Ни эллина, ни иудея
Как я заметила в последнее время, у меня есть страшный порок. То есть, он, наверное, не один, но именно о нём я размышляю беспрестанно уже несколько дней. Может, если попытаться быть абсолютно откровенной - на все 100%, как с собой, так и со всеми, есть шанс его преодолеть. Так вот, судя по всему, я расистка. То есть, не в совсем обычном понимании этого слова: честно, я считаю, что от рождения все равны, все, независимо от цвета кожи; я считаю, что все должны обладать равными возможностями, и никто не должен подвергаться дискриминации. На рациональном уровне - да, я это понимаю. Но мой организм, моё тело, не знаю, как лучше выразиться, со мной не согласны. Надо сказать, мой расизм имеет довольно узкий ареал распространения; он действителен лишь по отношению к африканцам, причём именно выходцам из сердца Африки, а не с Севера, то есть арабы под него не попадают. Также это исключительно лица мужского пола, и чаще всего встреченные в определённых обстоятельствах - поздно вечером, где-нибудь на пустом вокзале. Может показаться, что сами обстоятельства располагают к этому, но это не совсем так: оказавшись несколько раз в достаточно пустынной местности французских banlieues, я поняла это очень чётко. То есть, когда я встречала в тех же обстоятельствах коренных французов, латиноамериканцев, даже индусов, у меня не возникало такого же смутного отвращения. Это какая-то странная эмоция, перебороть которую у меня так ни разу и не получилось; это что-то животное, на физиологическом уровне (возможно, я лишь ищу оправдания). Но когда я ощущала направленный на меня взгяд абсолютно чёрных глаз, когда я видела эти лица, как мне казалось, полные агрессии и страдания от нереализованности своего физического потенциала, мне становилось по-настоящему страшно и противно одновременно. Страшно не так, как бывает страшно каждый раз, когда слишком поздно возвращаешься домой, почти наверняка зная, что ничего не приключится; и не так, как когда садишься в подозрительную машину в слишком трезвом состоянии, еще не потеряв способность испытывать страх; и не так, как в моменты, когда думаешь, что опоздал на самолёт. Нет, этот страх какого-то другого происхождения, точно не рационального. Этот страх смешан с отвращением, похожим на отвращение от вида раздавленной гусеницы, от запаха гниющего мяса. И это худшее, что может быть, потому что изо всех сил мне хочется быть абсолютно современной, толерантной, как учила меня моя школа, и лояльной ко всем национальностям. Что ж, буду работать над собой и поменьше гулять в поздний час. Ведь, как говорил один из самых известных евреев: « Для меня нет ни эллина, ни иудея».
Хотя, может, этот расизм не так уж мне неподконтролен. В университете, где мне понравилось больше всего, «черных» почти нет, и, кажется, мой выбор - не случайность. То есть, я отдаю себе отчёт в своих действиях. В таком случае, придётся признать свой крах как космополита. И тогда это значит, что ни Европа, ни США уж точно мне не подходят. Как и я им.
Хотя, может, этот расизм не так уж мне неподконтролен. В университете, где мне понравилось больше всего, «черных» почти нет, и, кажется, мой выбор - не случайность. То есть, я отдаю себе отчёт в своих действиях. В таком случае, придётся признать свой крах как космополита. И тогда это значит, что ни Европа, ни США уж точно мне не подходят. Как и я им.