Те-ля-ви
Тель-Авив случился с нами в самый разгар осеннего кризиса по всем фронтам. Шла седьмая неделя ежедневных дождей, ежечасных авралов и жизни на полностью севших батарейках. Дети погрязли в кашле и соплях, я в ангине, Коля в астеничном синдроме, а мой босс в серии образцовых истерик, во время которых полюбил сравнивать мои способности с "секретаршей Маринкой". Именно тогда, в один из тёмно-мрачных уфимских вечеров, мы отвезли детей моим родителям, надели кеды, покидали в пустой чемодан купальники и полетели в наш Теляви.
До Бен-Гуриона добирались разными рейсами: я через Питер, Коля - с пересадкой в Москве. В своём самолёте я вдруг поняла, что боюсь лететь, до мокрых ладошек, до панических перехватов дыхания. Мысль о том, что дети остались одни, а у нас и завещания нормального нет, и никаких договорённостей, даже устных, что о них кто-то позаботится, наводила какой-то животный ужас. Я сидела на своих трёх пустых креслах в хвосте и с досадой думала что вот, как давно я мечтала о каком-то таком путешествии, и вот оно так близко, а мне не надо ни моря, ни сна, ни отдыха, что я хочу сейчас быть в тёплой постели рядом с горячим машкиным бочком, хочу заботиться о своих котятах каждый день до их 18 лет - заветного рубежа, после которого им уже точно не грозит оказаться в тех страшных детдомах, о которых рассказывают Маша Рупасова и Петрановская. Вот примерно такие мысли (о, боги!) крутились у меня в голове, и я как раз мрачно размышляла о том как успокоиться - попросить таблеток каких или подышать в бумажный пакет - когда от Коли пришло жизнерадостное смс из его самолёта (мы взлетали одновременно):" завтракаю твоим сендвичем, супервкусно, кайф, спасибо! Какой фильм посмотреть: Коллектор или Славные парни?" Вот в чем наше главное отличие - на борту он думает лишь о том, что впереди, а я вечно парюсь из-за того, что остаётся.
Успокоил меня стюард Андрей (типичный юнкер из Сибирского цирюльника Михалкова) который пришёл просить мои пустые кресла для спящего ребёнка из первых рядов. Я, конечно, согласилась и пересела к тюменским ребятам - слушать про футбол и буровые установки. Но потом Андрей вернулся и стал извиняться, мол ребёнка передумали укладывать, я могу вернуться на своё место, но как же так неудобно получилось, все время меня беспокоят, нужно срочно загладить вину и не хочу ли я вкусного чаю, какого подают только самым дорогим сердцу Аэрофлота пассажирам? Так я впервые летела стоя, потому что мы с Андреем проболтали до самого Питера в его подсобке за чаем обо всем на свете и к посадке уже были друзьями: Андрей оставил мне телефон и позвал в гости на белые ночи к нему и его жене учительнице, а я накатала его команде тёплый и благодарный отзыв в книге.
Нас очень пугали прохождением границы, Google, на конференцию которого мы летели, прислал бесконечный пакет документов на трёх языках для службы безопасности и трехчасовое видео с инструкциями о правилах поведения на допросе в аэропорту Израиля: не возмущайтесь, если вас попросят раздеться до трусов, открыть файлы вашего компьютера, перевести сообщения в телефоне, показать фотографии и сдать тест на наркотики. Мы настроились чуть ли не на пытки в подвалах, однако на деле мой пограничник лишь всплеснул руками и затрещал, как парижская молочница: "не может быть, чтобы вам было 34! И дети есть? Невероятно! А цвет волос у вас настоящий? Вы хорошо плаваете? Волны у нас в эту пору очень высокие!" Словом, уже через пять минут мы шагали по залитому солнцем городу, счастливые и свободные, как два сбежавших с уроков школьника.
Тель-Авив очень похож на Уфу. С виду неказистый, зелёный, с однотипной архитектурой и неулыбчивыми прохожими. Однако, как и в Уфе, если ты попросишь о помощи (попробуйте самостоятельно купить билет в автомате, который понимает только иврит!) тебя удивят заботой, добротой и вниманием, и если ты знаешь правильные места и найдёшь свои маршруты - ты полюбишь город сразу и всем сердцем.
От ха-шалом, из номера на 21 этаже с видом на весь город, по шумным, зелёным, тёплым улицам - к морю. Мимо площади Габима с фонтаном-прудом и концертным залом Чарльза Бронфмана, мимо салона красоты Елены Рубинштейн с натертыми дорогим одеколоном ступенями, по бульвару Ротшильда с вечнозелеными фикусами, цветущими брахахитонами, развесистыми сикоморами, лотосом и белыми олеандрами. Мимо дома Фридмана со скульптурами хористов на балконе второго этажа, мимо киосков с фалафелем, горячими булочками и свежим кофе, мимо гигантской велосипедной парковки и лавочек с красивыми старичками, мимо молодых еврейских мам с колясками, к каждой из которых привязано по собаке. Обязательно остановиться на углу, где выжимают фреши, "любые, хоть луковый" - скажет белозубый и сумасшедше красивый араб за прилавком (я все равно брала вкус детства: яблоко+морковь). В Aroma (израильский вариант старбакс) взять чашку горячего шоколада (ничего вкуснее вы нигде не найдёте) и посмеяться над паролем от wi-fi "best chocolate". Свернуть на Шабази, самую красивую и извилистую, с тихими двориками, кактусами, мятными ставнями, цветущими стенами, играющими в тени детьми такой красоты, что мгновенно хочется стать детским фотографом. Зайти в каждый магазинчик с домашней посудой, страдать у полок с нежным фарфором и цветными тарелочками. Сфотографировать каждую дверь и окно, поболтать с хозяином большого сада, заглянуть в лавку с украшениями и вдруг узнать эти кольца и серёжки из своего инстаграма (привет, Либерман). Выйти к морю у самого начала Променада, сбросить босоножки и пройти босыми, неверящими своему счастью ногами по кромке один за одним все пляжи Тель-Авива - от платного Ха-цук, где отдыхают одни евреи, мимо раздельного Нордау для ортодоксов, мимо пляжа Барабанщиков, пляжа для собак, пляжа волейболистов, мимо площади Лондона с памятником-кораблём и парка Чарльза Клора с воздушными змеями, идти и идти до самого старого порта Яффо с торчащими из воды камнями Андромеды. Там набережная делает такой поворот и променад уходит вверх, в старый город, и если обернуться назад с самой верхней ступени, то вдруг увидишь весь берег целикогм: невероятного цвета море со скорлупками-серфингистами, километры желтого, как овсяная мука песка, небоскребы, велосипедисты, бегуны, праздные бездельники, продавцы вафель, дети, собаки.
В старом Яффо нужно плюнуть на карту - все равно в этом блошином лабиринте не разобраться - и просто бродить и глазеть: о эти развалы хлама, винтажные двери, резные ручки, альбомы с черно-белыми фотографиями и золотые пластинки. Хотелось купить свадебное платье с жемчугом по лифу и подолу, фигуру атлета для украшения сада и плитку 18 века для бассейна, но ведь ни свадьбы, ни сада, ни места в багаже. Купила ящик для писем по цене замка на Сардинии, но впрочем, такую цену в Израиле имеет все.
Вообще было много прекрасного: продуктовый рынок Кармель (инжир! брынза! репа! хумус!) и выставка-продажа Нахалат Беньямин с хэндмейд игрушками. Ужин на берегу в "Старике и море", где официанты завернули меня в скатерть, оберегая от бриза. Красавица-таксистка с золотыми волосами - мать пятерых детей, которая не была в отпуске 20 лет и водит машину как Шумахер. Горячий интерес мужчин ко мне - с растрёпанными после моря волосами, без косметики и в платье ниже колен. Финики из супермаркета и сладкие грецкие орехи такого фантастического вкуса, что я поняла - в Израиле я бы могла быть веганом. Да просто сидеть вдвоём на ночном берегу, болтать ногами в тёплом море, чувствовать, как каждая новая волна снимает с плеч возраст, усталость, груз забот, смывает суету, уносит мелкие рутинные мысли, разглаживает морщины, оставляя легкость, беззаботность и забытое счастье быть вдвоём, пока весь мир подождет.
До Бен-Гуриона добирались разными рейсами: я через Питер, Коля - с пересадкой в Москве. В своём самолёте я вдруг поняла, что боюсь лететь, до мокрых ладошек, до панических перехватов дыхания. Мысль о том, что дети остались одни, а у нас и завещания нормального нет, и никаких договорённостей, даже устных, что о них кто-то позаботится, наводила какой-то животный ужас. Я сидела на своих трёх пустых креслах в хвосте и с досадой думала что вот, как давно я мечтала о каком-то таком путешествии, и вот оно так близко, а мне не надо ни моря, ни сна, ни отдыха, что я хочу сейчас быть в тёплой постели рядом с горячим машкиным бочком, хочу заботиться о своих котятах каждый день до их 18 лет - заветного рубежа, после которого им уже точно не грозит оказаться в тех страшных детдомах, о которых рассказывают Маша Рупасова и Петрановская. Вот примерно такие мысли (о, боги!) крутились у меня в голове, и я как раз мрачно размышляла о том как успокоиться - попросить таблеток каких или подышать в бумажный пакет - когда от Коли пришло жизнерадостное смс из его самолёта (мы взлетали одновременно):" завтракаю твоим сендвичем, супервкусно, кайф, спасибо! Какой фильм посмотреть: Коллектор или Славные парни?" Вот в чем наше главное отличие - на борту он думает лишь о том, что впереди, а я вечно парюсь из-за того, что остаётся.
Успокоил меня стюард Андрей (типичный юнкер из Сибирского цирюльника Михалкова) который пришёл просить мои пустые кресла для спящего ребёнка из первых рядов. Я, конечно, согласилась и пересела к тюменским ребятам - слушать про футбол и буровые установки. Но потом Андрей вернулся и стал извиняться, мол ребёнка передумали укладывать, я могу вернуться на своё место, но как же так неудобно получилось, все время меня беспокоят, нужно срочно загладить вину и не хочу ли я вкусного чаю, какого подают только самым дорогим сердцу Аэрофлота пассажирам? Так я впервые летела стоя, потому что мы с Андреем проболтали до самого Питера в его подсобке за чаем обо всем на свете и к посадке уже были друзьями: Андрей оставил мне телефон и позвал в гости на белые ночи к нему и его жене учительнице, а я накатала его команде тёплый и благодарный отзыв в книге.
Нас очень пугали прохождением границы, Google, на конференцию которого мы летели, прислал бесконечный пакет документов на трёх языках для службы безопасности и трехчасовое видео с инструкциями о правилах поведения на допросе в аэропорту Израиля: не возмущайтесь, если вас попросят раздеться до трусов, открыть файлы вашего компьютера, перевести сообщения в телефоне, показать фотографии и сдать тест на наркотики. Мы настроились чуть ли не на пытки в подвалах, однако на деле мой пограничник лишь всплеснул руками и затрещал, как парижская молочница: "не может быть, чтобы вам было 34! И дети есть? Невероятно! А цвет волос у вас настоящий? Вы хорошо плаваете? Волны у нас в эту пору очень высокие!" Словом, уже через пять минут мы шагали по залитому солнцем городу, счастливые и свободные, как два сбежавших с уроков школьника.
Тель-Авив очень похож на Уфу. С виду неказистый, зелёный, с однотипной архитектурой и неулыбчивыми прохожими. Однако, как и в Уфе, если ты попросишь о помощи (попробуйте самостоятельно купить билет в автомате, который понимает только иврит!) тебя удивят заботой, добротой и вниманием, и если ты знаешь правильные места и найдёшь свои маршруты - ты полюбишь город сразу и всем сердцем.
От ха-шалом, из номера на 21 этаже с видом на весь город, по шумным, зелёным, тёплым улицам - к морю. Мимо площади Габима с фонтаном-прудом и концертным залом Чарльза Бронфмана, мимо салона красоты Елены Рубинштейн с натертыми дорогим одеколоном ступенями, по бульвару Ротшильда с вечнозелеными фикусами, цветущими брахахитонами, развесистыми сикоморами, лотосом и белыми олеандрами. Мимо дома Фридмана со скульптурами хористов на балконе второго этажа, мимо киосков с фалафелем, горячими булочками и свежим кофе, мимо гигантской велосипедной парковки и лавочек с красивыми старичками, мимо молодых еврейских мам с колясками, к каждой из которых привязано по собаке. Обязательно остановиться на углу, где выжимают фреши, "любые, хоть луковый" - скажет белозубый и сумасшедше красивый араб за прилавком (я все равно брала вкус детства: яблоко+морковь). В Aroma (израильский вариант старбакс) взять чашку горячего шоколада (ничего вкуснее вы нигде не найдёте) и посмеяться над паролем от wi-fi "best chocolate". Свернуть на Шабази, самую красивую и извилистую, с тихими двориками, кактусами, мятными ставнями, цветущими стенами, играющими в тени детьми такой красоты, что мгновенно хочется стать детским фотографом. Зайти в каждый магазинчик с домашней посудой, страдать у полок с нежным фарфором и цветными тарелочками. Сфотографировать каждую дверь и окно, поболтать с хозяином большого сада, заглянуть в лавку с украшениями и вдруг узнать эти кольца и серёжки из своего инстаграма (привет, Либерман). Выйти к морю у самого начала Променада, сбросить босоножки и пройти босыми, неверящими своему счастью ногами по кромке один за одним все пляжи Тель-Авива - от платного Ха-цук, где отдыхают одни евреи, мимо раздельного Нордау для ортодоксов, мимо пляжа Барабанщиков, пляжа для собак, пляжа волейболистов, мимо площади Лондона с памятником-кораблём и парка Чарльза Клора с воздушными змеями, идти и идти до самого старого порта Яффо с торчащими из воды камнями Андромеды. Там набережная делает такой поворот и променад уходит вверх, в старый город, и если обернуться назад с самой верхней ступени, то вдруг увидишь весь берег целикогм: невероятного цвета море со скорлупками-серфингистами, километры желтого, как овсяная мука песка, небоскребы, велосипедисты, бегуны, праздные бездельники, продавцы вафель, дети, собаки.
В старом Яффо нужно плюнуть на карту - все равно в этом блошином лабиринте не разобраться - и просто бродить и глазеть: о эти развалы хлама, винтажные двери, резные ручки, альбомы с черно-белыми фотографиями и золотые пластинки. Хотелось купить свадебное платье с жемчугом по лифу и подолу, фигуру атлета для украшения сада и плитку 18 века для бассейна, но ведь ни свадьбы, ни сада, ни места в багаже. Купила ящик для писем по цене замка на Сардинии, но впрочем, такую цену в Израиле имеет все.
Вообще было много прекрасного: продуктовый рынок Кармель (инжир! брынза! репа! хумус!) и выставка-продажа Нахалат Беньямин с хэндмейд игрушками. Ужин на берегу в "Старике и море", где официанты завернули меня в скатерть, оберегая от бриза. Красавица-таксистка с золотыми волосами - мать пятерых детей, которая не была в отпуске 20 лет и водит машину как Шумахер. Горячий интерес мужчин ко мне - с растрёпанными после моря волосами, без косметики и в платье ниже колен. Финики из супермаркета и сладкие грецкие орехи такого фантастического вкуса, что я поняла - в Израиле я бы могла быть веганом. Да просто сидеть вдвоём на ночном берегу, болтать ногами в тёплом море, чувствовать, как каждая новая волна снимает с плеч возраст, усталость, груз забот, смывает суету, уносит мелкие рутинные мысли, разглаживает морщины, оставляя легкость, беззаботность и забытое счастье быть вдвоём, пока весь мир подождет.