«Оскар и Розовая Дама. Четырнадцать писем к Богу» Э.Шмитт
-- Вы хотите сказать, что у "Жизни" нет решения?
-- Я хочу сказать, что у "Жизни" -- множество решений, а,
следовательно, нет единого решения.
-- А я думаю, Розовая мама, что единственное решение у жизни -- это
жить.
Я не люблю эту актрису.
Нет, слишком громко сказано.
Я ее недолюбливаю, вот.
По случаю решив прибраться не только в голове, квартире, кладовке, но и на винчестере, обнаружила незнакомое доселе название.
Моноспектакль Алисы Фрейндлих.
Первые 10 минут фоном выслушивая монолог, через плечо оглядываясь на экран, слегка морщилась и отворачивалась опять - какая-то классика из анекдотов про ТЮЗ прям. Дама в возрасте и домашнем костюме изображает из себя 10-летнего мальчишку.
Мальчишку на последней стадии рака. Оскара, как вы понимаете.
"Розовую даму", сиделку, Алиса Бруновна изображает тоже.
-- Это легенда. Легенда о двенадцати пророческих днях. Мне бы хотелось,
чтобы мы с тобой в это сыграли. То есть, скорее ты. Начиная с сегодняшнего
дня, ты будешь наблюдать за каждым днем, представив себе, что один день идет
за десять лет.
-- За десять лет?
-- Да. Один день -- десять лет.
-- Значит, через двенадцать дней мне будет сто тридцать лет!
-- Да. Представляешь?
Оскар пишет письма богу, которые читает со сцены дама в возрасте и домашнем костюме. Каждый день. Каждые 10 лет.
На третьем письме я обнаружила себя на полу перед телевизором и напрочь забывшую о том, что монолог со сцены декламирует дама в возрасте и домашнем костюме, чье творчество я к тому же недолюбливаю.
Она меня утянула.
Утянула в полнокровную жизнь от рождения и до смерти от старости в солидном возрасте за сто, описанную проживающим ее мальчиком в своих письмах к незнакомому ему богу.
Расскажи обо всем Господу и попроси в своем письме, чтобы
он нанес тебе визит.
-- Он способен передвигаться?
-- На свой лад. Не часто. Даже очень редко.
-- Почему? Он тоже болен?
И здесь, по вздоху Розовой мамы я понял: она не хотела сознаться, что
ты, Господи, тоже в скверном состоянии.
-- Твои родители, Оскар, никогда не говорили тебе о Боге?
-- Забудем о моих родителях. Они -- придурки.
-- Разумеется. Но они никогда не говорили с тобой о Боге?
-- Говорили один раз. Но только, чтобы сказать, что больше в него не
верят. Они-то верят как раз в Деда Мороза.
Эрик-Эммануил Шмитт, французский драматург.
Новелла «Оскар и Розовая Дама» написана в 2002-м году, я прочитала ее в переводе Ирины Мягковой:
http://lib.ru/INPROZ/SHMITT_E/oskar.txt
Алиса Бруновна Фрейндлих получила за эти роли две театральных премии.
-- Если у вас неприятности, чем я могу помочь? Хотите, я вас
усыновлю?
-- Усыновишь меня?
-- Ну да, я уже усыновил Бернара, когда увидел, что он хандрит.
-- Бернара?
-- Моего медвежонка. Он там, в шкафу. На полке. Это мой старый медведь,
у него уже ни глаз, ни рта, ни носа, опилки наполовину высыпались, и шрамы
повсюду. Он чуть-чуть на вас похож. Я усыновил его в тот вечер, когда мои
придурки-родители принесли мне нового медвежонка.
Впечатление, полученное от новеллы, умножилось на впечатление от втянутости в происходящее. Она вынула из меня нехилый кусок души, эта не слишком любимая мной актриса, вместе с возрастом и домашним костюмом. Я понятия не имею, в какой момент и благодаря чему (таланту ее собственному, или таланту драматурга) перестали выглядеть нелепыми ее закосы под 10-летнего мальчишку. Но они перестали так выглядеть, а я совершенно забыла, что недолюбливаю Фрейндлих.
Дорогой Бог,
мне стукнуло сто. Я много сплю, но чувствую себя хорошо. Пытался
объяснить родителям, что жизнь -- странный дар. Вначале мы его
переоцениваем: думаем, что получили в вечное пользование. Затем
недооцениваем, находя жизнь слишком короткой и несовершенной, и чуть ли не
готовы от нее отказаться. Наконец, осознаем, что это был вовсе не дар, а
только кредит. И тогда пытаемся его заслужить. Мне сто лет, и я знаю, о чем
говорю. Чем ты старше, тем лучше должен быть твой вкус, чтобы оценить жизнь.
-- Я хочу сказать, что у "Жизни" -- множество решений, а,
следовательно, нет единого решения.
-- А я думаю, Розовая мама, что единственное решение у жизни -- это
жить.
Я не люблю эту актрису.
Нет, слишком громко сказано.
Я ее недолюбливаю, вот.
По случаю решив прибраться не только в голове, квартире, кладовке, но и на винчестере, обнаружила незнакомое доселе название.
Моноспектакль Алисы Фрейндлих.
Первые 10 минут фоном выслушивая монолог, через плечо оглядываясь на экран, слегка морщилась и отворачивалась опять - какая-то классика из анекдотов про ТЮЗ прям. Дама в возрасте и домашнем костюме изображает из себя 10-летнего мальчишку.
Мальчишку на последней стадии рака. Оскара, как вы понимаете.
"Розовую даму", сиделку, Алиса Бруновна изображает тоже.
-- Это легенда. Легенда о двенадцати пророческих днях. Мне бы хотелось,
чтобы мы с тобой в это сыграли. То есть, скорее ты. Начиная с сегодняшнего
дня, ты будешь наблюдать за каждым днем, представив себе, что один день идет
за десять лет.
-- За десять лет?
-- Да. Один день -- десять лет.
-- Значит, через двенадцать дней мне будет сто тридцать лет!
-- Да. Представляешь?
Оскар пишет письма богу, которые читает со сцены дама в возрасте и домашнем костюме. Каждый день. Каждые 10 лет.
На третьем письме я обнаружила себя на полу перед телевизором и напрочь забывшую о том, что монолог со сцены декламирует дама в возрасте и домашнем костюме, чье творчество я к тому же недолюбливаю.
Она меня утянула.
Утянула в полнокровную жизнь от рождения и до смерти от старости в солидном возрасте за сто, описанную проживающим ее мальчиком в своих письмах к незнакомому ему богу.
Расскажи обо всем Господу и попроси в своем письме, чтобы
он нанес тебе визит.
-- Он способен передвигаться?
-- На свой лад. Не часто. Даже очень редко.
-- Почему? Он тоже болен?
И здесь, по вздоху Розовой мамы я понял: она не хотела сознаться, что
ты, Господи, тоже в скверном состоянии.
-- Твои родители, Оскар, никогда не говорили тебе о Боге?
-- Забудем о моих родителях. Они -- придурки.
-- Разумеется. Но они никогда не говорили с тобой о Боге?
-- Говорили один раз. Но только, чтобы сказать, что больше в него не
верят. Они-то верят как раз в Деда Мороза.
Эрик-Эммануил Шмитт, французский драматург.
Новелла «Оскар и Розовая Дама» написана в 2002-м году, я прочитала ее в переводе Ирины Мягковой:
http://lib.ru/INPROZ/SHMITT_E/oskar.txt
Алиса Бруновна Фрейндлих получила за эти роли две театральных премии.
-- Если у вас неприятности, чем я могу помочь? Хотите, я вас
усыновлю?
-- Усыновишь меня?
-- Ну да, я уже усыновил Бернара, когда увидел, что он хандрит.
-- Бернара?
-- Моего медвежонка. Он там, в шкафу. На полке. Это мой старый медведь,
у него уже ни глаз, ни рта, ни носа, опилки наполовину высыпались, и шрамы
повсюду. Он чуть-чуть на вас похож. Я усыновил его в тот вечер, когда мои
придурки-родители принесли мне нового медвежонка.
Впечатление, полученное от новеллы, умножилось на впечатление от втянутости в происходящее. Она вынула из меня нехилый кусок души, эта не слишком любимая мной актриса, вместе с возрастом и домашним костюмом. Я понятия не имею, в какой момент и благодаря чему (таланту ее собственному, или таланту драматурга) перестали выглядеть нелепыми ее закосы под 10-летнего мальчишку. Но они перестали так выглядеть, а я совершенно забыла, что недолюбливаю Фрейндлих.
Дорогой Бог,
мне стукнуло сто. Я много сплю, но чувствую себя хорошо. Пытался
объяснить родителям, что жизнь -- странный дар. Вначале мы его
переоцениваем: думаем, что получили в вечное пользование. Затем
недооцениваем, находя жизнь слишком короткой и несовершенной, и чуть ли не
готовы от нее отказаться. Наконец, осознаем, что это был вовсе не дар, а
только кредит. И тогда пытаемся его заслужить. Мне сто лет, и я знаю, о чем
говорю. Чем ты старше, тем лучше должен быть твой вкус, чтобы оценить жизнь.
Click to view