После смерти мы все земляки…
Я поискала цитату на тему своего сегодняшнего дня. Цитата из названия поста принадлежит Вячеславу Верховскому. И да, мы сегодня ездили на кладбища.
Наши могилы сосредоточены на двух кладбищах - Востряковском и Троекуровском. Есть еще родня на Ваганьковском, но это совсем в сторону от нас, туда мы не добираемся, а на эти два регулярно ездим. Тоже нечасто, весной перед отъездом в деревню и осенью перед снегом.
Бывали времена, когда я часто посещала могилы. Это когда росли дети. Моя наставница велела мне ездить туда лучше раз в две недели, но в любом случае не реже одного раза в месяц. Я так и делала, а муж говорил, что я там "заряжаю батарейки". А теперь мы стали жить в другом темпе, муж ходит очень медленно, а я вокруг него круги наворачиваю пока мы куда-нибудь идем, потому что мне статическая нагрузка при медленной ходьбе никак, это ужас-ужас. В общем, поездка на кладбища занимает у нас весь день.
У нас там было пять могил. Теперь добавилась шестая, это могила отца моего американского друга, она почти рядом с первой могилой нашего маршрута. Первая - могила бабушки моей Этели и ее матери Алты Хаи. Там и фотография деда на надгробии, но дед покоится во рвах Бутово, его расстреляли в 38-м, когда ему было 52. Сначала мы идем к ним. Перед зимой много листьев, нужно все везде убрать, что мы и делаем.
Следующая могила моя. Это мы так с мужем называем, где мои родители - моя могила, где его родители - его. Идем на мою могилу. Там моя прабабка Пелагея, та, что была повитухой и целительницей и застала еще крепостное право. Там моя бабушка Мария, тринадцатый ребенок Пелагеи, одна из немногих выживших. Там моя мама Нэлли и мой отец Илья. Нэлли крещена Еленой, я поминаю Нэлли-Елену и Илию, и буквы их имен волшебно перекатываются под языком и пощелкивают. Земля пахнет грибами, но, хоть вокруг и лес, никаких грибов там нет в помине. Только запах, запах чудесный. Это вторая могила.
Третья могила - матери моих некоторых детей, мы всегда приходим к ней. Не только прибраться и сменить цветы. Поклониться и поблагодарить.
Долго ходим, Востряковское огромное, хорошо хоть могилы все с одной стороны.
Потом едем на Троекуровское. Там могила брата мужа. И его жизнь также завершилась в 52 года. Мой муж ведь тоже сделал серьезную попытку отчалить в свои 52, его чуть не унес страшенный инсульт. Но нет, был муж пойман вовремя и возвращен, прошло тому 18 лет с хвостиком...
И потом завершающая могила - родители мужа. В горку, в горку, мимо усыпальницы Веры Глаголевой, мимо часовен, каждая из которых дворец, почти в самый конец кладбища. Муж говорит: "Моя могила". А рядом - Валерий Маслов, тот самый, так что, заблудиться невозможно. Но я его могилу не разглядываю. Каждый раз я смотрю на другую, ту, что напротив, прямо напротив нашей. Это ее задний фасад со стихами, сейчас покажу. Я не захожу спереди, не смотрю на даты, мне, наверное, и не хочется ничего этого знать. Но стихи я перечитываю каждый раз, и каждый раз нахожу что-то новое в них. Смотрите, как все живо, как удивительно. Как честно, как светло, как по-человечески.
...
Наши могилы сосредоточены на двух кладбищах - Востряковском и Троекуровском. Есть еще родня на Ваганьковском, но это совсем в сторону от нас, туда мы не добираемся, а на эти два регулярно ездим. Тоже нечасто, весной перед отъездом в деревню и осенью перед снегом.
Бывали времена, когда я часто посещала могилы. Это когда росли дети. Моя наставница велела мне ездить туда лучше раз в две недели, но в любом случае не реже одного раза в месяц. Я так и делала, а муж говорил, что я там "заряжаю батарейки". А теперь мы стали жить в другом темпе, муж ходит очень медленно, а я вокруг него круги наворачиваю пока мы куда-нибудь идем, потому что мне статическая нагрузка при медленной ходьбе никак, это ужас-ужас. В общем, поездка на кладбища занимает у нас весь день.
У нас там было пять могил. Теперь добавилась шестая, это могила отца моего американского друга, она почти рядом с первой могилой нашего маршрута. Первая - могила бабушки моей Этели и ее матери Алты Хаи. Там и фотография деда на надгробии, но дед покоится во рвах Бутово, его расстреляли в 38-м, когда ему было 52. Сначала мы идем к ним. Перед зимой много листьев, нужно все везде убрать, что мы и делаем.
Следующая могила моя. Это мы так с мужем называем, где мои родители - моя могила, где его родители - его. Идем на мою могилу. Там моя прабабка Пелагея, та, что была повитухой и целительницей и застала еще крепостное право. Там моя бабушка Мария, тринадцатый ребенок Пелагеи, одна из немногих выживших. Там моя мама Нэлли и мой отец Илья. Нэлли крещена Еленой, я поминаю Нэлли-Елену и Илию, и буквы их имен волшебно перекатываются под языком и пощелкивают. Земля пахнет грибами, но, хоть вокруг и лес, никаких грибов там нет в помине. Только запах, запах чудесный. Это вторая могила.
Третья могила - матери моих некоторых детей, мы всегда приходим к ней. Не только прибраться и сменить цветы. Поклониться и поблагодарить.
Долго ходим, Востряковское огромное, хорошо хоть могилы все с одной стороны.
Потом едем на Троекуровское. Там могила брата мужа. И его жизнь также завершилась в 52 года. Мой муж ведь тоже сделал серьезную попытку отчалить в свои 52, его чуть не унес страшенный инсульт. Но нет, был муж пойман вовремя и возвращен, прошло тому 18 лет с хвостиком...
И потом завершающая могила - родители мужа. В горку, в горку, мимо усыпальницы Веры Глаголевой, мимо часовен, каждая из которых дворец, почти в самый конец кладбища. Муж говорит: "Моя могила". А рядом - Валерий Маслов, тот самый, так что, заблудиться невозможно. Но я его могилу не разглядываю. Каждый раз я смотрю на другую, ту, что напротив, прямо напротив нашей. Это ее задний фасад со стихами, сейчас покажу. Я не захожу спереди, не смотрю на даты, мне, наверное, и не хочется ничего этого знать. Но стихи я перечитываю каждый раз, и каждый раз нахожу что-то новое в них. Смотрите, как все живо, как удивительно. Как честно, как светло, как по-человечески.
...