Сегодня утром
Такая слабость с утра накатила, хоть ложись на землю и рыдай. Прорыдала всё утро, лицо опухло.
А почему рыдаю - понять не могу. Может, после пьянки в бане осадок тяжелый какой-то? Может, я лишнего сегодня ночью о себе наговорила? Ну и пусть, плевать. Были только свои. нехуевые люди были со мной. А может, и самые главные в жизни, самые дорогие.
Помню, что утром слезы в тот момент подступили, когда подменная воспитательница в детском саду возмущалась, что на физкультуру у ребенка белая футболка и чешки, а у них в новом садике принято желтую футболку и кеды на липучках. (Если бы хоть кто-то об этом известил) Так за Полинку было обидно. Обняла со словами: "Побудешь сегодня как из другой команды, в белой футболке, в следующий раз наденем желтую!" Поля, кажется, и не думала расстраиваться. А меня эта физручка, фиг знает, чем так до слез довела. Может, тем, что я говорю ей "Нашего воспитателя сегодня нет, запишите на всякий случай мой сотовый", а она визгливо так отвечает: "А что такое, что-то может случиться? Зачем мне ваш номер?" Я взяла и в тетрадку явки детей свой номер написала. Мне больше тридцати лет, а я всё еще расстраиваюсь из-за училок и воспитателей, что ли? Стыдно.
Пришла домой, села работать. Очередное что-то наивное и меланхоличное пишу. Ни за чем. Смотрю - ёлка умерла совсем. Весь пол в колючках. Надо ее вынести на помойку, пока Поля в детском саду. Нарядные украшения снять сначала, ритуально убрать в коробку, на самую верхнюю полку в шкафу до следующего декабря. Есть в этом что-то грустное и прекрасное, новая жизнь. Каждый год выбрасываешь елку, словно куклу вуду всего отжившего. Мои елки природу не загрязняют, от них только горстка удобрения останется после распада. И хорошо.
Самое главное новогоднее чудо и волшебство произошло. Мы всей семьей так чутко встретили этот год, так человечно. Внезапно и так пылко друг друга поздравили.
Какие драгоценные есть у памяти сокровища, какие нежные.
А почему рыдаю - понять не могу. Может, после пьянки в бане осадок тяжелый какой-то? Может, я лишнего сегодня ночью о себе наговорила? Ну и пусть, плевать. Были только свои. нехуевые люди были со мной. А может, и самые главные в жизни, самые дорогие.
Помню, что утром слезы в тот момент подступили, когда подменная воспитательница в детском саду возмущалась, что на физкультуру у ребенка белая футболка и чешки, а у них в новом садике принято желтую футболку и кеды на липучках. (Если бы хоть кто-то об этом известил) Так за Полинку было обидно. Обняла со словами: "Побудешь сегодня как из другой команды, в белой футболке, в следующий раз наденем желтую!" Поля, кажется, и не думала расстраиваться. А меня эта физручка, фиг знает, чем так до слез довела. Может, тем, что я говорю ей "Нашего воспитателя сегодня нет, запишите на всякий случай мой сотовый", а она визгливо так отвечает: "А что такое, что-то может случиться? Зачем мне ваш номер?" Я взяла и в тетрадку явки детей свой номер написала. Мне больше тридцати лет, а я всё еще расстраиваюсь из-за училок и воспитателей, что ли? Стыдно.
Пришла домой, села работать. Очередное что-то наивное и меланхоличное пишу. Ни за чем. Смотрю - ёлка умерла совсем. Весь пол в колючках. Надо ее вынести на помойку, пока Поля в детском саду. Нарядные украшения снять сначала, ритуально убрать в коробку, на самую верхнюю полку в шкафу до следующего декабря. Есть в этом что-то грустное и прекрасное, новая жизнь. Каждый год выбрасываешь елку, словно куклу вуду всего отжившего. Мои елки природу не загрязняют, от них только горстка удобрения останется после распада. И хорошо.
Самое главное новогоднее чудо и волшебство произошло. Мы всей семьей так чутко встретили этот год, так человечно. Внезапно и так пылко друг друга поздравили.
Какие драгоценные есть у памяти сокровища, какие нежные.