Возрастное
Тут нас с подругами черт догадал завернуть на одну вечеринку, где всем было чуть за семнадцать. О нет, я не пишу «уж лучше бы мы записались в метафизический дискуссионный кружок», но хрустальную беспечность и молодцеватость духа мы несколько подрастеряли. Вращаясь средь молоденьких пэтэушниц, милых, но каких-то одинаковых между собой, мы чувствовали себя немного реликтовыми и с горечью понимали, что милые сердцу робость, невинность, застенчивость безнадежно устарели вместе с разухабистыми братцами Гэллахер.
У вас так бывает? Что вы на чудной вечеринке, на шпильке, на взводе, навеселе, на высоте и в тонусе духа и вдруг - бац! Уйдет близорукость мысли, пенсионное спокойствие нагрянет во всей своей полноте, а то и тяга к рукоделию проберёт до костей. И все вдруг станет понятным и стеариновым, и будет казаться, что мир уже целиком выфотографирован и разошелся на открытки?
И вдруг вспомнишь, что в двадцать лет для красоты достаточно было лишь проснуться. А теперь у меня режим, гимнастика и морковный фреш вместо завтрака. Что я два года жила без дверного звонка, четыре - без люстры, всю жизнь всадником без головы, но на днях присматривалась к зимним сапогам, а на дворе, между прочим, август. И вообще. Я не ела еще лакричных палочек. И не работала учителем фламенко. У меня нет ни одного знакомого пожарного или хотя бы выходца из Филиппин. Но ту вечерину мы таки променяли. На баню. Ибо она куда полезнее нашим закопченным сердцам.
У вас так бывает? Что вы на чудной вечеринке, на шпильке, на взводе, навеселе, на высоте и в тонусе духа и вдруг - бац! Уйдет близорукость мысли, пенсионное спокойствие нагрянет во всей своей полноте, а то и тяга к рукоделию проберёт до костей. И все вдруг станет понятным и стеариновым, и будет казаться, что мир уже целиком выфотографирован и разошелся на открытки?
И вдруг вспомнишь, что в двадцать лет для красоты достаточно было лишь проснуться. А теперь у меня режим, гимнастика и морковный фреш вместо завтрака. Что я два года жила без дверного звонка, четыре - без люстры, всю жизнь всадником без головы, но на днях присматривалась к зимним сапогам, а на дворе, между прочим, август. И вообще. Я не ела еще лакричных палочек. И не работала учителем фламенко. У меня нет ни одного знакомого пожарного или хотя бы выходца из Филиппин. Но ту вечерину мы таки променяли. На баню. Ибо она куда полезнее нашим закопченным сердцам.