(no subject)
Вот у меня есть Рома. Ему скоро 4 (omg), он красавец и покоритель драконов. Высокий, худышка, на нем сидит вся одежда. Эмоции в нем вывернуты на максимум, и от печали до радости муха не пролетит - но это то, к чему просто нужно привыкнуть, как к жизни с итальянцем, наверное, когда в семейный бюджет всегда вписаны новые, взамен расколоченных, тарелки. Он жизнелюб и запевала, вооот такое шило в заднице, ему всегда нужны события, впечатления, зрители, слушатели, одобрение, принятие и похвала. И если интересно, и если хвалят, то в нем открываются такое терпение и сила воли, что только держись. Мы лезли с ним на гору в Которе, шел второй час подъема по пеклу и бесконечной круче, многие взрослые не выдерживали и разворачивались, но я предложила Роме игру "кто быстрее дойдет воон до того флага", и он дошел до вершины в 260м сам. И все, кто спускался оттуда, останавливались возле него и жали ему руки со словами "well done", хлопали уважительно по плечу. И тогда Рома сказал радостно:"мама, давай вниз, а потом еще раз!".
Он знает сто тысяч способов себя порадовать и всегда умеет поделиться радостью - продавцы батутов, к примеру, не берут с нас деньги, потому что Рома им - лучшая реклама. И вот это его постоянное огромное и живое впечатление от жизни, что бы он ни делал, от копания червей до полета на самолете - то, на что подсаживаешься очень быстро и, когда его нет рядом, то будто в жаркий день вдруг пропало солнце - становится холодно и пресно, слишком обыкновенно. Он каждый день живет так, будто это его день рождения. Не понимает, зачем носить другие футболки, когда есть любимая, и почему мама ходит в обычных платьях, если у нее имеется нарядное свадебное. Достаточно шепнуть в сонное ухо, что мы сейчас поедем на машине, и через пять минут Рома одетый уже будет приплясывать на пороге, ему неважно куда ехать, лишь бы ехать, видеть что-то новое, лишь бы движуха, лишь бы не рутина. И, конечно, даже если мы отгуляли восемь часов, и он уже отпрыгал и отбегал свое, съел две порции мороженого и любимую картошку, у него больше нет сил идти и он еле едет у папы на шее, он обязательно, из последних сил выкрикнет в ночное небо: "я не хочу домой! я не хочу спать!" И это будет чистой правдой, конечно.
А еще, уже почти год, как у меня есть Маша, и это совсем другой опыт материнства, где все набитые Ромой шишки оказались не нужными. Маша - окно в другое измерение, единственный человек в мире, с которым мне абсолютно легко 24 часа подряд. Маша исследователь и созерцатель, внимательный слушатель с умными глазами. С ней хочется держать спину прямо и поминутно следить за прической. Она такая девочка-девочка, всегда в хорошем ровном настроении, с улыбкой, с каким-то светом внутри. С ней спокойно, хорошо, от нее не хочется сбежать отдохнуть, а наоборот забываешь про телефон, просто лежишь рядом, или читаешь ей вслух, пока она водит пальчиком по страницам. Маша не любит спешки, она закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на вкусе клубники, сидит на берегу и наблюдает, как волны ворошат камушки. Легко приспосабливается к обстоятельствам, к новым домам, к езде в машине, к чужим людям - лишь бы я или Коля были рядом. Мы впервые летели с ней вдвоем на самолете, я, конечно, волновалась, но Маша все устроила сама, одной своей улыбкой обворожила всех соседей, ей отдавали поиграть смартфоны, угощали яблоками, болтали с ней часами. В конце полета Москва-Тиват один мужчина, отец двух мальчишек-очкариков, признался мне, что никогда еще не встречал такой настоящей женщины - и говорил он про мою десятимесячную Машу.
И вот эти двое таких разных детей постепенно становятся друзьями, взаимная их любовь для них обоих - нечто сам особой разумеющееся. Он без вопросов соглашается играть тихо, пока она спит, приносит ей игрушки и поет песенки, если она плачет, делится мороженым, открывает двери для коляски, с гордостью тащит ее к друзьям в детском саду и представляет: "Мащщща, моя сеста", наряжает в дракона и обстреливает из снарядов. Она буквально не знает жизни без него, не знает, каково это спать в полной тишине, и привыкла, что мама занята не только ей, а по части его истерик у нее врожденный дзен. С первого взгляда видно, что она его самый большой фанат, она подначивает его на хулиганства своим одобрительным визгом, хохочет над его выходками, просто лучится вся счастьем рядом с ним. И он ведется на ее обожание, как павлин, в нем включаются бравада, азарт и необыкновенная нежность к ней, такая, чтобы сгребать в охапку и целовать, целовать, целовать.
Коля говорит:"кого-то из них подменили в роддоме, уж очень разные", а я отвечаю, что обоих подменили, что нет ни в моих ни в Колькиных генах ни этой первозданной женственности, трепета ресниц, умных глаз отличницы, ни этого вечного двигателя Эмиля из Леннеберги. Так и живем.
Он знает сто тысяч способов себя порадовать и всегда умеет поделиться радостью - продавцы батутов, к примеру, не берут с нас деньги, потому что Рома им - лучшая реклама. И вот это его постоянное огромное и живое впечатление от жизни, что бы он ни делал, от копания червей до полета на самолете - то, на что подсаживаешься очень быстро и, когда его нет рядом, то будто в жаркий день вдруг пропало солнце - становится холодно и пресно, слишком обыкновенно. Он каждый день живет так, будто это его день рождения. Не понимает, зачем носить другие футболки, когда есть любимая, и почему мама ходит в обычных платьях, если у нее имеется нарядное свадебное. Достаточно шепнуть в сонное ухо, что мы сейчас поедем на машине, и через пять минут Рома одетый уже будет приплясывать на пороге, ему неважно куда ехать, лишь бы ехать, видеть что-то новое, лишь бы движуха, лишь бы не рутина. И, конечно, даже если мы отгуляли восемь часов, и он уже отпрыгал и отбегал свое, съел две порции мороженого и любимую картошку, у него больше нет сил идти и он еле едет у папы на шее, он обязательно, из последних сил выкрикнет в ночное небо: "я не хочу домой! я не хочу спать!" И это будет чистой правдой, конечно.
А еще, уже почти год, как у меня есть Маша, и это совсем другой опыт материнства, где все набитые Ромой шишки оказались не нужными. Маша - окно в другое измерение, единственный человек в мире, с которым мне абсолютно легко 24 часа подряд. Маша исследователь и созерцатель, внимательный слушатель с умными глазами. С ней хочется держать спину прямо и поминутно следить за прической. Она такая девочка-девочка, всегда в хорошем ровном настроении, с улыбкой, с каким-то светом внутри. С ней спокойно, хорошо, от нее не хочется сбежать отдохнуть, а наоборот забываешь про телефон, просто лежишь рядом, или читаешь ей вслух, пока она водит пальчиком по страницам. Маша не любит спешки, она закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на вкусе клубники, сидит на берегу и наблюдает, как волны ворошат камушки. Легко приспосабливается к обстоятельствам, к новым домам, к езде в машине, к чужим людям - лишь бы я или Коля были рядом. Мы впервые летели с ней вдвоем на самолете, я, конечно, волновалась, но Маша все устроила сама, одной своей улыбкой обворожила всех соседей, ей отдавали поиграть смартфоны, угощали яблоками, болтали с ней часами. В конце полета Москва-Тиват один мужчина, отец двух мальчишек-очкариков, признался мне, что никогда еще не встречал такой настоящей женщины - и говорил он про мою десятимесячную Машу.
И вот эти двое таких разных детей постепенно становятся друзьями, взаимная их любовь для них обоих - нечто сам особой разумеющееся. Он без вопросов соглашается играть тихо, пока она спит, приносит ей игрушки и поет песенки, если она плачет, делится мороженым, открывает двери для коляски, с гордостью тащит ее к друзьям в детском саду и представляет: "Мащщща, моя сеста", наряжает в дракона и обстреливает из снарядов. Она буквально не знает жизни без него, не знает, каково это спать в полной тишине, и привыкла, что мама занята не только ей, а по части его истерик у нее врожденный дзен. С первого взгляда видно, что она его самый большой фанат, она подначивает его на хулиганства своим одобрительным визгом, хохочет над его выходками, просто лучится вся счастьем рядом с ним. И он ведется на ее обожание, как павлин, в нем включаются бравада, азарт и необыкновенная нежность к ней, такая, чтобы сгребать в охапку и целовать, целовать, целовать.
Коля говорит:"кого-то из них подменили в роддоме, уж очень разные", а я отвечаю, что обоих подменили, что нет ни в моих ни в Колькиных генах ни этой первозданной женственности, трепета ресниц, умных глаз отличницы, ни этого вечного двигателя Эмиля из Леннеберги. Так и живем.