Днюха Вильяма нашего Шекспира
По традиции принято считать, что Шекспир родился в тот же день, в который и умер - 23 апреля. Запись о его крещении была сделана 26 апреля, так что родился он в общем все равно когда-то в эти дни. Так почему бы не сегодня?
В общем, ура! Поздравляю всех тех, кто любит Шекспира.
Ну и вот несколько любопытных деталей, о которых, может быть, вам будет интересно узнать. Многие вопрошают: "Где же, где же реальный Шекспир? Как бы к нему прикоснуться и почувствовать его сквозь тьму веков?"
Вот, касайтесь, пожалуйста:)
***
Шекспир писал на конкретных, хорошо известных ему актеров. И видимо держал их состав в голове, работая над текстами пьес. Иначе было и нельзя. В "Глобусе" было полдюжины пайщиков, так сказать, "штатных" работников театра. Примерно столько же нанималось актеров-фрилансеров. И особенную трудность представляли исполнители женских ролей. Они быстро вырастали, голоса у них ломались, в общем они были нарасхват. Кстати, может быть, именно поэтому у Шекспира маловато женских ролей.
Кварто часто печатались с авторского драфта пьесы, легально полученного издателями от театра или, пардон, спертыми нелегально. И вот например в 3-й части "Генриха VI" наборщики взяли и перепечатали некоторые ремарки именно так, как они выглядели в авторском тексте: "Входят Синкло и Хамфри". "Входят Синкло и три офицера".
Кто такой Хамфри, науке вроде бы пока неизвестно. А вот Джон Синкло был регулярно нанимаемым актером. То есть Шекспир пишет сцену, заранее зная о том. что играть в ней будет Синкло. И пишет в ремарке его настоящее имя вместо имени персонажа.
***
Полоний говорит Гамлету, что тоже когда-то играл в театре:
- Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали в Капитолии. Брут убил меня.
На что Гамлет отвечает:
- С его стороны было брутально убивать такого капитального теленка.
По-английски эта фраза гораздо более многозначительна:
- It was a brut part of him to kill so capital a calf there.
Brut part - это и "брутальная часть" и "роль Брута"...
"Юлий Цезарь" был написан Шекспиром за год до "Гамлета". Ричард Бербедж играл и Брута, и Гамлета. Вероятно один и тот же актер исполнял также роли Цезаря и Полония.
Здесь кроется уровень понимания, который совершенно скрыт от современного зрителя:
Один актер напоминает другому, что тот уже убивал его на этой сцене. Другой как бы отвечает: "Ну да, в роли Брута". И что самое забавное - очень скоро убийство повторится в той же конфигурации, потому что Гамлет убьет Полония.
***
Из той же серии - разговор Гамлета с Розенкранцем, происходящий чуть ранее. О "птенцах, которые вечно пищат громче смысла, и им бесчеловечно за то аплодируют". Из-за конкуренции с этими "птенцами" "городские трагики" вынуждены отправиться на гастроли.
Речь вроде бы идет об актерах, прибывающих в Эльсинор. Но вместе с тем и о текущем положении дел в Лондоне. "Птенцы" - это ставшая невероятно модной детская актерская труппа, выступающая в театре Blackfrias, и составляющая конкуренцию труппе "Глобуса".
***
Обращение к зрителям в финале 2-й части "Генриха IV" в современном виде представляет из себя полнейшую неразбериху. Опять же по вине книжников и фарисеев, при публикации пьесы объединивших два монолога в один. На самом деле первый финал был написан для представления пьесы в "Глобусе", и его произносил Фальстаф. В частности он говорит: "Язык мой устал, так не прикажете ли пустить в ход ноги?"
Как комедии, так и трагедии в публичных театрах почти всегда завершались джигой, которую плясали все актеры. Удивительно, что ни один современный режиссер, ставя Шекспира, еще не воспользовался таким великолепным финалом. Но когда пьесы игрались при дворе, ни о какой джиге и речи не могло быть. Поэтому специально для представления в Уайтхолле для 2-й части "Генриха IV" был написан другой финальный монолог, который произносил автор пьесы.
И если мы располагаем какой-либо дошедшей до нас прямой речью Шекспира, то именно этой:
"Я появляюсь перед вами прежде всего со страхом, затем с поклоном, и, наконец с речью. Страшусь я вашего неудовольствия, кланяюсь по обязанности, а говорю, чтобы просить у вас прощения. Если вы ждете от меня хорошей речи, то я пропал, - ведь то, что я имею сказать, сочинил я сам, а то, что мне следовало бы вам сказать, боюсь, испорчено мною. Но к делу, - я все-таки попробую. Да будет вам известно (впрочем, вы это и сами знаете), что недавно я выступал здесь перед вами в конце одной пьесы, которая вам не понравилась, и просил у вас снисхождения к ней, обещав вам лучшую. Признаться, я надеялся уплатить вам свой долг вот этой пьесой. Если же она, как неудачное коммерческое предприятие, потерпит крах, то я окажусь банкротом, а вы, мои любезные кредиторы, пострадаете. Я обещал вам явиться сюда - и вот я пришел и поручаю себя вашей снисходительности. Отпустите мне хоть часть долга, а часть я заплачу и, подобно большинству должников, надаю вам бесконечных обещаний.
А затем я преклоню колени для того, чтобы помолиться за королеву."
***
В общем, ура! Поздравляю всех тех, кто любит Шекспира.
Ну и вот несколько любопытных деталей, о которых, может быть, вам будет интересно узнать. Многие вопрошают: "Где же, где же реальный Шекспир? Как бы к нему прикоснуться и почувствовать его сквозь тьму веков?"
Вот, касайтесь, пожалуйста:)
***
Шекспир писал на конкретных, хорошо известных ему актеров. И видимо держал их состав в голове, работая над текстами пьес. Иначе было и нельзя. В "Глобусе" было полдюжины пайщиков, так сказать, "штатных" работников театра. Примерно столько же нанималось актеров-фрилансеров. И особенную трудность представляли исполнители женских ролей. Они быстро вырастали, голоса у них ломались, в общем они были нарасхват. Кстати, может быть, именно поэтому у Шекспира маловато женских ролей.
Кварто часто печатались с авторского драфта пьесы, легально полученного издателями от театра или, пардон, спертыми нелегально. И вот например в 3-й части "Генриха VI" наборщики взяли и перепечатали некоторые ремарки именно так, как они выглядели в авторском тексте: "Входят Синкло и Хамфри". "Входят Синкло и три офицера".
Кто такой Хамфри, науке вроде бы пока неизвестно. А вот Джон Синкло был регулярно нанимаемым актером. То есть Шекспир пишет сцену, заранее зная о том. что играть в ней будет Синкло. И пишет в ремарке его настоящее имя вместо имени персонажа.
***
Полоний говорит Гамлету, что тоже когда-то играл в театре:
- Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали в Капитолии. Брут убил меня.
На что Гамлет отвечает:
- С его стороны было брутально убивать такого капитального теленка.
По-английски эта фраза гораздо более многозначительна:
- It was a brut part of him to kill so capital a calf there.
Brut part - это и "брутальная часть" и "роль Брута"...
"Юлий Цезарь" был написан Шекспиром за год до "Гамлета". Ричард Бербедж играл и Брута, и Гамлета. Вероятно один и тот же актер исполнял также роли Цезаря и Полония.
Здесь кроется уровень понимания, который совершенно скрыт от современного зрителя:
Один актер напоминает другому, что тот уже убивал его на этой сцене. Другой как бы отвечает: "Ну да, в роли Брута". И что самое забавное - очень скоро убийство повторится в той же конфигурации, потому что Гамлет убьет Полония.
***
Из той же серии - разговор Гамлета с Розенкранцем, происходящий чуть ранее. О "птенцах, которые вечно пищат громче смысла, и им бесчеловечно за то аплодируют". Из-за конкуренции с этими "птенцами" "городские трагики" вынуждены отправиться на гастроли.
Речь вроде бы идет об актерах, прибывающих в Эльсинор. Но вместе с тем и о текущем положении дел в Лондоне. "Птенцы" - это ставшая невероятно модной детская актерская труппа, выступающая в театре Blackfrias, и составляющая конкуренцию труппе "Глобуса".
***
Обращение к зрителям в финале 2-й части "Генриха IV" в современном виде представляет из себя полнейшую неразбериху. Опять же по вине книжников и фарисеев, при публикации пьесы объединивших два монолога в один. На самом деле первый финал был написан для представления пьесы в "Глобусе", и его произносил Фальстаф. В частности он говорит: "Язык мой устал, так не прикажете ли пустить в ход ноги?"
Как комедии, так и трагедии в публичных театрах почти всегда завершались джигой, которую плясали все актеры. Удивительно, что ни один современный режиссер, ставя Шекспира, еще не воспользовался таким великолепным финалом. Но когда пьесы игрались при дворе, ни о какой джиге и речи не могло быть. Поэтому специально для представления в Уайтхолле для 2-й части "Генриха IV" был написан другой финальный монолог, который произносил автор пьесы.
И если мы располагаем какой-либо дошедшей до нас прямой речью Шекспира, то именно этой:
"Я появляюсь перед вами прежде всего со страхом, затем с поклоном, и, наконец с речью. Страшусь я вашего неудовольствия, кланяюсь по обязанности, а говорю, чтобы просить у вас прощения. Если вы ждете от меня хорошей речи, то я пропал, - ведь то, что я имею сказать, сочинил я сам, а то, что мне следовало бы вам сказать, боюсь, испорчено мною. Но к делу, - я все-таки попробую. Да будет вам известно (впрочем, вы это и сами знаете), что недавно я выступал здесь перед вами в конце одной пьесы, которая вам не понравилась, и просил у вас снисхождения к ней, обещав вам лучшую. Признаться, я надеялся уплатить вам свой долг вот этой пьесой. Если же она, как неудачное коммерческое предприятие, потерпит крах, то я окажусь банкротом, а вы, мои любезные кредиторы, пострадаете. Я обещал вам явиться сюда - и вот я пришел и поручаю себя вашей снисходительности. Отпустите мне хоть часть долга, а часть я заплачу и, подобно большинству должников, надаю вам бесконечных обещаний.
А затем я преклоню колени для того, чтобы помолиться за королеву."
***