Опять об Пушкина, или Одно и то же, одно и то же… - Нет, не одно и то же, не одно и то же...
Так случилось, что дорога - часа по два в каждую сторону, а из доступного чтения - только журналы «Иностранная литература» девяностых годов. Вроде скачка во времени: сел в вагон - очутился в прошлом, вышел - снова в настоящем. Но не без последствий: что-то из прошлого прицепится - не отделаешься. Например, страшно захотелось конспектировать. Как раньше, ручкой в тетрадку. А потом для чего-нибудь перепечатывать. Вот только для чего?.. «Впрочем, у него была своя комната, и он туда отправился».
Журнал «Иностранная литература» № 6, 1994. Рубрика «Трибуна переводчика». А. Карельский «Творческая индивидуальность переводчика и его “стилистический слух”».
…Защитники творческой индивидуальности убеждены, что переводчику дозволена полная свобода, а всякий упрек в излишней вольности он воспринимает как посягательство со стороны бескрылых, нетворческих, непоэтических буквалистов. По этой логике, стремление к верности оригиналу непременно должно убить поэзию. Либо полная свобода - либо иссушение, чахотка, смерть поэзии. Вот это я и называю ложной дилеммой. Когда в качестве альтернативы предлагается ни много ни мало смерть поэзии - остается, конечно, принять навязываемые условия! …Это очень напоминает старую дилемму «кошелек или жизнь».
…Я убежден, что сегодняшние поборники переводческой свободы, эдакой неточной поэтичности, чаще всего и прежде всего жаждут облегчения труда… Один из моих коллег-переводчиков откомментировал … просто: чтобы соединить поэтичность с точностью, надо просиживать штаны, а всякому ли этого хочется?
…Сплошь и рядом такое искусственное противопоставление точности и поэтической свободы происходит от неосознанной филологической неграмотности. …Когда человек не знает иностранного языка, он, как правило, бессознательно убежден в том, что всякому слову в чужом языке всегда соответствует какое-нибудь определенное, «точное» слово в родном языке и что любая переведенная фраза представляет собой механическую сумму вот таких «точных» слов. Но он и знает также, хотя бы из опыта чтения подстрочников, что сумма «точных» слов сплошь и рядом оборачивается на родном языке корявостью, неуклюжестью. Вот он и ополчается на «точность», полагая, что она неминуемо влечет за собой неуклюжесть.
…Конечно, если понятие точности отождествлять с понятием буквализма, тогда другое дело. Буквализм, калька - это плохо. Если точность понимать как максимальное сохранение смысла подлинника, верность ему, то такая точность - первейшая задача переводчика. Если он не хочет сохранять этот смысл, тогда пусть не претендует на звание переводчика… Нельзя приписывать другому поэту свои фантазии, даже если они вполне поэтичны.
…поэт … простодушно и неколебимо убежден, что подстрочник дает ему исчерпывающие сведения об оригинале… Ему и в голову не приходит, что в чужом языке, как и в его родном русском, слово не только также многозначно по своей внутренней, имманентной форме, но и нагружено многочисленными окказиональными дополнительными смыслами, создаваемыми контекстом данного произведения, шире - контекстом творчества поэта, еще шире - контекстом данной национальной культуры. Всякий подстрочник - это уже ограничение смысла, уже определенный выбор из нескольких возможных. Эта проблема приобретает особую остроту в случае с поэзией XX века - поэзией, в которой высказывание сплошь и рядом строится не на прямом смысле слова, а на связях по ассоциации, на внушении этих связей, то есть на принципе косвенности, метонимичности. В этом случае «верный» подстрочник - если он действительно идеально верный! - уже, по сути, и есть поэтический перевод, только что не зарифмованный. И поэту, имеющему дело с таким вот «идеальным» подстрочником, право же, гораздо более приличествует скромность, а не занос, потому что на самом-то деле, если угодно, он выступает всего лишь в роли рифователя…
…только полная невинность в отношении чужого языка, только полное его незнание может породить такого рода установки. Это, так сказать, чистое невежество - невежество, которому не дано осознать всей своей глубины. Те же, кто хорошо знают чужой язык и поэзию этого языка, знают, что верность и точность перевода - это и есть в этой сфере самый высокий пилотаж, самая достойная, потому что труднодостижимая цель. Для них нет проблемы: точность или поэтичность, для них точность - синоним поэтичности. Если перед нами - поэтический шедевр, то точность его перевода на русский язык означает, что он и на русском языке должен быть поэтическим шедевром и не чем иным… …Суметь заблистать в рамках, очерченных волей оригинального поэта, а не вырваться за эти рамки на более привычный для себя простор!
…Переводчик, конечно, Протей, он обречен на перевоплощение, но в его перевоплощении, в его самоотречении нет самоуничижения; его «протеизм» - это широта души, широта диапазона его сострадательности.
…для меня проблема перевода - проблема не только поэтическая (в смысле стилистическая, техническая), но и этическая… …переводчик, сочиняя перевод, берет на себя ответственность за чужую судьбу, за судьбу другого поэта…
…«Стилистический слух» переводчика - это не только чисто лингвистическая способность оценить стилистическую номенклатуру того или иного слова или фразеологизма, но и нравственная готовность настроиться в унисон, даже если чувствуешь, что тебе ближе другой тон…
…Оригинальный дар способен подчас подавить возможность полного унисона именно потому, что он, этот дар, оригинален и неповторим.