Страсти человеческие,
они же не только секса касаются. В сущности, любого "хочу", когда оно, "хочу" это, как заяц, прикрепленный к носу охотничьей собаки, неотвязно маячит перед глазами бегущего, застилая ему горизонт. Плотское ли это желание, стремление ли к власти или страсть к наживе, оно становится и хлыстом, и мишенью, к которой, вместо пули, летит в бесконечности ажиотажа по стволу сжатого кругозора воля человека. Летит, подбитая отчаянием, изъеденная ненасытностью, окрашенная верой во что угодно, уж такая, как она есть. Порой может показаться, что вместо кого-то, к своей цели устремленного, перед нами зияющая бездна. И сколько ни наполняй ее, сколько ни кидай в нее новой добычи, не доносится оттуда даже легкого стука падения. Ненаполняемая, ненасыщаемая, неудовлетворенная бездна желаний, порожденных страстями.
Если говорить о деньгах, то бездна это еще и с подсосом, как больное брюхо язвенника, она требует все новой и новой смазки. Если вспомнить о нефизическом захвате реальности, то это новые маршруты, новые адреса, глубины и вершины. А если, чтобы не мудрствовать лукаво, взять за пример любовь, то это гонка за еще одним телом, или хуже того, за душой, худшее - за душой, чтобы слиться с ней, завладеть, поработить, присвоить ну и ...владеть, сколько хватит сил.
Помните слова из песни Пугачевой: "Да, Господи, кого ж я любила?" Это состояние, когда тот, кем владело безумие страсти, вдруг ощущает насыщение. Или пресыщение. И ведь это может произойти с совершенно непохожими друг на друга желаниями. Да, я видела, как это касалось новых впечатлений, в которых человек вдруг нуждаться переставал; денег, когда то, что можно на них приобрести, больше не радовало; изжитых отношений. И вроде покупались билеты на очередные лекции-выставки-шоу, и руки продолжали распихивать по карманам пачки банкнот, и еще будоражилась кровь до боли знакомым голосом кого-то, кто еще вчера был смыслом и целью... Но что-то случалось, и человек начинал расширять свой горизонт, брался убирать навязчивые помехи неуемных желаний. Начинал прозревать.
Давным-давно я написала короткое стихотворение, которое может запросто подойти к любому проявлению страстей, о которых я сейчас говорила.
Зажатая корочка крошится,
В ушах невозможно звенит,
Отжитый, как слово "галошница",
Мне бывший любовник звонит.
Все в доме внезапно задвижется,
Привычные бросив места,
Собака над костью оближется,
Но кушать не станет. Сыта.
Если говорить о деньгах, то бездна это еще и с подсосом, как больное брюхо язвенника, она требует все новой и новой смазки. Если вспомнить о нефизическом захвате реальности, то это новые маршруты, новые адреса, глубины и вершины. А если, чтобы не мудрствовать лукаво, взять за пример любовь, то это гонка за еще одним телом, или хуже того, за душой, худшее - за душой, чтобы слиться с ней, завладеть, поработить, присвоить ну и ...владеть, сколько хватит сил.
Помните слова из песни Пугачевой: "Да, Господи, кого ж я любила?" Это состояние, когда тот, кем владело безумие страсти, вдруг ощущает насыщение. Или пресыщение. И ведь это может произойти с совершенно непохожими друг на друга желаниями. Да, я видела, как это касалось новых впечатлений, в которых человек вдруг нуждаться переставал; денег, когда то, что можно на них приобрести, больше не радовало; изжитых отношений. И вроде покупались билеты на очередные лекции-выставки-шоу, и руки продолжали распихивать по карманам пачки банкнот, и еще будоражилась кровь до боли знакомым голосом кого-то, кто еще вчера был смыслом и целью... Но что-то случалось, и человек начинал расширять свой горизонт, брался убирать навязчивые помехи неуемных желаний. Начинал прозревать.
Давным-давно я написала короткое стихотворение, которое может запросто подойти к любому проявлению страстей, о которых я сейчас говорила.
Зажатая корочка крошится,
В ушах невозможно звенит,
Отжитый, как слово "галошница",
Мне бывший любовник звонит.
Все в доме внезапно задвижется,
Привычные бросив места,
Собака над костью оближется,
Но кушать не станет. Сыта.