Жизель. 11 10 15. Большой театр. Захарова, Полунин. Трансляция.
Тонкие материи
Не собиралась ни смотреть, ни тем более писать - переела Жизелей по самое не могу, да и не до того сейчас. Но как-то включила компьютер на трансляции, говоря себе, что исключительно чтобы составить представление, да так и залипла, сожалея, что безбалетный период затянулся уже почти на месяц. Магия этого балета все равно берет в плен, особенно когда она рождается на сцене Большого. Хотя, захватил спектакль не сразу.
Поначалу он выглядел дежурно-качественным, на уровень БТ, конечно, но без особых откровений. С обоими главными героями приходилось мириться, принимая кучу допущений про театральную условность. Нежно мной любимая Светлана Захарова выглядела заложницей крупных планов, которые уничтожали любые попытки поверить в ее юность и пейзанскую наивность. Впрочем, этой деревенской простоты в ней и раньше не было - в нашумевшем спектакле 30 июня она тоже выглядела аристократичнее пышно разряженного миманса, вместе со всеми графами и их невестами в придачу. Но на крупных планах появилась не только аристократка - проявилась прима, которой остальные, находящиеся на сцене, почтительно ассистируют, что не добавляло драматической достоверности образу. Поэтому от Светланы Юрьевны надо было дождаться собственно танца, где она неизменно являет чудо, и оным чудом и наслаждаться. Чудо было явлено в вариации Жизели, во всяком случае начиная с диагонали, которую Захарова на стала разбивать, а сделала до конца на одной ножке, меня помурашило, и, как говорилось у Гришковца, «настроение улучшилось».
Удивительно в тему и в настроение случилось продолжение с крестьянским па де де в исполнении Игоря Цвирко и Дарьи Хохловой. Кажется, это было самое хорошее па де де из мной виденных. Искать по отзывам не буду, но память упорно подсовывает воспоминания об исключительно нескладных мальчиках, которые в каждом «звездном» составе в обоих театрах неизменно портили этот номер и вызывали шквал критики. Прыгучий, темпераментный и по-премьерски техничный Цвирко был изумителен и наконец-то позволил получить от этого танца удовольствие. Хохлова была не менее очаровательной, аутентичной резвой и милой пасторальной пейзанкой.
Граф Сергея Полунина был снова чужероден ауре этой сцены, хоть и волосат. Я несколько была удивлена решению ставить его на трансляцию, даже не потому, что это было в ущерб своим солистам, хотя и это тоже очень весомый аргумент, а скорее потому, что он совершенно не принимает на себя эстетику и школу Большого, не вписывается в его стиль. Зачем театру, способному показать полностью «свою» Жизель, со своим лицом, фирменной атмосферой и качеством, эту атмосферу специально разрушать в спектакле под запись?.. Не поняла. То есть, какие там могли быть задействованы механизмы, понятно, но вот не надо ли было именно в этом случае твердость проявить?..
Как в июне Полунин был сам по себе в спектакле, так и сейчас в этом плане ничего не изменилось. Альберт у него наработанный уже до зубовного скрежета, втанцованный, плюс технически он был в хорошей форме. Но исполнял он опять самого себя в образе, а не графа в общем спектакле. В принципе у сумеречного вьюноша есть уже выработанный стиль поведения в Жизели - при нелюбимом дневном свете вежливо-дежурно ухаживать, дожидаясь заката, после которого он от души развернется на кладбище. Этим он и занимался, с некоторой долей игривости. Был один момент, который во втором акте меня приятно удивил, но это позже. А в первом мне от него было холодно, и я старалась на него смотреть поменьше.
Теплым же был Ганс Дениса Савина. Хотя я поначалу интуитивно ожидала Андрея Меркурьева - они так монтируются со Светланой! Но у Дениса был свой рисунок роли, драматичный, с щедрыми, даже «жирными» мазками, с такой патриархальной театральной достоверностью, откуда-то из 50-х годов прошлого века, опять же подчеркнутой крупными планами. Он при формально-условных, скорее танцующих, чем играющих главных героях, вытянул на себя драматическую составляющую сюжета. Я задумалась, принимаю ли такого Ганса после Меркурьева и Мануйлова… Наверное да, хотя он совсем другой. Точнее, третий)) Светлана Юрьевна между тем пережила сердечный приступ и умерла в лучших традициях Маргариты Готье ко всеобщему облегчению, потому что явно отмучились они с Альбертом в этом акте, чтобы вернуться уже в более близкой обоим эстетике.
Второй акт явил прежде всего весь блеск кордебалета Большого в лице дивных, безупречных, бесплотных виллис под предводительством Аны Туразашвили и Ангелины Карповой. Не поднимается рука написать так про Мирту Екатерины Шипулиной, потому что этому персонажу надо было командовать красной конницей, а не потусторонними девами. Люблю Екатерину в Тамани, в Утраченных Иллюзиях, но здесь было слишком мощно и бронебойно. И с очень спорным прыжком. Скучала по Аллаш и Кардаш, хотелось изящества, а не только решительности.
Дуэт же главных героев здесь обрел гораздо большую гармонию - оба оказались в своей стихии. Захарова смогла полностью отдаться демонстрации нездешнего класса и линий, а Полунин - вдохновиться близостью потустороннего. Поддержки в адажио были нереальной красоты. Она, как все уже знают, в один из моментов - очень несправедливый к ее танцу - поскользнулась и упала, он - выложился и сделал 29 антрша сис. Которые мне тут тоже не нравятся активно как элемент, потому что не чувствуется за ними смысловой нагрузки такой, как за бризе по диагонали к Мирте. Смотрится как вставной аттракцион - но Серж и делает на него ставку, вдохновленный мистикой и страданием, выражено расставляет акценты на высокие прыжки и вынимает свое из зала.
А вот что меня приятно тронуло - мне показалось, что он после падения стал психологически страховать, закрывать собой Светлану. Она, правда, как мегаопытный человек с крепкими нервами, ничем не проявила смятения чувств, лишь стала несколько осторожнее, но вот от него пошла такая очень мужская, взрослая волна опоры и заботы, какой я от эгоиста-интроверта Сержа никак не ждала. Второй раз что-то такое мелькнуло - в первый было в летней Жизели с Осиповой, где он весь спектакль ее опекал, уравновешивал, закрывал, и вот теперь… Этой энергетики раскрытия к партнерше и именно мужского, доминантного отношения к ней я раньше за ним не замечала, он скорее дам терпел. Приятный тренд.
Но в общем от спектакля осталось более благоприятное впечатление, чем от аналогичного летом. За исключением обилия крупных планов, которые не пошли на пользу Светлане, в остальном все собрались, подтянулись, выложились, была атмосфера, не настолько выдающаяся, чтобы в транс впадать, но прекрасная, достойная Большого театра. Хотелось бы, конечно, большей драматической органики, но возможно, тут уместно слово «зажралась»))
И еще - есть у меня одна мысль. Точнее не мысль даже, а так, чувство. Основанное на очень зыбком ощущении общей гармонии окружающего мира и вере в то, что иногда нам в целях сохранения этой гармонии откуда-то посылают знаки… Короче, кажется мне, что взяла бы Светлана партнера из «своих» - не шлепнулась бы. Тонкие материи…)))
Не собиралась ни смотреть, ни тем более писать - переела Жизелей по самое не могу, да и не до того сейчас. Но как-то включила компьютер на трансляции, говоря себе, что исключительно чтобы составить представление, да так и залипла, сожалея, что безбалетный период затянулся уже почти на месяц. Магия этого балета все равно берет в плен, особенно когда она рождается на сцене Большого. Хотя, захватил спектакль не сразу.
Поначалу он выглядел дежурно-качественным, на уровень БТ, конечно, но без особых откровений. С обоими главными героями приходилось мириться, принимая кучу допущений про театральную условность. Нежно мной любимая Светлана Захарова выглядела заложницей крупных планов, которые уничтожали любые попытки поверить в ее юность и пейзанскую наивность. Впрочем, этой деревенской простоты в ней и раньше не было - в нашумевшем спектакле 30 июня она тоже выглядела аристократичнее пышно разряженного миманса, вместе со всеми графами и их невестами в придачу. Но на крупных планах появилась не только аристократка - проявилась прима, которой остальные, находящиеся на сцене, почтительно ассистируют, что не добавляло драматической достоверности образу. Поэтому от Светланы Юрьевны надо было дождаться собственно танца, где она неизменно являет чудо, и оным чудом и наслаждаться. Чудо было явлено в вариации Жизели, во всяком случае начиная с диагонали, которую Захарова на стала разбивать, а сделала до конца на одной ножке, меня помурашило, и, как говорилось у Гришковца, «настроение улучшилось».
Удивительно в тему и в настроение случилось продолжение с крестьянским па де де в исполнении Игоря Цвирко и Дарьи Хохловой. Кажется, это было самое хорошее па де де из мной виденных. Искать по отзывам не буду, но память упорно подсовывает воспоминания об исключительно нескладных мальчиках, которые в каждом «звездном» составе в обоих театрах неизменно портили этот номер и вызывали шквал критики. Прыгучий, темпераментный и по-премьерски техничный Цвирко был изумителен и наконец-то позволил получить от этого танца удовольствие. Хохлова была не менее очаровательной, аутентичной резвой и милой пасторальной пейзанкой.
Граф Сергея Полунина был снова чужероден ауре этой сцены, хоть и волосат. Я несколько была удивлена решению ставить его на трансляцию, даже не потому, что это было в ущерб своим солистам, хотя и это тоже очень весомый аргумент, а скорее потому, что он совершенно не принимает на себя эстетику и школу Большого, не вписывается в его стиль. Зачем театру, способному показать полностью «свою» Жизель, со своим лицом, фирменной атмосферой и качеством, эту атмосферу специально разрушать в спектакле под запись?.. Не поняла. То есть, какие там могли быть задействованы механизмы, понятно, но вот не надо ли было именно в этом случае твердость проявить?..
Как в июне Полунин был сам по себе в спектакле, так и сейчас в этом плане ничего не изменилось. Альберт у него наработанный уже до зубовного скрежета, втанцованный, плюс технически он был в хорошей форме. Но исполнял он опять самого себя в образе, а не графа в общем спектакле. В принципе у сумеречного вьюноша есть уже выработанный стиль поведения в Жизели - при нелюбимом дневном свете вежливо-дежурно ухаживать, дожидаясь заката, после которого он от души развернется на кладбище. Этим он и занимался, с некоторой долей игривости. Был один момент, который во втором акте меня приятно удивил, но это позже. А в первом мне от него было холодно, и я старалась на него смотреть поменьше.
Теплым же был Ганс Дениса Савина. Хотя я поначалу интуитивно ожидала Андрея Меркурьева - они так монтируются со Светланой! Но у Дениса был свой рисунок роли, драматичный, с щедрыми, даже «жирными» мазками, с такой патриархальной театральной достоверностью, откуда-то из 50-х годов прошлого века, опять же подчеркнутой крупными планами. Он при формально-условных, скорее танцующих, чем играющих главных героях, вытянул на себя драматическую составляющую сюжета. Я задумалась, принимаю ли такого Ганса после Меркурьева и Мануйлова… Наверное да, хотя он совсем другой. Точнее, третий)) Светлана Юрьевна между тем пережила сердечный приступ и умерла в лучших традициях Маргариты Готье ко всеобщему облегчению, потому что явно отмучились они с Альбертом в этом акте, чтобы вернуться уже в более близкой обоим эстетике.
Второй акт явил прежде всего весь блеск кордебалета Большого в лице дивных, безупречных, бесплотных виллис под предводительством Аны Туразашвили и Ангелины Карповой. Не поднимается рука написать так про Мирту Екатерины Шипулиной, потому что этому персонажу надо было командовать красной конницей, а не потусторонними девами. Люблю Екатерину в Тамани, в Утраченных Иллюзиях, но здесь было слишком мощно и бронебойно. И с очень спорным прыжком. Скучала по Аллаш и Кардаш, хотелось изящества, а не только решительности.
Дуэт же главных героев здесь обрел гораздо большую гармонию - оба оказались в своей стихии. Захарова смогла полностью отдаться демонстрации нездешнего класса и линий, а Полунин - вдохновиться близостью потустороннего. Поддержки в адажио были нереальной красоты. Она, как все уже знают, в один из моментов - очень несправедливый к ее танцу - поскользнулась и упала, он - выложился и сделал 29 антрша сис. Которые мне тут тоже не нравятся активно как элемент, потому что не чувствуется за ними смысловой нагрузки такой, как за бризе по диагонали к Мирте. Смотрится как вставной аттракцион - но Серж и делает на него ставку, вдохновленный мистикой и страданием, выражено расставляет акценты на высокие прыжки и вынимает свое из зала.
А вот что меня приятно тронуло - мне показалось, что он после падения стал психологически страховать, закрывать собой Светлану. Она, правда, как мегаопытный человек с крепкими нервами, ничем не проявила смятения чувств, лишь стала несколько осторожнее, но вот от него пошла такая очень мужская, взрослая волна опоры и заботы, какой я от эгоиста-интроверта Сержа никак не ждала. Второй раз что-то такое мелькнуло - в первый было в летней Жизели с Осиповой, где он весь спектакль ее опекал, уравновешивал, закрывал, и вот теперь… Этой энергетики раскрытия к партнерше и именно мужского, доминантного отношения к ней я раньше за ним не замечала, он скорее дам терпел. Приятный тренд.
Но в общем от спектакля осталось более благоприятное впечатление, чем от аналогичного летом. За исключением обилия крупных планов, которые не пошли на пользу Светлане, в остальном все собрались, подтянулись, выложились, была атмосфера, не настолько выдающаяся, чтобы в транс впадать, но прекрасная, достойная Большого театра. Хотелось бы, конечно, большей драматической органики, но возможно, тут уместно слово «зажралась»))
И еще - есть у меня одна мысль. Точнее не мысль даже, а так, чувство. Основанное на очень зыбком ощущении общей гармонии окружающего мира и вере в то, что иногда нам в целях сохранения этой гармонии откуда-то посылают знаки… Короче, кажется мне, что взяла бы Светлана партнера из «своих» - не шлепнулась бы. Тонкие материи…)))