Радиационная безопасность Москвы. Как из Щукино вывозили радиационное наследство СССР
Радиация в Москве? Кого этим удивишь в наше время. То здесь, то там, опасные находки, угрожающие жизни и здоровью москвичей, регулярно собирает и дезактивирует специальная служба. Городские легенды повествуют, школьники залезали на территорию нынешнего хлебозавода "Серебряный бор" и находили на свалках радиоактивные материалы. Москвичи привыкли быть бдительными, у многих дома есть дозиметры. Да и как не опасаться, ведь рядом находились все эти годы настоящие реакторы?
Мало кто знает, что по соседству, на улице Берзарина, на территории нынешнего ВНИИНМа им. Бочвара, стояло все эти годы неприметное, старое здание.
Сюда, на нижние этажи «корпуса Б» 1945 года постройки, никто не рисковал заходить без костюма радиационной защиты и без особого допуска. Здесь до недавнего времени стояла законсервированная испытательная установка "У-5".
Никто из щукинцев не мог знать о существовании установки, гриф секретности сопровождал тему. Установка долгое время не имела даже кодового названия. Чтобы пройти в "корпус Б", сотрудникам нужно было получать специальный допуск у руководства. Ни один посторонний за 75 лет не переступал порога лаборатории, не было ни одной фотографии здания изнутри - это первые и последние.
Здесь даже стены и штукатурка "фонили". Что делать с этим радиационным наследием СССР- никто не знал, говорить об этом сотрудникам было нельзя. Но здание потихоньку разрушалось, аварийные перекрытия грозили обвалиться и "обогатить" московский воздух радиоактивной пылью.
Период полураспада материалов, пропитавших здание изнутри, составлял от 100 до 432-х лет. В случае его обрушения, замыкания проводки и пожара, Москва получила бы почти в центре города настоящую зону отчуждения на ближайшую сотню лет.
В сороковые годы прошлого века, атомные исследования проводились именно здесь, в неприметном уголке Москвы, в Щукино. Сам всесильный нарком внутренних дел, Лаврентий Павлович Берия, курировал испытания У-5. Берия частенько наезжал сюда без предупреждения, поднимался по крутым ступенькам в лабораторный корпус, любил расспрашивать о работе своих подопечных. Вот эта лестница на фото.
Надо сказать, что в послевоенной Москве для физиков-ядерщиков здесь был создан настоящий научный оазис. Все необходимое для жизни и исследований предоставлялось ученым в полном объеме. Атмосфера государственной тайны, особой избранности, окутывала испытания радиационной химии твердых соединений. Здесь, впервые в мире были разработаны химико-спектральные и ядерно-физические методы анализа делящихся и конструктивных материалов.
Сначала постройка, под условным обозначением "корпус Б", использовалась, как общежитие. Затем была переоборудована в лабораторный сектор. Здесь проводились опыты с радиоактивными материалами, отрабатывалась технология работы с плутонием. В сороковые годы еще никто не подозревал, насколько это может быть опасно.
Радиоактивные растворы и соединения просто стояли на рабочих столах инженеров и физиков. Названия их впечатляют: водные азотнокислые урановые растворы (природный уран) с различными примесями. Работали в этих стенах и со сложными водно-органическими растворами солей урана.
Рассказы старожилов института о том, что радиоактивные материалы могли висеть за окном на форточке, в авоське, - чистая правда. И лишь спустя некоторое время, когда сотрудники будущего ВНИИНМа им. Бочвара стали заболевать и умирать, впервые задумались над методами радиационной защиты человека.
Здание, что неприметно стояло 75 лет на территории института, несло в себе скрытую угрозу для города. О том, что радиация рядом, поблизости, жители района Щукино конечно догадывались, но масштаб проблемы никто даже представить себе не мог. Только в 2012-2013 году началось детальное изучение и анализ участков здания. Благодаря активному участию, увы, ныне покойного главы НИИ Бочвара, Валентина Иванова, гриф секретности с аварийного здания удалось частично снять и начать подготовку к демонтажу и вывозу радиоактивных элементов. Была разработана система дополнительного контроля, физической и пожарной защиты здания, создана поэтажная система вентиляции. В 2014 году, наконец-то, было получено заключение о радиационном состоянии "корпуса Б" и выделены средства на демонтаж и дезактивацию старых материалов, хранившихся в лабораториях со времен товарища Берии.
О проблеме вслух впервые заговорили открыто тоже в 2014 году. Глава ВНИИНМ им. Бочвара - Валентин Иванов, при участии топливной компании ТВЭЛ, принял решение провести общественные обсуждения проблемы радиационной безопасности в Щукино. Не побоялся глава НИИ пообщаться с районными активистами, прочитал мои статьи, пригласил на беседу и пообещал экскурсию в "корпус Б" с дозиметрами.
Конечно, предстоящий демонтаж здания грозил вызвать новую волну радиофобии среди москвичей. Снова начались разговоры, что "нас всех облучат", посыпались анонимки в «соответствующие инстанции», но возможный риск многократно перекрывала польза от вывоза из города опасных материалов. "Плутония в Москве быть не должно" - настаивал во время беседы Валентин Иванов.
Захоронить вывезенные материалы планировалось на территории челябинского "Маяка"... Между тем, на территории спального, жилого района, стояла в прямом смысле слова, бомба замедленного действия. Зараженный радиацией корпус, в общей сложности, нес в себе опасного материала примерно на 2-3 кюри. Этого вполне достаточно, чтобы превратить Щукино в зону отчуждения.
Валентин Иванов сдержал слово, журналист и блогер Анна Николаева была приглашена на экскурсию в корпус Б, когда все радиоактивные материалы уже были собраны и запакованы в черные контейнеры с желтым значком «радиация».
У меня нет радиофобии, но перед походом в засекреченное 75 лет здание, я нервничала, маску на лицо надеть с первого раза не удалось, руки дрожали. В белые халаты мы облачились перед входом в полуразрушенное строение. На ногах были бахилы, на руках перчатки, каски на головах, а лица закрывали пылезащитные маски. Несколько раз сопровождающий нас специалист повторил, что слово дозиметриста на территории заражения - закон. Впереди идет дозиметрист, а за ним уже все остальные. Все в норме - значит можно идти дальше.
Сначала делаем то, что говорит дозиметрист, а потом уже думаем и задаем вопросы. Каски мы одели не зря. Вместе с кирпичом вывалилась лампочка с плафоном и с грохотом рухнула за моей спиной.
Острых ощущений получить удалось сполна. С одной стороны, было жаль сносимый корпус Б. Мы первые и последние, кто заглянул сюда просто так, заснять для истории настоящий архитектурный памятник - цитадель ядерной физики Москвы. Ни до меня, ни после - никто не заходил сюда с фотоаппаратом и уже не зайдет - здание больше не существует.
С другой стороны - это было не просто здание, а опасный объект, несущий реальную опасность для всех жителей города. Когда мы замеряли дозиметром пыльные подошвы ботинок и покидали гостеприимный институт, мне задали вопрос: «А в Припять съездить не хочешь?». «Конечно хочу, если с вами - без проблем, знаю, что это будет безопасно и интересно.» - ответила я.
Уже через пару дней после фантастической экскурсии в корпус Б, от здания не осталось почти ничего. Сначала его перестало быть видно из-за забора института, снос верхних этажей и наземной части здания завершился.
Затем, наступил этап разбора фундамента и вывоза грунта.
Настоящая спецоперация по эвакуации радиоактивных отходов из Щукино проходила в одну из летних ночей, в атмосфере полной секретности. Под прикрытием вооруженной охраны, запакованные в контейнеры опасные отходы под конвоем вывезли из города.
На следующий год, когда в Москве цвела сирень и жасмин, вместо корпуса В, на территории института зазеленел газон, посадили кусты. Потом здесь установили памятник. Кому? Тем самым , выдающимся физикам-ученым, что положили свою жизнь, исследуя здесь радиоактивные материалы. Из них потом создавалось ядерное топливо - лучшее в мире. Потом, здесь проводили испытания по дезактивации радиоактивных отходов.
Мы до сих пор впереди планеты всей по методикам защиты от радиации и утилизации опасных материалов. Наши сверхпроводники используются в самых современных реакторах. Пока в Москве существует институт Бочвара - жители Москвы могут быть спокойны за свою радиационную безопасность, и это не красивые слова, а, к счастью, объективная реальность. Проверено на себе.
Фото: Анна Николаева. Копирование фотоматериалов и текста, их последующее использование для СМИ возможно только после письменного разрешения автора статьи.