"Самопознание" Николая Бердяева и не только
Я выбрала массу цитат из книги Николая Бердяева "Самопознание" и решила часть их привести. Это очень интересно для меня, а почему, я скажу уже после списка. Все цитаты, ниже приведенные, объединены тем, что полностью отвечают моим раздумьям о предмете, либо обо мне самой. Перед каждой из них я могу приписать «я тоже считаю, что», «я уверена», «аналогично» и т.д. Подписываюсь под каждым изречением или замечанием и нумерую на всякий случай.
Цитат тут много, в книге, как и в любом философском томе, который я проработала, подчеркнутого куда больше, так как в каждой прямыми чертами я выделяю соответствия, а волнистыми - противоречия с собственным восприятием, чаще для продолжения размышлений. Волнистые линии я оставляю себе. А в этом тексте остаются исключительно прямые линии совпадений.
Итак:
1. "Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую для моей родины и для всего мира. На моих глазах рушились целые миры и возникали новые. Я мог наблюдать необычайную превратность человеческих судеб. Я видел трансформации, приспособления и измены людей, и это, может быть, было самое страшное".
2. "...наиболее экзистенциально собственное существование. В познании о себе самом человек приобщается к тайнам, неведомым в отношении к другим".
3. "...настоящее осмысливание заключается в том, чтобы понять все происшедшее с миром, как происшедшее со мной".
4. "...меня интересует не столько характеристика среды, сколько мои реакции на среду".
5. "Мои способности обнаруживались лишь тогда, когда умственный процесс шел от меня, когда я был в активном и творческом состоянии, и я не мог обнаружить способностей, когда нужно было пассивное усвоение, когда процесс шел извне ко мне".
6. "...экзамен был для меня невыносимой вещью. Я не могу пассивно отвечать. Мне сразу хочется развить собственные мысли".
7. "...я непрерывно творчески реагирую на книгу и помню хорошо не столько содержание книги, сколько мысли, которые мне пришли в голову по поводу книги".
8. " Я всю жизнь учился, учусь и сейчас. ...Покупка книг для меня всегда была большим наслаждением".
9. "У меня никогда не было особенно страха смерти, это не моя черта".
10. " Человек есть сложное и запутанное существо. Мое "я" переживает себя как пересечение двух миров. При этом "сей мир" переживается как не подлинный, не первичный и не окончательный. Есть "мир иной", более реальный и подлинный. Глубина принадлежит ему".
11. " Я смысл любил больше жизни, дух любил больше мира".
12. " Я почти никогда не обижался. Иногда пробовал обидеться, но мне это мало удавалось. Состояние ободранного самолюбия мне было мало понятно, и меня очень отталкивало это состояние в людях".
13. " Я всегда был человеком чрезвычайной чувствительности, я на все вибрировал".
14. " Я никогда не соглашался быть причисленным к какой-либо категории. Я не чувствовал себя входящим в средне-общее состояние человеческой жизни".
15. " Я, в сущности, отсутствовал даже тогда, когда бы активен в жизни".
16. « Обо мне в большинстве случаев слагалось неверное мнение. И тогда, когда оно было благоприятным, и тогда, когда оно было неблагоприятным».
17. « Иногда мне казалось, что я никогда не вступлю в «объективный» мир».
18. « Интересен лишь человек, в котором есть прорыв в бесконечность».
19. « Я не думаю, что человек рожден для счастья, как птица для полета».
20. « Человек не может, не должен в своем восхождении улететь от мира. Каждый отвечает за всех».
21. «Думаю, что у меня никогда не было остановившегося, застывшего сомнения».
22. « Бог не есть бытие, и к Нему неприменимы категории бытия. Сущий, и об этом мыслить можно лишь экзистенциально и символически».
23. « Скепсис есть ослабление человека и смерть».
24. « Сексуальное влечение само по себе не утверждает личности, а раздавливает ее».
25. «Смешно думать, что Спиноза добыл свое познание геометрическим методом. В своих истоках философское познание Спинозы так же интуитивно, как и философское познание всякого подлинного философа».
26. « Размышляя над самим собой и пытаясь осмыслить свой тип, я прихожу к заключению, что я в значительной степени более homo mysticus, чем homo religious».
27. « Пафос долженствования у меня всегда преобладал над пафосом бытия».
28. «…мысль моя интуитивна и синтетична. Я в частном и конкретном узревал универсальное».
29. « Я философски мыслил всю жизнь, каждый день с утра до вечера и ночью. Я говорил уже, что философские мысли мне приходили в голову в условиях, которые могут показаться не соответствующими, в кинематографе, при чтении романа, при разговоре с людьми, ничего философского в себе не заключающем, при чтении газеты, прогулке в лесу…»
30. « Я не признаю абсолютного примата эстетики и искусства».
31. « Я все-таки всю жизнь искал истину и смысл; «что» для меня было важнее, чем «как».
32. «Я никогда не хотел раствориться в стихии. Стихии ли космической или стихии социального коллектива».
33. « В сущности, у меня отвращение к политике, которая самая зловещая форма объективизации человеческого существования, выбрасывание его во вне…Политика в значительной степени фикция владеющая людьми, паразитарный нарост, высасывающий кровь из людей. …Все политического устройство этого мира рассчитано на среднего, ординарного, массового человека…»
34. « Я изначально был автономен».
35. « Я же думал и думаю, что к плохому человеческому прибавляется еще и плохое чина. Я имею в виду всякий чин, в том числе и чин революционный».
36. « Во мне все более возрастало чувство потустороннего, трансцендентного».
37. « Я (тоже) никогда не поддавался никакой заразе, особенно коллективной. Меня нельзя загипнотизировать, я слишком индивидуалист».
38. « Когда я получил экземпляр моей книги, она меня уже не удовлетворяла. Я пошел дальше в повороте к …метафизике, проблемам духа».
39. « Я совсем не принадлежу к типу догматиков и ортодоксов (все равно какой ортодоксии), который всегда нетерпим и фанатичен. Я не фанатик, у меня нет суженного сознания».
40. « Для меня характерно сильное чувство, что этим принудительно данным миром не исчерпывается реальность, что есть иной мир, реальность метафизическая, что мы окружены тайной».
41. « Все, далекое от Бога, провинциально. Жизнь дается плоской, маленькой, если нет Бога».
42. « Я никогда не мог идти путем имманентного изживания жизни, всегда стремился выйти за грань всякой имманентной данности жизни, то есть к трансцендентному. …Отношения имманентного и трансцендентного относительны и парадоксальны. Я все переживаю, как свой духовный путь».
43. « Я делал вид, что нахожусь в этих реальностях внешнего мира, истории, общества, хотя сам был в другом месте, в другом времени, в другом плане. Я часто определял себя для себя самого как существо многоплановое и многоэтажное».
44. « Я поражен глубоким несчастьем человечества еще больше, чем его грехом».
45. « Он (Бог) не принуждает себя признать».
46. « Религия есть не чувство зависимости человека, а чувство независимости человека. Человек есть существо, целиком зависимое от природы и общества, от мира и государства, если нет Бога. Если есть Бог, то человек есть существо духовно независимое. И отношение к Богу определяется не как его зависимость, а как его свобода. Бог есть моя свобода, мое достоинство духовного существа».
47. « Человеческое сознание очень зависит от социальной среды».
48. « Я всегда сознавал себя человеком недостойным собственной мысли и моих исканий».
49. «… они давали обет молчания и ответ на вопрос мог последовать через год. Я считал это недостатком внимания к людям».
50. « Мне очень свойственен сверх-конфессионализм».
51. « Предельное дерзновение в том, что от человека зависит не только человеческая судьба, но и божественная судьба».
52. « Я пережил этот период сознания подавленности грехом. От нарастания этого сознания не возгорался свет, а увеличивалась тьма. В конце концов человек приучается созерцать не Бога, а грех, медитировать над тьмой, а не над светом».
53. « Под творчеством я все время понимаю не создание культурных продуктов, а потрясение и подъем всего человеческого существа, направленного к иной, высшей жизни, к новому бытию».
54. « Я всегда был мыслителем экзистенциального типа».
55. « Я всю жизнь пишу. Писание для меня духовная гигиена, медитация и концентрация, способ жить. Писать я всегда мог при всяких условиях, при всяком духовном состоянии».
55. « Оболочки моей души могли вибрировать, я мог испытывать состояние растерянности. Но дух мой оставался свободным, независимым от окружающих условий, обращенный к творчеству. …Я всегда жил в нескольких планах».
56. « Я мог быть истерзан моей собственной болезнью и болезнью близких, мог быть несчастен от очень тяжелых событий жизни и в то же время испытывать подъем и радость творческой мысли».
57. « В оформлении своей мысли, в своем отношении к писанию я не артист, интересующийся совершенством своего продукта».
58. « Русская революция была (также) концом русской интеллигенции. Революции всегда бывают неблагодарны».
60. « Тип «белого» эмигранта вызывал во мне, скорее, отталкивание. В нем была каменная нераскаянность, отсутствие сознания своей вины и, наоборот, гордое сознание своего пребывания в правде. Я почувствовал, что эмиграция правого уклона терпеть не может свободы и ненавидит большевиков совсем не за то, что они истребили свободу. Свобода мысли в эмигрантской среде признавалась не более, чем в большевистской России. На меня мучительно действовала злобная настроенность эмиграции. Было что-то маниакальное в этой неспособности типичного эмигранта говорить о чем-либо, кроме большевиков, в этой склонности повсюду видеть агентов большевизма. Это настоящий психопатологический комплекс, и от этого не излечились и поныне».
61. « Мучительно было так же страшное понижение умственных интересов, уровня культуры, элементарность, отсутствие всяко проблематики у большей части молодежи».
62. « Русские рассматривают проблему по существу, а не в культурном отражении».
63. « В России духи природы еще не окончательно скованны человеческой цивилизацией. Поэтому в Русской природе, русских домах, в русских людях я часто чувствовал жуткость, таинственность, чего я не чувствую в Западной Европе, где элементарные духи скованны цивилизацией».
64. « …меня поражал, отталкивал и возмущал царивший повсюду в Европе национализм, склонность всех национальностей к самовозвеличиванию и приданию себе центрального значения».
65. «Причины оргии национализма лежат глубже. Национальность подменила Бога. У меня есть настоящее отвращение к национализму, который не только аморален, но всегда глуп и смешон, так же как и индивидуальный эгоцентризм».
66. « У русских нет условностей, нет дистанции, есть потребность часто видеть людей, с которыми у них нет даже близких отношений, выворачивать душу, ввергаться в чужую жизнь и ввергать в свою жизнь… Русские не признают категории непереходимых границ. …Всякий истинно русский человек интересуется вопросом о смысле жизни и ищет общения с другими в искании смысла».
67. « Когда сравниваешь русского человека с западным, то поражает его недетерминированность, нецелесообразность, отсутствие границ, раскрытость в бесконечность мечтательность. Западный человек пригвожден к определенному месту и профессии, имеет затвердевшую формацию души».
68. «Объективность есть порабощение духа, есть порождение разорванности, разобщенности и вражды субъектов, личностей, духов-существ. Поэтому познание зависит от оступеней духовной общности».
69. « Я согласен называть себя метафизиком. …Моя философия есть философия духа».
70. « Я ясно видел, что в мире происходит не только дехристианизация, но и дегуманизация, потрясение образа человека».
71. " Я переживаю не только трагический конфликт личности и истории, я переживаю также историю, как мою личную судьбу, я беру внутрь себя весь мир, все человечество, все культуру. вся мировая история произошла и со мной"
72. "Окончательная судьба человека не может быть решена лишь этой кратковременной жизнь на земле"
Этот список можно было бы продолжать, тем более что для меня это занятие интересно. Но для меня самой он и продолжен, а тут - буду рада, если кто-то прочтет до конца, на что особенно нет рассчитываю. Сказать же я хочу, что при всем множественном совпадении взглядов и мироощущений, мы с Бердяевым совершенно разные люди, делающие диаметральны выводы из своих, таких похожих рассуждений. Наши конечные убеждения (в книге они подчеркнуты волной) не только не дружественные, но взаимоисключающие.
Анализ «Самопознания» дал мне возможность открыть для себя в полной мере тот факт, что внешние и даже слегка заглубленные совпадения между людьми совершенно не гарантируют совпадений глубинных. Но именно глубинными совпадениями роднятся души. Остальное разлетается в прах или превращается в поверхностные, компромиссные союзы, которые также нужны для существования, но никогда не драгоценны. Этими конечными состояниями и обусловлены недолгосрочные союзы как скороспелой дружбы, так и скороспелой любви. Но это уже мои размышления, которые я могла бы поступенчато продолжить, однако они не цель сегодня. Закончу же я этот текст еще одним высказыванием Николая Бердяева, под которым также подписываюсь:
« Я не верю в твердость и прочность так называемого объективного мира, мира природы и истории. Объективной реальности не существует, это лишь иллюзия сознания. Существует лишь объективизация реальности, порожденная направленностью духа».
Цитат тут много, в книге, как и в любом философском томе, который я проработала, подчеркнутого куда больше, так как в каждой прямыми чертами я выделяю соответствия, а волнистыми - противоречия с собственным восприятием, чаще для продолжения размышлений. Волнистые линии я оставляю себе. А в этом тексте остаются исключительно прямые линии совпадений.
Итак:
1. "Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую для моей родины и для всего мира. На моих глазах рушились целые миры и возникали новые. Я мог наблюдать необычайную превратность человеческих судеб. Я видел трансформации, приспособления и измены людей, и это, может быть, было самое страшное".
2. "...наиболее экзистенциально собственное существование. В познании о себе самом человек приобщается к тайнам, неведомым в отношении к другим".
3. "...настоящее осмысливание заключается в том, чтобы понять все происшедшее с миром, как происшедшее со мной".
4. "...меня интересует не столько характеристика среды, сколько мои реакции на среду".
5. "Мои способности обнаруживались лишь тогда, когда умственный процесс шел от меня, когда я был в активном и творческом состоянии, и я не мог обнаружить способностей, когда нужно было пассивное усвоение, когда процесс шел извне ко мне".
6. "...экзамен был для меня невыносимой вещью. Я не могу пассивно отвечать. Мне сразу хочется развить собственные мысли".
7. "...я непрерывно творчески реагирую на книгу и помню хорошо не столько содержание книги, сколько мысли, которые мне пришли в голову по поводу книги".
8. " Я всю жизнь учился, учусь и сейчас. ...Покупка книг для меня всегда была большим наслаждением".
9. "У меня никогда не было особенно страха смерти, это не моя черта".
10. " Человек есть сложное и запутанное существо. Мое "я" переживает себя как пересечение двух миров. При этом "сей мир" переживается как не подлинный, не первичный и не окончательный. Есть "мир иной", более реальный и подлинный. Глубина принадлежит ему".
11. " Я смысл любил больше жизни, дух любил больше мира".
12. " Я почти никогда не обижался. Иногда пробовал обидеться, но мне это мало удавалось. Состояние ободранного самолюбия мне было мало понятно, и меня очень отталкивало это состояние в людях".
13. " Я всегда был человеком чрезвычайной чувствительности, я на все вибрировал".
14. " Я никогда не соглашался быть причисленным к какой-либо категории. Я не чувствовал себя входящим в средне-общее состояние человеческой жизни".
15. " Я, в сущности, отсутствовал даже тогда, когда бы активен в жизни".
16. « Обо мне в большинстве случаев слагалось неверное мнение. И тогда, когда оно было благоприятным, и тогда, когда оно было неблагоприятным».
17. « Иногда мне казалось, что я никогда не вступлю в «объективный» мир».
18. « Интересен лишь человек, в котором есть прорыв в бесконечность».
19. « Я не думаю, что человек рожден для счастья, как птица для полета».
20. « Человек не может, не должен в своем восхождении улететь от мира. Каждый отвечает за всех».
21. «Думаю, что у меня никогда не было остановившегося, застывшего сомнения».
22. « Бог не есть бытие, и к Нему неприменимы категории бытия. Сущий, и об этом мыслить можно лишь экзистенциально и символически».
23. « Скепсис есть ослабление человека и смерть».
24. « Сексуальное влечение само по себе не утверждает личности, а раздавливает ее».
25. «Смешно думать, что Спиноза добыл свое познание геометрическим методом. В своих истоках философское познание Спинозы так же интуитивно, как и философское познание всякого подлинного философа».
26. « Размышляя над самим собой и пытаясь осмыслить свой тип, я прихожу к заключению, что я в значительной степени более homo mysticus, чем homo religious».
27. « Пафос долженствования у меня всегда преобладал над пафосом бытия».
28. «…мысль моя интуитивна и синтетична. Я в частном и конкретном узревал универсальное».
29. « Я философски мыслил всю жизнь, каждый день с утра до вечера и ночью. Я говорил уже, что философские мысли мне приходили в голову в условиях, которые могут показаться не соответствующими, в кинематографе, при чтении романа, при разговоре с людьми, ничего философского в себе не заключающем, при чтении газеты, прогулке в лесу…»
30. « Я не признаю абсолютного примата эстетики и искусства».
31. « Я все-таки всю жизнь искал истину и смысл; «что» для меня было важнее, чем «как».
32. «Я никогда не хотел раствориться в стихии. Стихии ли космической или стихии социального коллектива».
33. « В сущности, у меня отвращение к политике, которая самая зловещая форма объективизации человеческого существования, выбрасывание его во вне…Политика в значительной степени фикция владеющая людьми, паразитарный нарост, высасывающий кровь из людей. …Все политического устройство этого мира рассчитано на среднего, ординарного, массового человека…»
34. « Я изначально был автономен».
35. « Я же думал и думаю, что к плохому человеческому прибавляется еще и плохое чина. Я имею в виду всякий чин, в том числе и чин революционный».
36. « Во мне все более возрастало чувство потустороннего, трансцендентного».
37. « Я (тоже) никогда не поддавался никакой заразе, особенно коллективной. Меня нельзя загипнотизировать, я слишком индивидуалист».
38. « Когда я получил экземпляр моей книги, она меня уже не удовлетворяла. Я пошел дальше в повороте к …метафизике, проблемам духа».
39. « Я совсем не принадлежу к типу догматиков и ортодоксов (все равно какой ортодоксии), который всегда нетерпим и фанатичен. Я не фанатик, у меня нет суженного сознания».
40. « Для меня характерно сильное чувство, что этим принудительно данным миром не исчерпывается реальность, что есть иной мир, реальность метафизическая, что мы окружены тайной».
41. « Все, далекое от Бога, провинциально. Жизнь дается плоской, маленькой, если нет Бога».
42. « Я никогда не мог идти путем имманентного изживания жизни, всегда стремился выйти за грань всякой имманентной данности жизни, то есть к трансцендентному. …Отношения имманентного и трансцендентного относительны и парадоксальны. Я все переживаю, как свой духовный путь».
43. « Я делал вид, что нахожусь в этих реальностях внешнего мира, истории, общества, хотя сам был в другом месте, в другом времени, в другом плане. Я часто определял себя для себя самого как существо многоплановое и многоэтажное».
44. « Я поражен глубоким несчастьем человечества еще больше, чем его грехом».
45. « Он (Бог) не принуждает себя признать».
46. « Религия есть не чувство зависимости человека, а чувство независимости человека. Человек есть существо, целиком зависимое от природы и общества, от мира и государства, если нет Бога. Если есть Бог, то человек есть существо духовно независимое. И отношение к Богу определяется не как его зависимость, а как его свобода. Бог есть моя свобода, мое достоинство духовного существа».
47. « Человеческое сознание очень зависит от социальной среды».
48. « Я всегда сознавал себя человеком недостойным собственной мысли и моих исканий».
49. «… они давали обет молчания и ответ на вопрос мог последовать через год. Я считал это недостатком внимания к людям».
50. « Мне очень свойственен сверх-конфессионализм».
51. « Предельное дерзновение в том, что от человека зависит не только человеческая судьба, но и божественная судьба».
52. « Я пережил этот период сознания подавленности грехом. От нарастания этого сознания не возгорался свет, а увеличивалась тьма. В конце концов человек приучается созерцать не Бога, а грех, медитировать над тьмой, а не над светом».
53. « Под творчеством я все время понимаю не создание культурных продуктов, а потрясение и подъем всего человеческого существа, направленного к иной, высшей жизни, к новому бытию».
54. « Я всегда был мыслителем экзистенциального типа».
55. « Я всю жизнь пишу. Писание для меня духовная гигиена, медитация и концентрация, способ жить. Писать я всегда мог при всяких условиях, при всяком духовном состоянии».
55. « Оболочки моей души могли вибрировать, я мог испытывать состояние растерянности. Но дух мой оставался свободным, независимым от окружающих условий, обращенный к творчеству. …Я всегда жил в нескольких планах».
56. « Я мог быть истерзан моей собственной болезнью и болезнью близких, мог быть несчастен от очень тяжелых событий жизни и в то же время испытывать подъем и радость творческой мысли».
57. « В оформлении своей мысли, в своем отношении к писанию я не артист, интересующийся совершенством своего продукта».
58. « Русская революция была (также) концом русской интеллигенции. Революции всегда бывают неблагодарны».
60. « Тип «белого» эмигранта вызывал во мне, скорее, отталкивание. В нем была каменная нераскаянность, отсутствие сознания своей вины и, наоборот, гордое сознание своего пребывания в правде. Я почувствовал, что эмиграция правого уклона терпеть не может свободы и ненавидит большевиков совсем не за то, что они истребили свободу. Свобода мысли в эмигрантской среде признавалась не более, чем в большевистской России. На меня мучительно действовала злобная настроенность эмиграции. Было что-то маниакальное в этой неспособности типичного эмигранта говорить о чем-либо, кроме большевиков, в этой склонности повсюду видеть агентов большевизма. Это настоящий психопатологический комплекс, и от этого не излечились и поныне».
61. « Мучительно было так же страшное понижение умственных интересов, уровня культуры, элементарность, отсутствие всяко проблематики у большей части молодежи».
62. « Русские рассматривают проблему по существу, а не в культурном отражении».
63. « В России духи природы еще не окончательно скованны человеческой цивилизацией. Поэтому в Русской природе, русских домах, в русских людях я часто чувствовал жуткость, таинственность, чего я не чувствую в Западной Европе, где элементарные духи скованны цивилизацией».
64. « …меня поражал, отталкивал и возмущал царивший повсюду в Европе национализм, склонность всех национальностей к самовозвеличиванию и приданию себе центрального значения».
65. «Причины оргии национализма лежат глубже. Национальность подменила Бога. У меня есть настоящее отвращение к национализму, который не только аморален, но всегда глуп и смешон, так же как и индивидуальный эгоцентризм».
66. « У русских нет условностей, нет дистанции, есть потребность часто видеть людей, с которыми у них нет даже близких отношений, выворачивать душу, ввергаться в чужую жизнь и ввергать в свою жизнь… Русские не признают категории непереходимых границ. …Всякий истинно русский человек интересуется вопросом о смысле жизни и ищет общения с другими в искании смысла».
67. « Когда сравниваешь русского человека с западным, то поражает его недетерминированность, нецелесообразность, отсутствие границ, раскрытость в бесконечность мечтательность. Западный человек пригвожден к определенному месту и профессии, имеет затвердевшую формацию души».
68. «Объективность есть порабощение духа, есть порождение разорванности, разобщенности и вражды субъектов, личностей, духов-существ. Поэтому познание зависит от оступеней духовной общности».
69. « Я согласен называть себя метафизиком. …Моя философия есть философия духа».
70. « Я ясно видел, что в мире происходит не только дехристианизация, но и дегуманизация, потрясение образа человека».
71. " Я переживаю не только трагический конфликт личности и истории, я переживаю также историю, как мою личную судьбу, я беру внутрь себя весь мир, все человечество, все культуру. вся мировая история произошла и со мной"
72. "Окончательная судьба человека не может быть решена лишь этой кратковременной жизнь на земле"
Этот список можно было бы продолжать, тем более что для меня это занятие интересно. Но для меня самой он и продолжен, а тут - буду рада, если кто-то прочтет до конца, на что особенно нет рассчитываю. Сказать же я хочу, что при всем множественном совпадении взглядов и мироощущений, мы с Бердяевым совершенно разные люди, делающие диаметральны выводы из своих, таких похожих рассуждений. Наши конечные убеждения (в книге они подчеркнуты волной) не только не дружественные, но взаимоисключающие.
Анализ «Самопознания» дал мне возможность открыть для себя в полной мере тот факт, что внешние и даже слегка заглубленные совпадения между людьми совершенно не гарантируют совпадений глубинных. Но именно глубинными совпадениями роднятся души. Остальное разлетается в прах или превращается в поверхностные, компромиссные союзы, которые также нужны для существования, но никогда не драгоценны. Этими конечными состояниями и обусловлены недолгосрочные союзы как скороспелой дружбы, так и скороспелой любви. Но это уже мои размышления, которые я могла бы поступенчато продолжить, однако они не цель сегодня. Закончу же я этот текст еще одним высказыванием Николая Бердяева, под которым также подписываюсь:
« Я не верю в твердость и прочность так называемого объективного мира, мира природы и истории. Объективной реальности не существует, это лишь иллюзия сознания. Существует лишь объективизация реальности, порожденная направленностью духа».