Киновечер "Одесса? Таки да!" и фильм "Одесса, Одесса!"
Вчера с родителями ходили на киновечер "Одесса? Таки да!", который опять проводил проект Эшколь. Как вы, наверняка, знаете, Одесса была третьим городом после Нью-Йорка и Варшавы по количеству населявших ее евреев. Да и знаменитый одесский юмор - это же, в принципе, еврейский юмор. Но все, кто знает, какой была Одесса в 1950-1960 годы, сам, либо по рассказам родителей или бабушек и дедушек, уверенно скажет, что сейчас Одесса уже не та. Так как многие евреи уехали из нее: кто в США, кто в Израиль, кто еще куда-нибудь. Собственно о диаспорах одесских евреев за границей и шла речь на вечере. Об этом был и документальный фильм, отснятый в 2004 году израильским режиссером Михалем Буганимом "Одесса, Одесса!"
Видимо, съемки в самой Одессе (а она в фильме тоже представлена) проводились задолго до 2004 года. Одесса показано здорово обшарпанной, со вздыбленным асфальтом на улицах и с мрачной, как нам показалось, даже закрытой синагогой. Герои фильма - пожилые женщины и мужчина рассуждают над тем, стоит ли эмигрировать из Одессы и, если стоит, то куда. А потом уже показывают людей, уехавших и поселившихся в Нью-Йорке на Брайтон-Бич и в одном из кварталов израильского Ашдода. И оказывается, что и за границей житье - далеко не сахар. Например, в Нью-Йорке совсем не просто найти работу, особенно людям старше среднего возраста. Уже немолодая женщина подрабатывает певичкой в клубе. Когда ее спросили, довольна ли она, что уехала из Одессы, она ответила, что нет ни одного дня, который бы здесь, в Штатах, она назвала бы счастливым. Над пожилым мужчиной, который поет русские романсы на набережной, смеются американские евреи. Между делом они замечают, что русские евреи жадные, и даже для того, чтобы они пошли в синагогу, им надо заплатить. Кто-то играет на скрипке, кто-то работает в кассе при колесе обозрения. И нет ни одного, кто бы сказал, что очень доволен своей жизнью. Я повторюсь, в фильме шла речь именно о пожилых евреях.
В Ашдоде ситуация в целом получше. Одна из женщин рассказала, что она сразу влюбилась в Израиль, как только ступила на его землю, и что сразу же поняла, что это - та самая страна, где она будет счастлива. И по ней видно, что вроде бы так оно и есть. Правда, ее муж, хотя и сам оказался об Израиле лучшего мнения, чем был раньше, но отмечает, к примеру, такие вещи: "Здесь очень много евреев, приехавших из разных стран, все живут своими диаспорами и не любят друг друга. Марокканские евреи не любят русских, русские не любят эфиопов, эфиопы - грузинов и так далее. А мне все равно, какого цвета у человека кожа, какой цвет глаз. Я не могу кого-то не любить именно за это. Ведь все мы - евреи. Но тут почему-то никто нас не считает евреями. Тут нас зовут русскими. Вот так, в Одессе мы были евреями, а в Израиле стали русскими!" Но зато в Израиле у пожилых людей нет запредельного чувства одиночества, внутри диаспоры все живут более-менее дружно, отмечают вместе праздники, ходят в русские рестораны с березками. А если такое чувство и есть, то как мне показалось из фильма, оно все же не такое острое, как у тех, кто осел в Америке. Может, потому что Израиль ближе к Одессе, и поэтому в любой момент, когда ностальгия захватит особенно сильно, можно хотя бы сесть на самолет и рвануть в любимый город в гости?
И опять же один из мужчин говорит, что жалеет о том, что уехал в Израиль. Пожилая женщина, несмотря на то, что живет здесь уже десять лет, продолжает слушать "Русское радио" и смотреть новости из России. А когда внучка спрашивает ее, почему так, бабушка говорит, что 70 лет прожила в Одессе, ее жизнь там и пока еще она не смогла привыкнуть к Израилю.
Вот такие Маленькие Одессы в Нью-Йорке и в Ашдоде. Но как бы там ни было, все одесские иммигранты говорят о том, что пусть они и не считают себя до конца американцами и израильтянами, но их дети или даже внуки, родившиеся в США и в Израиле будут уже самыми настоящими гражданами этих стран.
Видимо, съемки в самой Одессе (а она в фильме тоже представлена) проводились задолго до 2004 года. Одесса показано здорово обшарпанной, со вздыбленным асфальтом на улицах и с мрачной, как нам показалось, даже закрытой синагогой. Герои фильма - пожилые женщины и мужчина рассуждают над тем, стоит ли эмигрировать из Одессы и, если стоит, то куда. А потом уже показывают людей, уехавших и поселившихся в Нью-Йорке на Брайтон-Бич и в одном из кварталов израильского Ашдода. И оказывается, что и за границей житье - далеко не сахар. Например, в Нью-Йорке совсем не просто найти работу, особенно людям старше среднего возраста. Уже немолодая женщина подрабатывает певичкой в клубе. Когда ее спросили, довольна ли она, что уехала из Одессы, она ответила, что нет ни одного дня, который бы здесь, в Штатах, она назвала бы счастливым. Над пожилым мужчиной, который поет русские романсы на набережной, смеются американские евреи. Между делом они замечают, что русские евреи жадные, и даже для того, чтобы они пошли в синагогу, им надо заплатить. Кто-то играет на скрипке, кто-то работает в кассе при колесе обозрения. И нет ни одного, кто бы сказал, что очень доволен своей жизнью. Я повторюсь, в фильме шла речь именно о пожилых евреях.
В Ашдоде ситуация в целом получше. Одна из женщин рассказала, что она сразу влюбилась в Израиль, как только ступила на его землю, и что сразу же поняла, что это - та самая страна, где она будет счастлива. И по ней видно, что вроде бы так оно и есть. Правда, ее муж, хотя и сам оказался об Израиле лучшего мнения, чем был раньше, но отмечает, к примеру, такие вещи: "Здесь очень много евреев, приехавших из разных стран, все живут своими диаспорами и не любят друг друга. Марокканские евреи не любят русских, русские не любят эфиопов, эфиопы - грузинов и так далее. А мне все равно, какого цвета у человека кожа, какой цвет глаз. Я не могу кого-то не любить именно за это. Ведь все мы - евреи. Но тут почему-то никто нас не считает евреями. Тут нас зовут русскими. Вот так, в Одессе мы были евреями, а в Израиле стали русскими!" Но зато в Израиле у пожилых людей нет запредельного чувства одиночества, внутри диаспоры все живут более-менее дружно, отмечают вместе праздники, ходят в русские рестораны с березками. А если такое чувство и есть, то как мне показалось из фильма, оно все же не такое острое, как у тех, кто осел в Америке. Может, потому что Израиль ближе к Одессе, и поэтому в любой момент, когда ностальгия захватит особенно сильно, можно хотя бы сесть на самолет и рвануть в любимый город в гости?
И опять же один из мужчин говорит, что жалеет о том, что уехал в Израиль. Пожилая женщина, несмотря на то, что живет здесь уже десять лет, продолжает слушать "Русское радио" и смотреть новости из России. А когда внучка спрашивает ее, почему так, бабушка говорит, что 70 лет прожила в Одессе, ее жизнь там и пока еще она не смогла привыкнуть к Израилю.
Вот такие Маленькие Одессы в Нью-Йорке и в Ашдоде. Но как бы там ни было, все одесские иммигранты говорят о том, что пусть они и не считают себя до конца американцами и израильтянами, но их дети или даже внуки, родившиеся в США и в Израиле будут уже самыми настоящими гражданами этих стран.