Позови меня тихо по имени
Саша был хороший партнер. С другими было иначе,
с другими и не возникало желания чувствовать себя ведомой.
Л. Пахомова
- Саша!- думал, что голос ее забыл, 35 лет прошло, больше, а позвала, будто и не было этой трети века врозь.
В груди разлилась боль, почернело, шел на голос. Как всегда шел к ней, к Миле. Как тогда, в 76, когда толком даже площадку не видел, видел ее глаза, слушал свое тело и его память, а вокруг туман. Нет, не думал, что не докатает, думал, что она доведет, если больше не сможет вести он. Смог. Ведь Мила верила. Разрешала себе быть ведомой рядом с ним. С обычным Сашкой. Перворазрядником Горшковым. Выбрала себе ведущего и верила в его силы.
Кто вообще сказал, что у девчонок есть интуиция? Милка вот ничегошеньки не понимала! Понимала бы не жалась так, не хорохорилась, а просто подошла и позвала: “Саша!” И зачем сейчас стоит и топчется, готовится к разговору? Видно же, что готовится, хотя упорно не хочется замечать. Появился тут ни с того ни с сего, все глаза проглядела!
- Саш, у меня к тебе вопрос, то есть предложение. Давай вместе кататься,- и глазищами темными сразу в сердце заглядывает.
- Да?- невольно обернулся ко льду, где тренер и партнерша что-то обсуждают.
- Ты знаешь, я одна сейчас. И я ни за кого. И у меня нет ничего. Но все же говорили, что мы подходим. Мы будем работать. У нас будут победы! Я чемпионка СССР!
Смешная такая, гордая. Все-таки самое в ней главное, что верит в себя. В него, выходит, тоже верит. Сразу был готов согласиться, хотя думал все-таки не про фигурное катание, а в кино что ли позовет. Глупо же. Сам бы мог позвать. Но она права - Милка чемпионка СССР, участница международных стартов. А Саша кто? Зато теперь все время вместе. Вместе - это хорошо. Он так и хотел.
Ну ладно! Ладно! Может, он хотел попроще. Может, он не хотел, чтобы Таня Тарасова смотрела на него так, как смотрела. Но у Таньки был глаз. Она могла подсказывать, а то, что временами зудела и цепляла за самолюбие. Бывает. Работать до умопомрачения. Вот и все. И Таня поверит. Мила же верила. Да и сам Сашка верил в себя. И костюмы уже сшиты.
- Милк, а от кого вы выходить собрались?- подступила Тарасова к фигуристке.
- А бог его знает, Тань!- вздохнула Людмила,- Искать надо того, кто нас выведет. Хотя бы выведет.
- К Ленчке иди,- авторитетно предложила вечная оптимистка Танька.
- От Жука к Лене?- Саша даже удивился, хотя ну Лена, да, молодая и яркая, только вдруг не бесстрашная?
- По крайней мере Чайковская точно не будет зудеть Милке над ухом, что у нее ГИТИС и экзамены в отличие от Жука,- резонно заметила подруга.
Все-таки, теперь-то Александр знает это точно, чемпионами становятся самые смелые, даже наглые. На двоих у них с Милой наглости было достаточно. Взял её за руку и пошел в “Динамо”. К Лене. На троих у них наглости было с избытком. По этой здоровой наглости с тех пор и определяет чемпионов. Когда Никита Кацалапов смотрел ему в глаза на Олимпиаде в Сочи, Горшков знал - наглый, уверенный, чемпион. А прокат шел своим чередом. И Никита, смотрел в его глаза и был победителем. Когда Аня Щербакова мертвая после короткой в Челябинске отвечала одними синими губами "нет" своим тренерам, была наглой, сильной, готовой побеждать.
Когда неласковая кошка Этери прижимая всем своим весом и модельным ростом бумаги на его столе требовала допустить ее спортсменку к чемпионату России, а он отбивался - девочке только двенадцать исполнилось! Но в глазах Тутберидзе была та наглость, которая обещала победы. И в глазах маленькой Жени она была. Победителям необходимо давать шансы, если есть возможность. Он давал. А дальше - оправдайте их или уходите! Наглые оправдывали.
Они ведь тоже в свое время оправдали аванс, так почему не дать авансы другим, способным на это?
Как все происходило, толком досих пор не знает. Мила больше по части эмоций была, в которой все дураки, ничего не понимают, а они все равно поедут в Колорадо-Спрингс на Чемпионат Мира. Ну и что, что у него литр крови из легкого выкачали неделю назад, вскрыв грудную клетку?! Ну и что, что он руку левую поднять не может?! Саша хочет на Чемпионат Мира! Мила хочет в Инсбрук на Олимпиаду! В конце концов, без них вообще не было бы никакой олимпиады у танцоров!
Саша ходил по стеночке после операции, ездил вдоль бортика, держась за него. Дышал через раз, каждый раз было больно. Молчал. Если бы он сказал все, что внутри было, замолчала бы Мила. И не было бы у них того пустого Чемпионата Мира. А он был нужен. Это место в иерархии, место в рейтинге. Место на олимпиаде.
Да вы понимаете, что такое олимпиада?! Олимпиада для красавицы Милы, да и для него тоже, конечно. Он хотел быть первым, главным, лучшим. Привести свою партнершу, свою женщину, свою супругу еще к одной победе. Дать ей сладость чемпионства и сладость успеха.
Он и сейчас борется за то, чтобы кто-то новый стоял на пьедестале. Чтобы был успех. Чтобы блестящие девичьи глаза светились слезами от радости, глядя на медали. Чтобы парни чувствовали себя мужиками и героями. Все остальное - тлен. Проходящее.
И еще теперь он знает, что свои олимпиады даются намного легче, чем их - этих будущих мужиков и девочек с блестящими глазами. Этих мужчин-тренеров, рыдающих в объятиях, когда их спортсмены поднимаются на пьедестал. Этих хрупких женщин с холодными взглядами, провожающих в бой своих девчонок. Мила не успела вывести на олимпиаду никого. Саша выходил на олимпиады со всеми, с кем смог. Не по должности, по чувству. Каждый раз обрывался сердцем, глядя на прокаты, каждый раз радовался медалям. Каждый раз говорил себе, что здесь за себя и за Людмилу. Продолжал вести ее по этой жизни, даже когда смерть разлучила их тела. Души смертью не разлучаются. Людмила Пахомова бывала на олимпиадах, Чемпионатах мира, Чемпионатах Европы, этапах Гран-При. Приезжала в сердце своего мужа. Переживала и радовалась за спортсменов.
Может быть, для одного сердца это было чуть больше, чем нужно. Может быть, душа снова попросилась в пару.
Сначала Саша услышал голос, который, казалось, забыл за прошедшие 36 лет. Голос позвал по имени. Стало больно, темно, потом светло. Запахло холодом и льдом. Веселые темные глаза посмотрели так же, как в их земной жизни, и рука протянулась к его руке.
Вечное танго-романтика с единственно партнершей и главной женщиной.
- Саша!- настойчиво позвал веселый голос еще раз.
Александр подал руку и ступил на лед.