Женские формы и лишний вес .... социума
Мои прошлые две публикации, посвященные дамам с формами ( «Размер имеет значение» и «Сексуальна вопреки … размеру!»), вызвали в моем блоге шквал неоднозначных комментариев. Казалось бы, все просто: хочешь худеть - худей, не хочешь - не худей (но следи за здоровьем!), тело (и дело) - исключительно твое. Но ведь нет: набежали эксперты и «тонкие» ценители женской красоты со своими линейками, весами и мнениями… Тошнило их долго, но иногда попадались и весьма дельные комментарии: так мы подняли вопрос о взаимосвязи между параметрами женского тела и принятыми на данный момент канонами красоты, обусловленными, в свою очередь, историческим контекстом.
Поэтому мне и захотелось подойти к этому вопросу с другой стороны, антропологической, тем более, что на днях наткнулась в итальянских СМИ на интересную статью, где антрополог Гайя Коттино рассказывает об определяемых историей изменениях идеалов прекрасного: «наше тело рассказывает в символичной манере об обществе, где оно [тело] существует, и о происходящих в нем [обществе] процессах».
Венера Виллендорфская, символ плодородия
Попробуем разобраться?
«История всегда диктовала идеалы красоты. Давайте вспомним тела эпохи Возрождения, полные, грузные, подобные Юноне, красивые, и о том, как они изменились в периоды войн. Затем, после войн, в моду снова вернулись округлости. Рекламные ролики 50-х годов поощряли обильное питание, чтобы подвергшиеся жестким лишениям в военные годы тела восстановились: классический пример такой рекламы - женщины в переднике с жареной курицей. Сегодня стандарты снова изменились: та самая курица сейчас приготовлена на гриле».
Гайя Коттино преподает антропологию в American University of Rome, занимается научной работой и недавно выпустила книгу Il peso del corpo: un’analisi antropologica dell’obesità a Tonga, которой вовсе не стремится сказать, что есть цивилизации, где полные люди нравятся больше, чем худые. Напротив, по мнению ученой, «существуют контексты, где грань между толстым и большим расположены в отличной от привычной нам, европейцам, плоскости. Тело «разговаривает», в символичной манере рассказывает об обществе, где оно [тело] существует, и о противостояниях, которыми это общество живет. Тела жителей Океании с антропоморфической точки зрения крупнее, удельный вес их костей гораздо выше в силу питания, основанного на богатых кальцием клубнях: поэтому и местные жители не страдают от остеопороза».
Однако, и противостояние полный/худой на Западе отнюдь не идентично. «Современная тенденция, фаворизирующая худым при стигматизации полных не везде однозначна на Западе. К примеру, в США стандарты красоты обусловлены протестантизмом, где особое внимание оказывают самодисциплине: здесь быть полным - это символический эквивалент нехватки самоконтроля, и, таким образом, мы переходим с эстетического уровня на этический». В то время, как католицизм с бОльшей готовностью «принимал факт разнообразия как части культурного контекста».
Ну, что, устали? Тогда давайте я вас немного развлеку, но в тему!
Психолог Paul Rozin и социолог Claude Fischler констатировали наличие двух парадоксов - американского и французского, - имеющих непосредственное отношение к обсуждаемой нами теме. Американский парадокс «… касается населения, которое предельно ответственно относится к своему телу, в силу присущей протестантам дисциплины, и где, тем не менее, процент страдающих от ожирения выше, чем где-либо. Во Франции же едят больше сливочного масла, но показатель людей с лишним весом - меньше». Как же так?
Гайя Коттино объясняет это «укоренившейся разницей в восприятии взаимосвязи между телом и социумом. В Италии данный парадокс опосредован удовольствием, а не сравнением: созданием сообщества посредством потребления». В Италии, действительно, совместное принятие пищи - это, фактически, ритуал. Воскресные семейные обеды, ужины-смотрины новой пассии взрослого сына, аперитивы с друзьями, - все это «родом» отсюда. То же самое, насколько я понимаю, можно сказать и о Франции и французах.
Но, возвращаясь к обсуждаемой нами взаимосвязи между формами дам и характерными в данный момент настроениями в обществе, Гайя Коттино приходит к выводу, что «не надо думать, что существуют антропологические контексты, где нет места теме красоты и где можно оставаться толстым. Есть вес, от которого избавиться невозможно, и это вес социума».
Поэтому мне и захотелось подойти к этому вопросу с другой стороны, антропологической, тем более, что на днях наткнулась в итальянских СМИ на интересную статью, где антрополог Гайя Коттино рассказывает об определяемых историей изменениях идеалов прекрасного: «наше тело рассказывает в символичной манере об обществе, где оно [тело] существует, и о происходящих в нем [обществе] процессах».
Венера Виллендорфская, символ плодородия
Попробуем разобраться?
«История всегда диктовала идеалы красоты. Давайте вспомним тела эпохи Возрождения, полные, грузные, подобные Юноне, красивые, и о том, как они изменились в периоды войн. Затем, после войн, в моду снова вернулись округлости. Рекламные ролики 50-х годов поощряли обильное питание, чтобы подвергшиеся жестким лишениям в военные годы тела восстановились: классический пример такой рекламы - женщины в переднике с жареной курицей. Сегодня стандарты снова изменились: та самая курица сейчас приготовлена на гриле».
Гайя Коттино преподает антропологию в American University of Rome, занимается научной работой и недавно выпустила книгу Il peso del corpo: un’analisi antropologica dell’obesità a Tonga, которой вовсе не стремится сказать, что есть цивилизации, где полные люди нравятся больше, чем худые. Напротив, по мнению ученой, «существуют контексты, где грань между толстым и большим расположены в отличной от привычной нам, европейцам, плоскости. Тело «разговаривает», в символичной манере рассказывает об обществе, где оно [тело] существует, и о противостояниях, которыми это общество живет. Тела жителей Океании с антропоморфической точки зрения крупнее, удельный вес их костей гораздо выше в силу питания, основанного на богатых кальцием клубнях: поэтому и местные жители не страдают от остеопороза».
Однако, и противостояние полный/худой на Западе отнюдь не идентично. «Современная тенденция, фаворизирующая худым при стигматизации полных не везде однозначна на Западе. К примеру, в США стандарты красоты обусловлены протестантизмом, где особое внимание оказывают самодисциплине: здесь быть полным - это символический эквивалент нехватки самоконтроля, и, таким образом, мы переходим с эстетического уровня на этический». В то время, как католицизм с бОльшей готовностью «принимал факт разнообразия как части культурного контекста».
Ну, что, устали? Тогда давайте я вас немного развлеку, но в тему!
Психолог Paul Rozin и социолог Claude Fischler констатировали наличие двух парадоксов - американского и французского, - имеющих непосредственное отношение к обсуждаемой нами теме. Американский парадокс «… касается населения, которое предельно ответственно относится к своему телу, в силу присущей протестантам дисциплины, и где, тем не менее, процент страдающих от ожирения выше, чем где-либо. Во Франции же едят больше сливочного масла, но показатель людей с лишним весом - меньше». Как же так?
Гайя Коттино объясняет это «укоренившейся разницей в восприятии взаимосвязи между телом и социумом. В Италии данный парадокс опосредован удовольствием, а не сравнением: созданием сообщества посредством потребления». В Италии, действительно, совместное принятие пищи - это, фактически, ритуал. Воскресные семейные обеды, ужины-смотрины новой пассии взрослого сына, аперитивы с друзьями, - все это «родом» отсюда. То же самое, насколько я понимаю, можно сказать и о Франции и французах.
Но, возвращаясь к обсуждаемой нами взаимосвязи между формами дам и характерными в данный момент настроениями в обществе, Гайя Коттино приходит к выводу, что «не надо думать, что существуют антропологические контексты, где нет места теме красоты и где можно оставаться толстым. Есть вес, от которого избавиться невозможно, и это вес социума».