(no subject)

[annayurikova]

Зачитываюсь книжкой Елены Макаровой "В начале было детство. Записки педагога". Побольше бы таких педагогов! Вот бы ТОЛЬКО таких педагогов!
Не удержусь, процитирую:
"Мы - в Пушкинском музее. Останавливаемся в Греческом дворике, у макета Акрополя. Смотрим молча, и я говорю:

- Представьте, какой это огромный храм-дом, если все эти люди (показываю на античные статуи у стен) туда помещались. Да что помещались, они рядом с этими стенами казались лилипутами.

- Или муравьями, - развивают дети тему.

Начинается взаимодействие. Детей поражают размеры: «Смотри, какая громадная, а этот еще больше, а по-взаправдашнему все они маленькие, раз поместились в этом доме».

И - первый вопрос по существу:

- А кто эта тетя?

- Афродита - богиня красоты. Ее откопали.

- Лопатами?

Моего ответа дети не слышат. Обступают богиню красоты и ко­нечно же не могут понять, почему она богиня и почему - красоты. Глаза богини не смотрят - «У нее что, глаза заклеены?», она не улыбается и вся белого цвета.

- Считается, что она самая красивая из женщин. Все хо­тят быть на нее похожими. Интересно, а наши девочки похожи на нее или нет?

И я рассказываю (конечно же все обратились в слух, поскольку я не просто сообщаю сведения, а раскрываю тайну), как опре­делить «красоту». Глаз по длине должен умещаться между глазами, нос трижды укладываться в лице, расстояние между подбородком и носом равно длине носа и расстоянию от переносицы до лба. Показываю, как прищуриться, вытянуть руку и промерять лицо Афродиты. Я прекрасно понимаю, что размеры эти для них - филькина грамота, но само «измерение красоты» увлечет их, как всякая игра.

Получилось - девочки у нас все канонические красавицы (хотя на детское лицо «взрослый» канон не распространяется), и теперь очередь мальчиков. Рядом - Аполлон.

Никто не задает вопроса, почему он голый, почему здесь почти все голые. Наша задача - убедиться: мы соответствуем идеалу красоты, причем все до единого.

- Хорошо, что их всех раскопали - говорит кто-то. - И этот дом, - дети снова обступили Акрополь. - Хорошо, что его сделали.

После музея все проголодались. Пирожков в «Пирожковой» не оказалось, зато были пельмени. Дети уплетали за обе щеки. Их очень забавляло, что в Пирожковой не пирожки, а пельмени. Тогда столовую надо назвать «стульевая» или «стульная», а кино - театром. «Пирожковая» с пельменями заняла почетное место в наших любимых воспоминаниях.

В результате посещения музея дети поняли, что скульптура - это не игрушка, а что-то большое, прочно стоящее на тверди. Несколько уроков подряд они лепили «памятники» на постаменте. Скульптура заняла свое место в шкале понятий."
Еще:
"Несвоевременное обучение мастерству - серьезная преграда творчеству. Осваивая приемы, ребенок теряет цельность восприятия. Предположим, он научился лепить безликое четвероногое животное, но по дороге утратил главное - непосредственность собственного видения. При этом он не освоил и формы. Как ребенку понять, что внутри всякого четвероногого - остов, что малейшее движение все меняет, что если человек поднял руку, то и плечо пошло вверх и корпус сдвинулся в противоположную сторону? Ни к чему ребенку все эти премудрости - он хотел слепить веселого человека, как он увидел друга и машет ему: привет! У человека - рот до ушей. Разумеется, ребенок не знает, что при улыбке набухают щеки и обост­ряется подбородок. Улыбка «решается» просто: красная дуга концами вверх - «рот до ушей». Идет работа на выразительность образа, а не на собственно пластику."