Дочитала «Старомодную историю» Магды Сабо. Ч. 2 (1)
Ближе к концу романа, то есть ближе к началу ХХ века, Магда Сабо начинает вставлять в текст перечни происходящих в это время исторических событий. Венгерских, прежде всего. Издатели дают сноски, а я радуюсь - не ко всем именам и событиям мне требуются пояснения, по поводу многих я и сама много чего могу рассказать…
И всё же - это взгляд из Венгрии, более того - из венгерской провинции, Дебрецена. И - из того времени. Поэтому любопытно.
В том календарном году [1899 -АЧ], когда матушка, избавившись от зеленого охотничьего костюма, в специально сшитом взрослом платье сразу превращается в стройную красавицу, … в том календарном году, когда вместе со всеми пассажирами английского разведывательного отряда попадает в плен военный корреспондент по фамилии Черчилль, чье имя спустя много лет Адольф Гитлер выучит так же хорошо, как и все государственные деятели в пяти частях света;
в том году, когда в Китае имеет место катастрофический неурожай риса, во главе Иностранной коллегии встает князь Дуань, а адмирал Сеймур, находясь на марше к столице Китая, чтобы подавить начатое китайской молодежью движение, ставившее своей целью уничтожить европейцев и европейские учреждения, не способен обеспечить безопасность жизни белых; Австро-Венгерская монархия же настолько расшатана, что вмешательство войск становится постепенно привычным, будничным явлением общественной жизни: то гусары разгоняют массовую демонстрацию перед австрийским парламентом, то в Праге, на Вацлавской площади, на чехов выпускают драгун, то полиция закрывает помещения венгерских избирательных округов от нежелательных элементов и представители комиссий тайно вносят в списки фиктивные имена, похожие на имена делегатов оппозиции, чтобы, объявив недействительными поданные за тех голоса, обеспечить правящей партии абсолютное большинство в парламенте, в том календарном году, когда Люгер в Вене делает буквально все, чтобы соглашение между королем и Венгрией [тот самый Компромисс 1867 года -АЧ] стало пустой фразой, а самостоятельная венгерская армия и независимая таможенная система - недостижимой мечтой, когда население Венгрии угрожающе сокращается…
Речь о том, что люди живут своей жизнью. Просыпаются, завтракают, зарабатывают и тратят деньги, болеют и лечатся, влюбляются и женятся…А в это время -
*
Между 1902 и 1907 годами (в 1907 году Ленке Яблонцаи выйдет замуж), когда властители Европы своей бездарнейшей национальной и отданной на откуп продажным чиновникам внутренней политикой ускоряют приближение мирового катаклизма; когда в одном лишь Будапеште насчитывается сорок тысяч человек, лишенных хлеба, лишенных работы; когда не желающие умирать с голода крестьяне бегут в Америку; когда, что ни день, все очевиднее становится, что соглашение с австрийцами - нонсенс; когда король, будучи в Хлопине [Не знаю. Что это, где это? И издатели не знали, нет сноски -АЧ], в приказе по армии, а премьер-министр Кербер в австрийском парламенте дают венгерской нации пощечину, называя ее «племенем»; когда «Янко Боршсем» в помещенной на его страницах карикатуре изображает одновременно два завоевания родины: тут Арпад во главе своих богатырей, пройдя Вересковый перевал, вступает в Дунайскую низменность, а там оборванные крестьяне садятся на пароход, увозящий их в эмиграцию; когда бастуют железнодорожники; когда в парламенте освистывают депутата, представителя одного из национальных меньшинств, дерзнувшего выступить на своем родном языке; когда правительство создает корпус телохранителей для собственной охраны, чтобы держать в узде оппозицию, а король великодушно содействует перевозке на родину праха Ракоци: пускай внимание общественности будет приковано к какому-нибудь эффектному, выжимающему слезы, не слишком дорогостоящему предприятию, которое всем бы понравилось и в то же время обошлось бы дешевле, чем возложенное на Венгрию строительство Кейнской железной дороги [??? -АЧ], помогая забыть и поднятую квоту, и отвергнутый проект независимой таможенной территории, - в это время в доме на улице Кишмештер и в доме Бартоков будущее Ленке Яблонцаи становится едва ли не главной проблемой.
*
В тот период, когда в общественной жизни Венгрии множатся факты жестокости, глупости, насилия, коррупции, которые украсили бы любую драму абсурда; когда на горизонте уже вырисовывается профиль Тисы, комитаты не хотят выплачивать налоги, в Государственном собрании противники не просто поливают друг друга грязью, но чуть не разносят зал; когда требование предоставить право на всеобщее тайное голосование, словно привидение в старинном доме, то и дело появляется, чтобы затем вновь исчезнуть; когда всемилостивейший король, проявивший столь трогательную заботу о прахе Ракоци, просто разгоняет Государственное собрание, для надежности держа под рукой первый гонведский пехотный полк и королевского комиссара Нири, - дебаты развертываются и в «парламенте» дома Бартоков.
*
Царь - в то время как его народу строжайше запрещено пересекать границы - наносит визиты своим европейским коллегам, и они, словно мячом, играют судьбой Марокко, Египта, Судана, африканскими колониями, эрзерумской железнодорожной концессией, Марокко уступают французам - назло Англии, Египет англичанам - пусть поплачут французы.
*
За год до помолвки Ленке Яблонцаи [это мать Магды Сабо, главная героиня романа -АЧ] канцлер Бюлов требует для Германии «места под солнцем», то есть колоний, а император Вильгельм находит, что пора укреплять немецкий флот.
*
В 1903 году, когда Сатмар и Надьбаня единогласно протестуют против проекта нового военного закона, когда на Балканах идет партизанская война, когда Албания угрожает Македонии, когда Альберт Аппони выходит из Либеральной партии, когда подмастерья-каменщики объявляют забастовку, когда на столицу наводит ужас какой-то сумасшедший с револьвером, когда в Шопроне в самый разгар лета вдруг выпадает снег, когда убивают миссионера-капуцина, когда на железной дороге находят ящик, а в нем, к величайшему ужасу присутствующих, обнаруживают труп ребенка, когда в дебреценском театре по вечерам с огромным успехом идет оперетта «Полковники Лотти» (в памяти Ленке Яблонцаи навеки останутся эти вечера: полукольцо лож в театре Чоконаи, публика, разглядывающая друг друга в бинокли, оплакивающая судьбу маленькой гейши, которую преследует злодей, маркиз Имари, и до бесчувствия отбивающая ладони на представлениях «Витязя Яноша».
*
- и почти никто не замечает, как власти между делом утверждают проект строительства венгерского пушечного завода (впрочем, не особенно занимает публику и такое событие, как основание в Дебрецене университета); не замечают и того, что новый закон о выборах, ограничивший право голоса возрастным цензом - тридцать лет - и цензом оседлости и тем самым лишивший возможности выразить свою волю скитающиеся по стране в поисках заработка массы наемных рабочих, похож скорее на дурную шутку, чем на серьезный шаг государства, уважающего права своих граждан. В письмах нет ни слова о том, что стране в буквальном смысле слова угрожает полное банкротство: государственные долги достигли суммы двадцати миллиардов форинтов, и, когда к власти пришло правительство Кэна, наличного капитала в государственной казне едва хватило бы на несколько дней.
*
Тем временем в результате балканских войн Венгрия теряет все свои рынки на Балканском полуострове; после оккупации Боснии и Герцеговины юг превращается в сплошной очаг пожара, исчезает из обращения золото, прекращается выплата наличными, закрывается кредит, один за другим прогорают мелкие банки, растет число самоубийств, совершается покушение на православного владыку, Хорвато-Словения протестует против введения венгерских названий населенных пунктов и вывесок на венгерском языке - поистине не хватает лишь искры, чтобы вспыхнул пожар.
*
Выстрелы, прогремевшие в Сараево, означали не только начало мировой войны: это были одновременно и выстрелы стартового пистолета, подавшего сигнал к переменам в частной жизни многих и многих. В палате представителей Тиса ораторствует от имени Монархии, приказывает вывести из зала заседаний Каройи и Андрашши, покушение в Сараеве называет проблемой, которая, несомненно, окажет влияние на международное положение; «слышен шелест крыльев истории», - цитируют его слова у Бартоков. В этот день почти все дебреценское общество словно бы захмелело; еще бы: к музыкальным пьесам, французским вечерам, книжным новинкам, премьерам, к сенсациям только что вошедшего в моду кино добавляется еще один, такой необычный, вызывающий эйфорию, фактор - все немного гордятся, что стали свидетелями столь важного исторического поворота, все ждут чего-то большого, например страшной кары, обрушенной на врага, - кары, которая вместе с тем обеспечит родине вечную свободу и почетное место среди великих наций. Фотографию коленопреклоненного Франца-Иосифа на молитве публикуют все газеты: король, все обдумав, все предусмотрев, обещает своим подданным блицкриг.
*
Тем временем восемьдесят пять немецких дивизий, стянутых к франко-бельгийской границе, прорывают оборонительную систему Бельгии и вскоре уже угрожают Парижу, Жоффр перегруппировывает свои силы, и после сентябрьского сражения на Марне немцы отступают до реки Эна. «Страшные годы ожидают нас, - говорит Элек Сабо уже не на французском вечере (французы теперь неприятели!). - Позиционная война. Бедные мы. Бедные они». Мелинда впервые в жизни враждебно смотрит на всеобщего любимца и напоминает ему: как-то неуместно жалеть врага. «Международный Красный Крест ведь жалеет их», - подает голос Лилли. «Скорее бы наступил конец, - вздыхает матушка. - Нужен мир, нужно спокойствие. Достаточно с нас горя, что бабушка очень больна. Страшно смотреть, как она хватает ртом воздух».В то время как русские наступают на границе и после нескольких стычек оттесняют австро-венгерские части к Карпатам, а осеннее наступление немцев на Висле, несмотря на победы Гинденбурга при Танненберге, и на Мазурских озерах захлебывается и русские временно выходят на венгерские земли...
*
23 августа, когда вступила в войну Япония, Мелинда разбивает молотком свою любимую японскую вазу и кутает шею, вместо обычного серенького шарфа, каким-то старомодным шелковым платком, уверенная, что на нем вытканы национальные мотивы новых союзников, турок. Осень выдается тяжелой, зима - тем более, в снабжении уже ощущаются перебои, в Карпатском и Мазурском сражениях воюющие стороны несут огромные, бессмысленные, унизительные потери -
*
Мария Риккль умерла 14 января 1915 года ... В этот день в Карпатах бушует снежная буря, венгерские форпосты, по сообщению «Дебреценской газеты», находят вблизи Ужокского ущелья множество замерзших трупов русских солдат, в Италии назначен новый министр иностранных дел, от которого страна ждет решительного поворота во внешней политике, главный редактор Дюла Тан находит, что и на польском, и на французском театрах военных действий берут верх немцы, которые к северу от Суассона не только захватили трофеи: одиннадцать орудий и шесть пулеметов, - но и нанесли урон неприятелю в живой силе, взяв в плен пять тысяч шестьсот и уничтожив четыре тысячи французов. У реки Дунаец идет ожесточенная артиллерийская дуэль, Англия обращается за помощью к Греции, предлагая взамен Кипр, Хиос, Митилини, Турция блокирует Дарданеллы, в Варшаве день и ночь слышна близкая канонада, Швеция не пропускает американский транспорт с оружием, министр обороны венгерского королевского правительства в приказе № 305/1915 объявляет о мобилизации граждан 1875 года рождения, городские власти в целях обеспечения населения продовольствием настаивают на конфискации излишков у торговцев, в кинотеатре «Урания» демонстрируют «Драгоценности графини», социальную драму из жизни аристократов в трех частях, и солдатскую шутовскую комедию «Любимец полка» в двух частях; владелец кинотеатра, чтобы привлечь побольше зрителей, обещает и военную хронику.
*
Продолжение следует.
Илл.:
сцены из спектакля Régimódi történet по роману Магда Сабо: Régimódi történet - | Jegy.hu,
https://fortepan.hu/