о, декаданс
Обнаружила одну удивительную закольцовку своих детских впечатлений. Известная песня Агаты Кристи "Как на войне" - одна из любимейших песен по жизни. Я ее услышала еще ребенком, и она зацепила меня, но крючок я осознала только спустя 20 лет.
Закончен бой, зачах огонь
И не осталось ничего
А мы живем
А нам с тобою повезло
Назло
Было созвучно стихотворению, которое я прочла в книге Фенимора Купера "Зверобой".
Но темная упала тень
На грезы утреннего сна,
Накрыла туча ясный день
А жизнь - окончена она!
Нет больше песен и труда -
Источник высох навсегда
Автор Маргарет Дэвидсон, перевод Л. Рубинштейна.
Не знаю чем и почему, но этот стих заворожил меня. Я записала его в тетрадку с цитатами и рисунками. Спустя десятилетия я начисто забыла сюжет книги, но дословно помню эти строки.
Странно, но гугл ничего не говорит о такой поэтессе. Точнее, говорит, но надо постараться. Вот что я нашла в книге Edgar Allan Poe: Selected Poetry and Tales в главе Social and Historical Contexts
(вольный пересказ)
Маргарет было всего 15 лет, когда она умерла (1823-1838). Ее старшая сестра Лукреция тоже писала стихи и умерла подростком, когда Маргарет была маленькой, и мать стала говорить младшей дочери, что поэтический дар сестры волшебным образом перешел к ней. Обе сестры умерли от туберкулеза и стали "романтическим идеалом женственной хрупкости и поэтический чувствительности - бременем и признаком творческой гениальности". Вашингтон Ирвинг увековечил память Маргарет в книге Biography and Poetical Remains of the Late Margaret Miller Davidson, а Марк Твен высмеял ее в одной из глав "Приключений Гекльберри Финна". Вашингтон Ирвинг - это автор "Сонной лощины", а про Твена я внезапно писала год назад пост Марк Твен про готичную девочку. Повторюсь, что глава не нравилась мне, но запомнилась, врезалась в память, заворожила... как могла я знать, что эта анекдотическая мертвая девочка - и есть автор строк, что так поражали меня в те детские годы?? Как могла я знать?..
И снова - готика. Эдгар По, который писал The Sleeper
Да дремлет там в глуши пустынной,
Да примет склеп ее старинный,
Чью столь узорчатую дверь
Не потревожить уж теперь -
Куда не раз, рукой ребенка,
Бросала камни - камень звонко,
Сбегая вниз, металл будил,
И долгий отклик находил,
Как будто там, в смертельной дали,
Скорбя, усопшие рыдали.
Анна-Варни, который написал на эти стихи невообразимо прекрасную мелодию и заменил she на he. Тот, чей ник когда-то надоумил меня назваться Анной-Ярви. Поклонник Эдгара Аллана По, выпустивший альбом POEica целиком на его стихи. Глеб Самойлов, любитель стилизаций и готики, который ввел ее в моду в России задолго до того, как люди узнали слово "готика". Говорят, что братья Самойловы узнали это слово после того, как какой-то французский андеграунд-журнал назвал "Чудеса" лучшим иностранным готическим альбомом. "Чудеса", которые однажды зазвучали для меня, как ранняя Лакримоза, и где я долго искала, но так и не нашла плагиата на The Cure.
Много этих пересечений, впечатлений, слившихся ранних и поздних воспоминаний. Но, получается, с самого детства, с первых сознательных лет, с первыми книгами и первой рок-музыкой во мне живет все это готическое, за что бывает стыдно, и что на сознательном уровне даже не всегда нравится. Но живет - так глубоко, что и сама не найдешь, разве что случайно.
"But, mother, now a shade has past,
Athwart my brightest visions here,
A cloud of darkest gloom has wrapt,
The remnant of my brief career!
No song, no echo can I win,
The sparkling fount has died within."
Margaret Davidson, "To my Mother".
Закончен бой, зачах огонь
И не осталось ничего
А мы живем
А нам с тобою повезло
Назло
Было созвучно стихотворению, которое я прочла в книге Фенимора Купера "Зверобой".
Но темная упала тень
На грезы утреннего сна,
Накрыла туча ясный день
А жизнь - окончена она!
Нет больше песен и труда -
Источник высох навсегда
Автор Маргарет Дэвидсон, перевод Л. Рубинштейна.
Не знаю чем и почему, но этот стих заворожил меня. Я записала его в тетрадку с цитатами и рисунками. Спустя десятилетия я начисто забыла сюжет книги, но дословно помню эти строки.
Странно, но гугл ничего не говорит о такой поэтессе. Точнее, говорит, но надо постараться. Вот что я нашла в книге Edgar Allan Poe: Selected Poetry and Tales в главе Social and Historical Contexts
(вольный пересказ)
Маргарет было всего 15 лет, когда она умерла (1823-1838). Ее старшая сестра Лукреция тоже писала стихи и умерла подростком, когда Маргарет была маленькой, и мать стала говорить младшей дочери, что поэтический дар сестры волшебным образом перешел к ней. Обе сестры умерли от туберкулеза и стали "романтическим идеалом женственной хрупкости и поэтический чувствительности - бременем и признаком творческой гениальности". Вашингтон Ирвинг увековечил память Маргарет в книге Biography and Poetical Remains of the Late Margaret Miller Davidson, а Марк Твен высмеял ее в одной из глав "Приключений Гекльберри Финна". Вашингтон Ирвинг - это автор "Сонной лощины", а про Твена я внезапно писала год назад пост Марк Твен про готичную девочку. Повторюсь, что глава не нравилась мне, но запомнилась, врезалась в память, заворожила... как могла я знать, что эта анекдотическая мертвая девочка - и есть автор строк, что так поражали меня в те детские годы?? Как могла я знать?..
И снова - готика. Эдгар По, который писал The Sleeper
Да дремлет там в глуши пустынной,
Да примет склеп ее старинный,
Чью столь узорчатую дверь
Не потревожить уж теперь -
Куда не раз, рукой ребенка,
Бросала камни - камень звонко,
Сбегая вниз, металл будил,
И долгий отклик находил,
Как будто там, в смертельной дали,
Скорбя, усопшие рыдали.
Анна-Варни, который написал на эти стихи невообразимо прекрасную мелодию и заменил she на he. Тот, чей ник когда-то надоумил меня назваться Анной-Ярви. Поклонник Эдгара Аллана По, выпустивший альбом POEica целиком на его стихи. Глеб Самойлов, любитель стилизаций и готики, который ввел ее в моду в России задолго до того, как люди узнали слово "готика". Говорят, что братья Самойловы узнали это слово после того, как какой-то французский андеграунд-журнал назвал "Чудеса" лучшим иностранным готическим альбомом. "Чудеса", которые однажды зазвучали для меня, как ранняя Лакримоза, и где я долго искала, но так и не нашла плагиата на The Cure.
Много этих пересечений, впечатлений, слившихся ранних и поздних воспоминаний. Но, получается, с самого детства, с первых сознательных лет, с первыми книгами и первой рок-музыкой во мне живет все это готическое, за что бывает стыдно, и что на сознательном уровне даже не всегда нравится. Но живет - так глубоко, что и сама не найдешь, разве что случайно.
"But, mother, now a shade has past,
Athwart my brightest visions here,
A cloud of darkest gloom has wrapt,
The remnant of my brief career!
No song, no echo can I win,
The sparkling fount has died within."
Margaret Davidson, "To my Mother".