.
Описывать, до чего странная, нужная и необходимая эта наша многолетняя фотографическая связь, наверное, смысла нет. Это настолько интимный процесс, что нужно в нем побывать. Но это большое счастье.
Как все было в этот раз? Я сижу на юбилэе у тети Оли, сидящий рядом Тима второй час ерзает на стуле в ожидании домашних пирожных, а я ищу глазами белое вино; как вдруг звонит Леша. Я выпорхнула на улицу, радуясь возможности отвлечься от банкэта.
Анечка, вздохнул он в трубку, я хочу сделать красивых фотографий. Можно я к тебе приеду? Хочу тебя снова в кадр.
В это время я посмотрела сквозь витрину внутрь ресторана и увидела воодушевленность тиминого лица, поскольку к этому самому лицу наконец-то подносили вожделенные пирожные.
Сегодня все мечты сбудутся, подумала я. И, конечно, согласилась.
И даже тот факт, что фотографировалась я с температурой, пряча от объектива несвежие платки, а спустя две минуты съемки на полу у меня очень добротно покраснело лицо (а ничто, знаем, так не украшает женщину, как багровое опухшее лицо) и пришлось прерываться, Леша опять сделал то, что лишило меня слов на приличное время.
А теперь наступил тот момент, когда я открываю папку со снимками - и не могу назвать ни одного категорически неудачного. Хочется показывать много, но получится нескромно.
Непростая работа над собой сделала свое дело - теперь у Леши, нашего смешного Леши с восприимчивой душой воспитывается просто отменный вкус. Причем четкий и строгий, но фотографии при этом не лишены наполненности, сердца. Мне кажется, это важно. Такие вот показатели роста.
Описывать, до чего странная, нужная и необходимая эта наша многолетняя фотографическая связь, наверное, смысла нет. Это настолько интимный процесс, что нужно в нем побывать. Но это большое счастье.
Как все было в этот раз? Я сижу на юбилэе у тети Оли, сидящий рядом Тима второй час ерзает на стуле в ожидании домашних пирожных, а я ищу глазами белое вино; как вдруг звонит Леша. Я выпорхнула на улицу, радуясь возможности отвлечься от банкэта.
Анечка, вздохнул он в трубку, я хочу сделать красивых фотографий. Можно я к тебе приеду? Хочу тебя снова в кадр.
В это время я посмотрела сквозь витрину внутрь ресторана и увидела воодушевленность тиминого лица, поскольку к этому самому лицу наконец-то подносили вожделенные пирожные.
Сегодня все мечты сбудутся, подумала я. И, конечно, согласилась.
И даже тот факт, что фотографировалась я с температурой, пряча от объектива несвежие платки, а спустя две минуты съемки на полу у меня очень добротно покраснело лицо (а ничто, знаем, так не украшает женщину, как багровое опухшее лицо) и пришлось прерываться, Леша опять сделал то, что лишило меня слов на приличное время.