***
Фингал под глазом Бориса Моисеича не проходил еще неделю.
Жена Бориса Моисеича, цветущая Сара Израилевна, делала для супруга примочки, а для соседей независимое от их мнения лицо. Примочки прикладывались не только на фингал, но и на весь мозг. Борис Моисеич мужественно терпел.
- Лучше бы ты от мужа в глаз получил, - клекотала Сара Израилевна, меняя примочку.
- Какой муж? - болезненно недоумевал Борис Моисеич.
- Муж твоей любовницы, Боря, - вскидывала глаза к небу Сара Израилевна.
- Какой любовницы, Сара? Где я и где любовница? Не смеши Бога.
- А где любовница? - тут же насторожилась Сара Израилевна. - Таки она есть?
- Сара! - возмутился Борис Моисеич. - Ты к старости слаба мозгами стала? В моем положении и возрасте уже давно содержат не любовницу, а хорошего врача.
- Боря, ты таки болен, - Сара Израилевна ласково похлопала мужа по макушке. - В твоем возрасте и при твоем здоровье можно содержать и жену, и любовницу, и доктора.
- Да, но зачем так разбрасываться, Сарочка? Чего мне даст любовница, из того, что не даст доктор? Я хочу сказать, здоровья на любовницу нужно гораздо больше.
Сара Израилевна попыталась выяснить свое место в ссистеме ценностей мужа, но Борису Моисеичу хватило одного фингала, и он постарался увернуться от ответа.