Лебединое Озеро. Большой театр. 16 09 15. Крысанова, Волчков, Родькин.
Роскошная Одиллия Крысановой, драматичный Злой Гений Родькина, невоспитанные свиньи-соседи и замечательный теплый осенний вечер - впечатления от открытия балетного сезона в Большом театре.
Ну понеслось… Открыла сезон. Против воли, вынужденная пойти вместо свекрови, которой брала билет на первое в Большом Лебединое. Сама, как назло, смотрела его в прошлом сезоне именно с Крысановой и для себя хотела ну хоть кого-то другого. Сначала, правда, обнадежила пара Чудин-Родькин, ибо Семен такой мягкий и бархатный, и не видела я его давно, стало интересно. А Дениса просто люблю. Но Чудина заменили на Волчкова, которого я помню еще по спектаклю с Захаровой-Цискаридзе, а разве мало в Большом Одетт-Одиллий и Зигфридов, чтобы налететь именно на уже виденных! Прыгала с продажей до последнего, я ж брала человеку в возрасте сидячее и неслепое место… Избаловался наш народ, кто ходит поодиночке - тому дорого, а кому недорого - те парные. Так что водрузилась я в покинутых на полтора месяца стенах без малейшего чувства предвкушения и в изрядном скепсисе - настолько из-под палки себя туда загнала.
В таких случаях индикатор качества спектакля - переключит он тебя с пофигистичного «ну что у вас там сегодня?» и «жалко денег» на волну приобщения к искусству? Или так и останется - отбыть и поставить галку. Получилось нечто среднее.
Зал был довольно тяжелый. Не балетоманский и не богемный, много туристов и иностранцев, пришедших на экскурсию. Удивительно, но впервые видела уместную и умеренную работу клаки. Что, впрочем, совершенно не оправдывает в моих глазах существование этого уродливого нароста на теле театра. Пока стояла с билетом под колоннами, насладилась зрелищем сбора всей компании, наблюдала, как шеф ручкается с охраной, проходит туда-сюда внутрь и наружу, барыги местные бегут к нему засвидетельствовать почтение, сами фланируют - трясут неудобками… Вот действительно - гнилой нарост, фу… Неискушенному залу же они явно задали темп-ритм аплодисментов, так как было очевидно, что народ ан-масс по незнанию настроен лишний раз не хлопать, дабы чего не вышло, и не в курсе, например, где надо поприветствовать танцовщика, где благодарить после номера, потому что больше не выйдет, где танцовщикам надо дать отдохнуть, и тому подобные нюансы. Другой вопрос, что и без них бы никто не умер, уж отхлопали бы как-нибудь, тем более на действительно хорошее исполнение и коронные фишки зал реагировал благодарно, но на сей раз они хотя бы сработали деликатно и обошлись без утробных воплей не к месту.
Волчков на удивление повторил впечатление трехлетней давности - никак. Тогда на фоне именитых партнеров он потерялся и на сцене и в моих глазах. После Спящей Красавицы в нынешнем мае с Александровой я его снова полюбила, так как Дезире у него был очень вдохновенный - другой уровень. Сейчас же плохого сказать нечего - красив, фактурен, все прыгает, но не дал премьерского изюма, харизмы, лоска. Вроде и танцовщик хороший, а вспомнить нечего, увы.
Шутом был Цвирко, открутил фирменную вращалку на ура. Хотя когда в этой партии был Лопатин, мне казалось, что она больше)) То ли заметнее он был на сцене, не знаю… Из нелебединого еще, конечно, сверстницы - они в этот раз были звездными - Виноградова и Кретова. Ох, не ставили бы их вместе… Очень контрастные девушки. Мария такая архаично-сильфидная, с текущими руками, с многомерной, мягкой женственностью и деликатностью движений, с точеными вращениями. Магнитила на сцене. Кристина - гораздо прямолинейнее, обыденней, проще в рисунке. Ее я «потеряла».
В первом действии первый «переключательный» на возвышенное эпизод случился на вариации Виноградовой. И второй - Злой Гений Родькина. Он оказался на порядок выразительнее принца и, как мне показалось, в лучшей форме. Вот у него рисунок и характер был четкий, без перебора демонизма, но на сцене существовала узнаваемая личность с собственным почерком и стилем. Помелькала другая лига. Пролеты - ах!… Вспомнила Курбского))
Лебеди выплыли во всем блеске кордебалета Большого. Опять же вспомнила о высоком, расчувствовалась. Танец маленьких лебедей - все же гениальный номер на все времена, его затереть невозможно! Три лебедя почему-то всегда после четырех выглядят менее аккуратно, в рассинхроне, и сейчас было так же. Одетта Крысановой… эмм… ну сложно это после Захаровой и особенно Лопаткиной. Я к Екатерине очень ровно отношусь, она очень техничная, но стилистически современная, даже я бы сказала - спортивная девушка, на которую, казалось бы, не ложится рисунок классических романтических страданий. Белое адажио, правда, мне не удалось в полной мере оценить из-за соседей, гори они в аду со своими гаджетами. Но при безусловной техничности, как была вся эта романтика не ее - так и осталась. Так что по итогам первого действия я в катарсис не впала, но сгенерила два желания - в перспективе поохотиться на спектакли с Денисом, а прямо сейчас - выбросить с балкона соседскую технику.
Соседи отжигали. Передо мной сидели испанцы - мне вообще везет на соседство с иностранными делегациями, но позитивное оно через раз. Этим надо было снимать каждую картину, сначала на фотоаппарат, потом - на планшет, тут же обрабатывать фото, отправлять их в Вотсапп с текстом «Я в Большом» и тут же просматривать ленту и общаться... Одна тетка доставала свое оборудование раз в пять минут, вторая - раз в пятнадцать. Мальчик с другой стороны просто тихо торчал в мессенджере. Говорили они при этом в голос. А на белом адажио тетка с планшетом начала подвывать. Вот реально - захотелось ей подпеть. Я сначала не поняла, что за сдавленный стон раздается, а потом смотрю - она тихонько так воет, качая головой… В антракте я заложила их капельдинерам, и как только они стали доставать аппаратуру, те на них налетели и заставили все убрать. До конца спектакля самая активная тетка с горя нашла другое развлечение: достала коробочку с конфетами, жестяную, с защелкой, как у кошелька для мелочи, и стала, щелкая застежкой и шурша обертками, жрать конфеты, угощая соседок. Но хоть в глаза уже ничем не светили.
Второе действие оказалось существенно живее и теплее, видимо «покатился» спектакль. Невесты были очень хороши практически все, но меня особенно тронула нежной деликатностью русская невеста Марии Семеняченко. Потрясающе ассистировали мальчики испанской невесте Ольги Марченковой и девочки неаполитанской Ксении Жиганшиной. И легкая игривая Жиганшина была просто невыразимым подарком после незабвенной и неповторимой Богданович.
И тут вышла Крысанова-Одиллия и окончательно примирила меня с действительностью. Я по прошлому разу помнила, что ее характер - он весь тут, а не в белом. Но сейчас она оказалась просто шикарна! Это был вообще другой уровень - самой что ни на есть примы, уверенной до кончиков пальцев, с вызовом, с игрой, с искрой, с трюками. Она заполнила собой сценическое пространство и по мере развития черного па де де стала прибавлять и прибавлять энергии, так что стало жарко, и зал замирал, как завороженные мыши, чтобы разразится очередной порций аплодисментов, и снова замереть в ожидании того самого фуэте. Ух, как она его открутила!))) Но дело было даже не в технике. Мне показалось, что Екатерина очень прибавила уверенности, повелительности, шика в подаче. И это настроение - когда она все свое «черное дело» сделала с блеском - оно осталось на белый финал, и появились трепетность, и ранимость, и лебединые руки, и ощущение непоправимого. А у меня - чувство глубокого удовлетворения, что выбралась я не зря.
И еще - я вдруг остро ощутила, что музыка Чайковского гораздо больше хореографии. И это не зависит от исполнителей. Даже и от самой хореографии это не зависит. Просто балет по определению - более условный жанр, чем все те пласты, те высоты и глубины, которые заложены в музыке, ему в принципе размерности не хватает до нее. Как ни танцуй, как ни визуализируй - все равно картины, которые рождает в мозгу музыка, мощнее и богаче. Хочется движения трехмерного, полета, вихря энергии, заполнения плотной визуальной тканью всего объема сцены, под колосники. И на Щелкунчике то же самое ощущение - хочется приделать им крылья на пуанты и заставить летать, как в старом советском мультике, кружась в вальсе вокруг елки. Тут и задумаешься о «дансантности» того же Минкуса, например, которого совсем не считают гением, но какое там единство, какая соразмерность музыки с движением! Очень часто великую поэзию невозможно положить на музыку - песни ее уплощают, для них чаще подходят именно «тексты песен», чем хорошие стихи. Так и великая музыка может быть самодостаточна и не нуждаться в дополнительных изобразительных средствах, даже в виде великой хореографии, для которой она специально была создана… Парадокс.
Ну понеслось… Открыла сезон. Против воли, вынужденная пойти вместо свекрови, которой брала билет на первое в Большом Лебединое. Сама, как назло, смотрела его в прошлом сезоне именно с Крысановой и для себя хотела ну хоть кого-то другого. Сначала, правда, обнадежила пара Чудин-Родькин, ибо Семен такой мягкий и бархатный, и не видела я его давно, стало интересно. А Дениса просто люблю. Но Чудина заменили на Волчкова, которого я помню еще по спектаклю с Захаровой-Цискаридзе, а разве мало в Большом Одетт-Одиллий и Зигфридов, чтобы налететь именно на уже виденных! Прыгала с продажей до последнего, я ж брала человеку в возрасте сидячее и неслепое место… Избаловался наш народ, кто ходит поодиночке - тому дорого, а кому недорого - те парные. Так что водрузилась я в покинутых на полтора месяца стенах без малейшего чувства предвкушения и в изрядном скепсисе - настолько из-под палки себя туда загнала.
В таких случаях индикатор качества спектакля - переключит он тебя с пофигистичного «ну что у вас там сегодня?» и «жалко денег» на волну приобщения к искусству? Или так и останется - отбыть и поставить галку. Получилось нечто среднее.
Зал был довольно тяжелый. Не балетоманский и не богемный, много туристов и иностранцев, пришедших на экскурсию. Удивительно, но впервые видела уместную и умеренную работу клаки. Что, впрочем, совершенно не оправдывает в моих глазах существование этого уродливого нароста на теле театра. Пока стояла с билетом под колоннами, насладилась зрелищем сбора всей компании, наблюдала, как шеф ручкается с охраной, проходит туда-сюда внутрь и наружу, барыги местные бегут к нему засвидетельствовать почтение, сами фланируют - трясут неудобками… Вот действительно - гнилой нарост, фу… Неискушенному залу же они явно задали темп-ритм аплодисментов, так как было очевидно, что народ ан-масс по незнанию настроен лишний раз не хлопать, дабы чего не вышло, и не в курсе, например, где надо поприветствовать танцовщика, где благодарить после номера, потому что больше не выйдет, где танцовщикам надо дать отдохнуть, и тому подобные нюансы. Другой вопрос, что и без них бы никто не умер, уж отхлопали бы как-нибудь, тем более на действительно хорошее исполнение и коронные фишки зал реагировал благодарно, но на сей раз они хотя бы сработали деликатно и обошлись без утробных воплей не к месту.
Волчков на удивление повторил впечатление трехлетней давности - никак. Тогда на фоне именитых партнеров он потерялся и на сцене и в моих глазах. После Спящей Красавицы в нынешнем мае с Александровой я его снова полюбила, так как Дезире у него был очень вдохновенный - другой уровень. Сейчас же плохого сказать нечего - красив, фактурен, все прыгает, но не дал премьерского изюма, харизмы, лоска. Вроде и танцовщик хороший, а вспомнить нечего, увы.
Шутом был Цвирко, открутил фирменную вращалку на ура. Хотя когда в этой партии был Лопатин, мне казалось, что она больше)) То ли заметнее он был на сцене, не знаю… Из нелебединого еще, конечно, сверстницы - они в этот раз были звездными - Виноградова и Кретова. Ох, не ставили бы их вместе… Очень контрастные девушки. Мария такая архаично-сильфидная, с текущими руками, с многомерной, мягкой женственностью и деликатностью движений, с точеными вращениями. Магнитила на сцене. Кристина - гораздо прямолинейнее, обыденней, проще в рисунке. Ее я «потеряла».
В первом действии первый «переключательный» на возвышенное эпизод случился на вариации Виноградовой. И второй - Злой Гений Родькина. Он оказался на порядок выразительнее принца и, как мне показалось, в лучшей форме. Вот у него рисунок и характер был четкий, без перебора демонизма, но на сцене существовала узнаваемая личность с собственным почерком и стилем. Помелькала другая лига. Пролеты - ах!… Вспомнила Курбского))
Лебеди выплыли во всем блеске кордебалета Большого. Опять же вспомнила о высоком, расчувствовалась. Танец маленьких лебедей - все же гениальный номер на все времена, его затереть невозможно! Три лебедя почему-то всегда после четырех выглядят менее аккуратно, в рассинхроне, и сейчас было так же. Одетта Крысановой… эмм… ну сложно это после Захаровой и особенно Лопаткиной. Я к Екатерине очень ровно отношусь, она очень техничная, но стилистически современная, даже я бы сказала - спортивная девушка, на которую, казалось бы, не ложится рисунок классических романтических страданий. Белое адажио, правда, мне не удалось в полной мере оценить из-за соседей, гори они в аду со своими гаджетами. Но при безусловной техничности, как была вся эта романтика не ее - так и осталась. Так что по итогам первого действия я в катарсис не впала, но сгенерила два желания - в перспективе поохотиться на спектакли с Денисом, а прямо сейчас - выбросить с балкона соседскую технику.
Соседи отжигали. Передо мной сидели испанцы - мне вообще везет на соседство с иностранными делегациями, но позитивное оно через раз. Этим надо было снимать каждую картину, сначала на фотоаппарат, потом - на планшет, тут же обрабатывать фото, отправлять их в Вотсапп с текстом «Я в Большом» и тут же просматривать ленту и общаться... Одна тетка доставала свое оборудование раз в пять минут, вторая - раз в пятнадцать. Мальчик с другой стороны просто тихо торчал в мессенджере. Говорили они при этом в голос. А на белом адажио тетка с планшетом начала подвывать. Вот реально - захотелось ей подпеть. Я сначала не поняла, что за сдавленный стон раздается, а потом смотрю - она тихонько так воет, качая головой… В антракте я заложила их капельдинерам, и как только они стали доставать аппаратуру, те на них налетели и заставили все убрать. До конца спектакля самая активная тетка с горя нашла другое развлечение: достала коробочку с конфетами, жестяную, с защелкой, как у кошелька для мелочи, и стала, щелкая застежкой и шурша обертками, жрать конфеты, угощая соседок. Но хоть в глаза уже ничем не светили.
Второе действие оказалось существенно живее и теплее, видимо «покатился» спектакль. Невесты были очень хороши практически все, но меня особенно тронула нежной деликатностью русская невеста Марии Семеняченко. Потрясающе ассистировали мальчики испанской невесте Ольги Марченковой и девочки неаполитанской Ксении Жиганшиной. И легкая игривая Жиганшина была просто невыразимым подарком после незабвенной и неповторимой Богданович.
И тут вышла Крысанова-Одиллия и окончательно примирила меня с действительностью. Я по прошлому разу помнила, что ее характер - он весь тут, а не в белом. Но сейчас она оказалась просто шикарна! Это был вообще другой уровень - самой что ни на есть примы, уверенной до кончиков пальцев, с вызовом, с игрой, с искрой, с трюками. Она заполнила собой сценическое пространство и по мере развития черного па де де стала прибавлять и прибавлять энергии, так что стало жарко, и зал замирал, как завороженные мыши, чтобы разразится очередной порций аплодисментов, и снова замереть в ожидании того самого фуэте. Ух, как она его открутила!))) Но дело было даже не в технике. Мне показалось, что Екатерина очень прибавила уверенности, повелительности, шика в подаче. И это настроение - когда она все свое «черное дело» сделала с блеском - оно осталось на белый финал, и появились трепетность, и ранимость, и лебединые руки, и ощущение непоправимого. А у меня - чувство глубокого удовлетворения, что выбралась я не зря.
И еще - я вдруг остро ощутила, что музыка Чайковского гораздо больше хореографии. И это не зависит от исполнителей. Даже и от самой хореографии это не зависит. Просто балет по определению - более условный жанр, чем все те пласты, те высоты и глубины, которые заложены в музыке, ему в принципе размерности не хватает до нее. Как ни танцуй, как ни визуализируй - все равно картины, которые рождает в мозгу музыка, мощнее и богаче. Хочется движения трехмерного, полета, вихря энергии, заполнения плотной визуальной тканью всего объема сцены, под колосники. И на Щелкунчике то же самое ощущение - хочется приделать им крылья на пуанты и заставить летать, как в старом советском мультике, кружась в вальсе вокруг елки. Тут и задумаешься о «дансантности» того же Минкуса, например, которого совсем не считают гением, но какое там единство, какая соразмерность музыки с движением! Очень часто великую поэзию невозможно положить на музыку - песни ее уплощают, для них чаще подходят именно «тексты песен», чем хорошие стихи. Так и великая музыка может быть самодостаточна и не нуждаться в дополнительных изобразительных средствах, даже в виде великой хореографии, для которой она специально была создана… Парадокс.