Трепещущее сердце
Я немного подумала, в каком из своих журналов выложить этот пост. Ведь он - о судьбе учителя, об уникальном опыте одного человека, пронесшего свои вопросы к жизни через всю жизнь, и отвечающего на них вновь и вновь на каждой ступени постижения. Решила я все-таки, пусть мой короткий пост об этой книге, которая, безусловно, заслуживает большого профессионального взгляда, будет тут, в Доме моих Дум.
Итак, Анатолий Авраамович Бернштейн. «Педагогика на кончиках пальцев».
Название потрясающе подходит к этой объемной книге, наполненной рассказами о реальных судьбах детей, о победах и поражениях, о качаниях и поиске, о том, как, подходя к своей специальности, будто он - независимый арбитр, автор книги и педагог действительно разве что кончиками пальцев касается каждой из множества описанных встреч. И это лейтмотив всех рассказов, в книге представленных: не нарушить, не навредить, не спугнуть, не оказаться гостем непрошенным. Не лезть в душу.
Человеческие сомнения, они такие разные. Настоящая интеллигентская рефлексия тонка как выбеленный батист, ее не спутаешь ни с чем. И тут вопрошает именно она, но взгляд у автора мужской: «Все наши сомнения должны нанизываться на определенный шампур, некий внутренний стержень. Тогда они имеют смысл, в противном случае расползаются повсюду, как метастазы, вызывая паралич воли и нежизнеспособность».
Не щадя себя, анализируя те шаги, которых мог бы не совершить спустя время, автор поворачивает перед читателем этот диковинный многогранник «педагог-учитель», показывает его стороны и ребра, его блики и сколы. Порой ты уже не совсем уверен, что перед тобой не жемчужина, только вот что таится в ее недрах, песок или драгоценность? «Вы в каждом что-то разбудили: кто благодарен Вам, кто зол», - так написали ученики своему учителю в одном из выпускных адресов, и мы понимаем, что песчинки соединились, что состав раковины образован и трансформирован успешно.
Не только свой труд, свою роль, стесняясь и ставя под сомнение ее даже не ценность, а право на постановку самого вопроса взвешивает автор. Педагогика? Или все же воспитание? Бесчисленное количество вопросов, кажется - бесчисленное количество жизней, прожитых педагогом вместе с его учениками.
Пятьсот сорок страниц мелким шрифтом. Я читала и думала, что никакой книге реальной жизни не вместить. Сколько же было всего? - такой я задавала себе вопрос и отмечала, что вычленяем мы с автором книги одни и те же аспекты жизни. Например, родительская ревность, страх невольно оказаться обвиняемым, встав на сторону ученика: «…пик опасности: ученик делится с вами сокровенным, просит убежища… Уязвленный родитель, как загнанный зверь, готов на все. Он никогда не простит вам первенства в отношении с собственным ребенком». Но разве может большой и опытный учитель остаться в обиде на взрослых людей, не ведающих, что творят? Конечно, нет: «Те, кто в себе толком не разобрался, что могут желать от своих детей? Они сами не знают, что хотят, да и знать не могут, ибо, в сущности, дети»
И повествование уводит читателя дальше, рассказывая о священном, выстраданном опыте, кажется - о цене на него, но даже без единой попытки определить цену, потому что ее не существует.
Анатолий Бернштейн, я читаю его и осознаю нашу непохожесть. Ценности те же, выводы - в большинстве своем те же, но мы словно чувствуем этот мир по-разному, так, будто разные органы в нас способны окружающее воспринимать. Но я останавливаюсь перед искушением проанализировать эту несхожесть здесь. Да и сам автор спрашивает: «Кому нужна ваша правда, кроме вас самих? Храните ее тайну. Неужели обладание ею недостаточно для вашего тщеславия? Неужели нужно везде показывать, что вы - единственный ее обладатель? Да, и правду ли вы знаете?!»
Это, конечно, не о нас с вами. Это о разоблачителях другого рода, тех, о ком писана книга. Но…разве эта книга не о детях? О да. Эта книга о детях. Об их месте в сердце учителя. И не только Анатолия Берштейна, потому что он рассказывает нам и о других учителях. И вот, мы проходим страницы этой книги и постигаем суть профессии, которая не может не быть судьбой. От нее хочется уйти, но ей невозможно изменить, она могла бы остаться позади во всем, кроме сердца, которое, однажды ее вместив, уже не сможет жить опустевшим. Эта книга - ежедневный итог, она - исповедь, она открытое трепещущее сердце человека.
«Так что педагогическому «Делу» не грозит быть закрытым. Оно всегда длиной в педагогическую жизнь, а то и физическую жизнь педагога. В нём радость соприкосновения с детством, соблазны всесильности, ответственность и кураж, безоглядный энтузиазм и тяжелые сомнения, спасённые судьбы и непростительные ошибки, будни, боль и «роскошь человеческого общения», предательство, благодарность, ощущение счастья и своевременное покаяние».
Я сказала всего несколько слов о книге Анатолия Авраамовича Бернштейна «Педагогика на кончиках пальцев».
Итак, Анатолий Авраамович Бернштейн. «Педагогика на кончиках пальцев».
Название потрясающе подходит к этой объемной книге, наполненной рассказами о реальных судьбах детей, о победах и поражениях, о качаниях и поиске, о том, как, подходя к своей специальности, будто он - независимый арбитр, автор книги и педагог действительно разве что кончиками пальцев касается каждой из множества описанных встреч. И это лейтмотив всех рассказов, в книге представленных: не нарушить, не навредить, не спугнуть, не оказаться гостем непрошенным. Не лезть в душу.
Человеческие сомнения, они такие разные. Настоящая интеллигентская рефлексия тонка как выбеленный батист, ее не спутаешь ни с чем. И тут вопрошает именно она, но взгляд у автора мужской: «Все наши сомнения должны нанизываться на определенный шампур, некий внутренний стержень. Тогда они имеют смысл, в противном случае расползаются повсюду, как метастазы, вызывая паралич воли и нежизнеспособность».
Не щадя себя, анализируя те шаги, которых мог бы не совершить спустя время, автор поворачивает перед читателем этот диковинный многогранник «педагог-учитель», показывает его стороны и ребра, его блики и сколы. Порой ты уже не совсем уверен, что перед тобой не жемчужина, только вот что таится в ее недрах, песок или драгоценность? «Вы в каждом что-то разбудили: кто благодарен Вам, кто зол», - так написали ученики своему учителю в одном из выпускных адресов, и мы понимаем, что песчинки соединились, что состав раковины образован и трансформирован успешно.
Не только свой труд, свою роль, стесняясь и ставя под сомнение ее даже не ценность, а право на постановку самого вопроса взвешивает автор. Педагогика? Или все же воспитание? Бесчисленное количество вопросов, кажется - бесчисленное количество жизней, прожитых педагогом вместе с его учениками.
Пятьсот сорок страниц мелким шрифтом. Я читала и думала, что никакой книге реальной жизни не вместить. Сколько же было всего? - такой я задавала себе вопрос и отмечала, что вычленяем мы с автором книги одни и те же аспекты жизни. Например, родительская ревность, страх невольно оказаться обвиняемым, встав на сторону ученика: «…пик опасности: ученик делится с вами сокровенным, просит убежища… Уязвленный родитель, как загнанный зверь, готов на все. Он никогда не простит вам первенства в отношении с собственным ребенком». Но разве может большой и опытный учитель остаться в обиде на взрослых людей, не ведающих, что творят? Конечно, нет: «Те, кто в себе толком не разобрался, что могут желать от своих детей? Они сами не знают, что хотят, да и знать не могут, ибо, в сущности, дети»
И повествование уводит читателя дальше, рассказывая о священном, выстраданном опыте, кажется - о цене на него, но даже без единой попытки определить цену, потому что ее не существует.
Анатолий Бернштейн, я читаю его и осознаю нашу непохожесть. Ценности те же, выводы - в большинстве своем те же, но мы словно чувствуем этот мир по-разному, так, будто разные органы в нас способны окружающее воспринимать. Но я останавливаюсь перед искушением проанализировать эту несхожесть здесь. Да и сам автор спрашивает: «Кому нужна ваша правда, кроме вас самих? Храните ее тайну. Неужели обладание ею недостаточно для вашего тщеславия? Неужели нужно везде показывать, что вы - единственный ее обладатель? Да, и правду ли вы знаете?!»
Это, конечно, не о нас с вами. Это о разоблачителях другого рода, тех, о ком писана книга. Но…разве эта книга не о детях? О да. Эта книга о детях. Об их месте в сердце учителя. И не только Анатолия Берштейна, потому что он рассказывает нам и о других учителях. И вот, мы проходим страницы этой книги и постигаем суть профессии, которая не может не быть судьбой. От нее хочется уйти, но ей невозможно изменить, она могла бы остаться позади во всем, кроме сердца, которое, однажды ее вместив, уже не сможет жить опустевшим. Эта книга - ежедневный итог, она - исповедь, она открытое трепещущее сердце человека.
«Так что педагогическому «Делу» не грозит быть закрытым. Оно всегда длиной в педагогическую жизнь, а то и физическую жизнь педагога. В нём радость соприкосновения с детством, соблазны всесильности, ответственность и кураж, безоглядный энтузиазм и тяжелые сомнения, спасённые судьбы и непростительные ошибки, будни, боль и «роскошь человеческого общения», предательство, благодарность, ощущение счастья и своевременное покаяние».
Я сказала всего несколько слов о книге Анатолия Авраамовича Бернштейна «Педагогика на кончиках пальцев».