Е. Лукин: "Ваше будущее в прошлом, ребята"
У Евгения Лукина - bakluzhino - вышла новая книга с загадочным названием «Может, было, может, не было». Странное это ощущение: иногда встречаешься с ним на тусовках, почитываешь его «Баклужинский журнал», даже иной раз публикуешься с ним в одном альманахе - и не думаешь, что вот рядом с тобой живой классик. А почитаешь отзывы - ведь и правда классик: « На первом месте стоит Евгений Лукин, абсолютный мастер слова, поэт, гений русского языка, совсем не боится писать на любые темы, наследник традиций (тм) Зощенко и Салтыкова-Щедрина».
Не очень понимаю, почему он проходит у нас по разряду фантастов. Фантастика для меня - это космические корабли, бороздящие просторы вселенной с какими-нибудь отроками на борту, звездные войны - вот это вот все. А тут вполне реальные места, знакомые пейзажи (правда, Волгоград узнаваем!), да и герой совсем не супер-пупер-мен, а такой «простодырый бессребреник». Вроде и нет в нем ничего такого уж очень хорошего, в этом неудачнике, а все же жаль, что советская интеллигенция совсем уже переместилась в статус «уходящая натура». Вот и сам Лукин, наверное, один из последних могикан. Нет, на самом деле рассказы в книге с разными героями, и обстоятельства у них разные, но типаж один и тот же. Какой? Об этом лучше скажут цитаты.
Канули в Лету времена, когда государство милосердно брало на себя основное бремя преступлений, почти ничего не оставляя на долю отдельных граждан. Став демократическим, оно честно поделилось этим бременем со всеми желающими.
Таких хлестких наблюдений в книге множество.
Естественный отбор. Анекдот! Пока поклонялись естественному отбору, пальцем друг друга тронуть не смели. А стоило объявить Дарвина врагом рода людского, тут же принялись уничтожать ближних своих. Ничего не попишешь: борьба за выживание.
Потому и нападают на дарвинизм, что правда глаза колет.
- Репрессии... - бормотал Ордынцев. - Подумаешь, репрессии...
ГУЛАГа он, разумеется, не застал, поскольку родился в пятьдесят третьем. К страшилкам Солженицына и Шаламова относился с откровенным скепсисом. Сами виноваты: чем сильнее сгущаешь краски, тем меньше тебе веры. Куда правдоподобнее звучали рассказы отца. Особенно запомнилось про лифты. В те времена их на ночь отключали. И если после ноля часов раздавался гул поднимающегося лифта, это означало, что пустили его по особому случаю. И подъезд просыпался, и каждый ждал, замирая: кого едут брать? На каком этаже остановятся? Да, такого не придумаешь.
А ведь это тоже был отбор. Искусственный отбор...
…
«И в итоге вывели нас, - потерянно думал Ордынцев, -- простодырых бессребреников, не способных выжить в дикой природе, заточенных под светлое будущее, которое так и не настало...»
Вот тебе и ответ.
Выводили-выводили, вешали-вешали, и всё, получается, зря. Махнули рукой, отворили клетки и выпустили на волю самого страшного хищника, имя которому - человек. Ни войны, ни репрессий, а шесть миллионов как корова языком слизнула. Да какие шесть? Люди-то за эти десять лет рождались, приезжали... ордами... из-за ближних рубежей... Сколько же нас погибло на самом деле?
- Ну? - хрипло спросил Ордынцев, с ненавистью уставясь в потолок. - Где ты там?.. Приди. Запрети нам убивать друг друга. Знаю. Будешь убивать сам. Но стольких ты не убьёшь. Не получится. Тиран может и пощадить. Естественный отбор - никогда.
К кому он обращался: к Сталину или к Богу? Трудно сказать...
Ордынцев подошёл к зеркалу, взглянул на искривлённое серое лицо с больными запавшими глазами. Погляди, Ордынцев, погляди. Скоро таких совсем не останется. Ваше будущее в прошлом, ребята.
Так что это, похоже, не фантастика, а историческая антропология. Потомкам на вечную память о людях, для которых деньги не определяли смысл жизни. Офисному планктону - не понравится. Несмотря даже на то, что там мужиков превращают в котиков. Остальным рекомендую запомнить обложку. Встретите - берите.
Портрет Евгения - отсюда. Автор - Леонид Топровер leover
Не очень понимаю, почему он проходит у нас по разряду фантастов. Фантастика для меня - это космические корабли, бороздящие просторы вселенной с какими-нибудь отроками на борту, звездные войны - вот это вот все. А тут вполне реальные места, знакомые пейзажи (правда, Волгоград узнаваем!), да и герой совсем не супер-пупер-мен, а такой «простодырый бессребреник». Вроде и нет в нем ничего такого уж очень хорошего, в этом неудачнике, а все же жаль, что советская интеллигенция совсем уже переместилась в статус «уходящая натура». Вот и сам Лукин, наверное, один из последних могикан. Нет, на самом деле рассказы в книге с разными героями, и обстоятельства у них разные, но типаж один и тот же. Какой? Об этом лучше скажут цитаты.
Канули в Лету времена, когда государство милосердно брало на себя основное бремя преступлений, почти ничего не оставляя на долю отдельных граждан. Став демократическим, оно честно поделилось этим бременем со всеми желающими.
Таких хлестких наблюдений в книге множество.
Естественный отбор. Анекдот! Пока поклонялись естественному отбору, пальцем друг друга тронуть не смели. А стоило объявить Дарвина врагом рода людского, тут же принялись уничтожать ближних своих. Ничего не попишешь: борьба за выживание.
Потому и нападают на дарвинизм, что правда глаза колет.
- Репрессии... - бормотал Ордынцев. - Подумаешь, репрессии...
ГУЛАГа он, разумеется, не застал, поскольку родился в пятьдесят третьем. К страшилкам Солженицына и Шаламова относился с откровенным скепсисом. Сами виноваты: чем сильнее сгущаешь краски, тем меньше тебе веры. Куда правдоподобнее звучали рассказы отца. Особенно запомнилось про лифты. В те времена их на ночь отключали. И если после ноля часов раздавался гул поднимающегося лифта, это означало, что пустили его по особому случаю. И подъезд просыпался, и каждый ждал, замирая: кого едут брать? На каком этаже остановятся? Да, такого не придумаешь.
А ведь это тоже был отбор. Искусственный отбор...
…
«И в итоге вывели нас, - потерянно думал Ордынцев, -- простодырых бессребреников, не способных выжить в дикой природе, заточенных под светлое будущее, которое так и не настало...»
Вот тебе и ответ.
Выводили-выводили, вешали-вешали, и всё, получается, зря. Махнули рукой, отворили клетки и выпустили на волю самого страшного хищника, имя которому - человек. Ни войны, ни репрессий, а шесть миллионов как корова языком слизнула. Да какие шесть? Люди-то за эти десять лет рождались, приезжали... ордами... из-за ближних рубежей... Сколько же нас погибло на самом деле?
- Ну? - хрипло спросил Ордынцев, с ненавистью уставясь в потолок. - Где ты там?.. Приди. Запрети нам убивать друг друга. Знаю. Будешь убивать сам. Но стольких ты не убьёшь. Не получится. Тиран может и пощадить. Естественный отбор - никогда.
К кому он обращался: к Сталину или к Богу? Трудно сказать...
Ордынцев подошёл к зеркалу, взглянул на искривлённое серое лицо с больными запавшими глазами. Погляди, Ордынцев, погляди. Скоро таких совсем не останется. Ваше будущее в прошлом, ребята.
Так что это, похоже, не фантастика, а историческая антропология. Потомкам на вечную память о людях, для которых деньги не определяли смысл жизни. Офисному планктону - не понравится. Несмотря даже на то, что там мужиков превращают в котиков. Остальным рекомендую запомнить обложку. Встретите - берите.
Портрет Евгения - отсюда. Автор - Леонид Топровер leover