Academia
В женском туалете на третьем этаже, в крайней правой кабинке - дискуссия на богословскую тему во всю дверь: ручками, карандашами и несмываемыми фломастерами, вдоль и поперёк, стрелки ведут от реплики к реплике. Разные почерки, одинаковая степень убеждённости, атеизм vs теизм, чистые формы. Вы уже догадались, что я про универ?
Заходишь в кабинет Андриса Петрониуса, останавливаешься на пороге. Он посылает статью в журнал. Вот прямо сейчас. А ещё минут через сорок у меня будет новая тема для диссертации, проблеск вдохновения и приглашение на работу. Потому что в универе надо или преподавать, или из него катиться - я сегодня разочарована в НИИ.
А завтра я непременно схожу в студенческую кафешку, в которой... в которой был и Кафка, и Гессе, и Бельгийский Брат, и Берти Вустер, и Шеган, который умер, и лорд Грегори, который решил остаться навсегда, и ещё не менее трёх десятков проходных, но ярких персонажей. И криволапенькие джакаранды облетели, и солнце жёлтое, как янтарь, и газоны зелёные... как газоны, и вечной студенческой молодости хватит на всех.
Чувство дома? Да.
Заходишь в кабинет Андриса Петрониуса, останавливаешься на пороге. Он посылает статью в журнал. Вот прямо сейчас. А ещё минут через сорок у меня будет новая тема для диссертации, проблеск вдохновения и приглашение на работу. Потому что в универе надо или преподавать, или из него катиться - я сегодня разочарована в НИИ.
А завтра я непременно схожу в студенческую кафешку, в которой... в которой был и Кафка, и Гессе, и Бельгийский Брат, и Берти Вустер, и Шеган, который умер, и лорд Грегори, который решил остаться навсегда, и ещё не менее трёх десятков проходных, но ярких персонажей. И криволапенькие джакаранды облетели, и солнце жёлтое, как янтарь, и газоны зелёные... как газоны, и вечной студенческой молодости хватит на всех.
Чувство дома? Да.