Лучший подарок? Ну-ну.
В рамках акции по приведению жилища пещерных людей в более или менее надлежащий вид, весь воскресный день провела в коленопреклонной позе с тряпкой и веником (пока не пришла Танька и не предложила "вдарить по коньячку"). Под занавес процесса, узрев острую неоходимость в ликвидации нескольких тонн бытовых отходов, я уныло пёрлась под дождём в сторону помойки. Два раза чуть не упала в лужу, один раз уронила пакет и наступила на облезлого кота. В общем, настроение расчудесное. Это я к чему, собсно.
Каково же было моё удивление, когда я осознала, что ставлю пакет с бренными останками леща холодного копчения прямо на томик Александра "нашего всего" Сергеича. А под ним, не побоюсь этого слова, возлежит еще и "Василий Тёркин" собственной персоной. Пригляделась, а там - ба! И учебник по русскому языку, и русские народные сказки, и мифы древней Греции, и астрономия за десятый класс, и какие-то сборники стихов, и книга про блокадный Ленинград, и... тысячи их! Два полных контейнера КНИГ! Зависла я, как бомж над грузовиком пустых бутылок, чоуш. Наверное, со стороны выглядело интересно: стоит дЭвушка под дождём, роется в мусорных баках, достаёт оттуда книги, перелистывает, кладёт обратно. Знаете, там книги 50-х и 60-х годов издания были, одна попалась с подарочной надписью "дорогой Гале в день совершеннолетия", 1958-го года, чернильной ручкой написано, почерк - почти калиграфический (тогда книга и впрямь была лучшим подарком, наверное). Взгрустнулось мне, знаете ли, тогда. Ну, понятно всё, классика жанра - померла баба Галя, из наследства - однушка в Заречье, старый комод, подсвечник да шкаф с книгами. Но так-то зачем, люди? В помойку, с лещом холодного копчения вместе, с пустыми бутылками и прочим хламом, который уже не имеет права на существование. Они живые ведь, книги-то. Их листали, читали, получали знания, эмоции, они же следы рук хранят. Порой, это руки не одного поколения людей. Если выражаться пафосно, то книги, скопленные определенным человеком за его жизнь - это и есть сама его жизнь. От букваря до последней недочитанной книги с оставшейся навеки закладкой где-то на 137-й странице...
Наверное, я дура романтиШная, но у меня до сих пор нет "читалки", я люблю живые страницы: новые, хрустящие и местами склеенные или пожелтевшие, пахнущие старым бабушкиным домом, такие, с которыми нужно обращаться очень бережно, чтобы, не дай бог, не развалились прямо в руках.
В общем, сцапала я непонятно зачем сказки Андерсена и "Ноль эмоций" Визбора и побрела домой. Теперь этот кусочек чужой жизни останется у меня, не надо ему на свалке гнить.
Каково же было моё удивление, когда я осознала, что ставлю пакет с бренными останками леща холодного копчения прямо на томик Александра "нашего всего" Сергеича. А под ним, не побоюсь этого слова, возлежит еще и "Василий Тёркин" собственной персоной. Пригляделась, а там - ба! И учебник по русскому языку, и русские народные сказки, и мифы древней Греции, и астрономия за десятый класс, и какие-то сборники стихов, и книга про блокадный Ленинград, и... тысячи их! Два полных контейнера КНИГ! Зависла я, как бомж над грузовиком пустых бутылок, чоуш. Наверное, со стороны выглядело интересно: стоит дЭвушка под дождём, роется в мусорных баках, достаёт оттуда книги, перелистывает, кладёт обратно. Знаете, там книги 50-х и 60-х годов издания были, одна попалась с подарочной надписью "дорогой Гале в день совершеннолетия", 1958-го года, чернильной ручкой написано, почерк - почти калиграфический (тогда книга и впрямь была лучшим подарком, наверное). Взгрустнулось мне, знаете ли, тогда. Ну, понятно всё, классика жанра - померла баба Галя, из наследства - однушка в Заречье, старый комод, подсвечник да шкаф с книгами. Но так-то зачем, люди? В помойку, с лещом холодного копчения вместе, с пустыми бутылками и прочим хламом, который уже не имеет права на существование. Они живые ведь, книги-то. Их листали, читали, получали знания, эмоции, они же следы рук хранят. Порой, это руки не одного поколения людей. Если выражаться пафосно, то книги, скопленные определенным человеком за его жизнь - это и есть сама его жизнь. От букваря до последней недочитанной книги с оставшейся навеки закладкой где-то на 137-й странице...
Наверное, я дура романтиШная, но у меня до сих пор нет "читалки", я люблю живые страницы: новые, хрустящие и местами склеенные или пожелтевшие, пахнущие старым бабушкиным домом, такие, с которыми нужно обращаться очень бережно, чтобы, не дай бог, не развалились прямо в руках.
В общем, сцапала я непонятно зачем сказки Андерсена и "Ноль эмоций" Визбора и побрела домой. Теперь этот кусочек чужой жизни останется у меня, не надо ему на свалке гнить.