Совесть поскуливает
Вечером второго дня, по дороге в больницу к ребенку. На заправке подходит, условно говоря, бомж. Человек с опухшим лицом в сильно несвежей одежде, одет не по погоде. Промозглая сырость, около ноля - в растегнутой куртке замерзаю. У меня стандартная "правильная" реакция: сейчас будет что-то просить, а я слушать не буду, знаем мы таких.
Он бесконечно долго, пока наливается полный бак, повторяет ослабленным голосом:
- Девушка, я не могу найти, где тут станция... Из Белоруссии приехал, вот мой паспорт, посмотрите... Подскажите, где тут станция, помогите мне туда добраться...
Я почему-то делаю усилия не воспринимать смысл произносимого им и повторяю свои отмазки - что у меня дети дома одни, что еду к ребенку в больницу, быть там надо срочно, никак не могу задержаться, да и муж мне не разрешает садить незнакомых людей в машину.
- Довезите меня куда-нибудь, пожалуйста... Девушка, я не обманываю. Вот мой паспорт. Я из Белоруссии приехал...
Жестко настраиваю себя на отключение восприятия. Но тут - ох, почему ж так долго льется этот бензин??? - резко подул сырой ветер, и я понимаю, как дико холодно сейчас ему. Без верхней одежды, в одном свитере.
Вон, говорю, там, кажется автобусные остановки, идите туда, уедете (хотя какие ночью автобусы?). Или дойдите в аэропорт погреться, недалеко (хотя кто его пустит туда?).
Мое правильное "я" говорит: ты должна что-то сделать. Мои неправильные внутренности игонируют, сажают меня в машину и угоняют, опустив глаза. Я настоящая вдруг понимаю, что не имею права никуда уезжать, потому что человеку реально плохо, надо сделать хоть что-нибудь, напряженно думаю, где тут развернуться можно. Мои ненастоящие, напускные, навязанные мне социумом "я" усиленно давят на газ и решительно проезжают оба пункта разворота.
Напряженно думаю. Почему он подошел именно ко мне? Рядом заправлялись несколько мужиков. Потому что у меня на спине написано, что жалостливая? Или потому что меня, например, несколько легче, чем этих мужиков, задушить в машине? Сдыхающий от голода и холода человек способен на страшное.
Думаю также о том, что какая-то часть человечества должна быть совестью мира - к которой нуждающиеся в помощи будут обращаться и получать эту помощь. Иначе и быть не может. И я, определенно, в этой части.
Но, блин, почему именно сейчас?!. Когда девочки мои одни дома - а мальчик мой один в больнице. И совершенно непонятно, куда бы я этого товарища отвезла. Может, к маме? Ха, мы у нее в доме такой бомжатник устроили, для полной картины как раз одного бомжа не хватает. Своя квартира пока занята арендаторами... Или сначала заехать в ту же Икею, накормить его двойной порцией шведских фрикаделек и грибным супом? А потом... то есть не потом, а сначала переодеть его в что-то из того, что продается в Ашане. Так, а потом? Какой-нибудь приют? Кто ж его знает, где это, интернета с собой нет. В голову пришел пункт полиции, там хотя бы теплее, чем на улице. Они могли бы его департировать куда надо, лучше чем по улицам бродить... Да, я должна вернуться!
Тут же ярко представила себе, что меня задушат в машине, как это сделали с моей троюродной сестрой, красавицей и умницей, четыре года назад. И дети останутся без мамы. Никуда возвращаться не стала.
На следующий день по «Нашему радио» наши люди обсуждали - ну кто их просил именно во время моей поездки? -тему «Спонтанная доброта». Правильно это или неправильно, почему мы потом, отказав кому-то в помощи, чувствуем себя сволочами, и что с этим делать. И что каждый из нас мог бы оказаться на месте людей, которым эта помощь требуется.
Да, я знаю, что поступила правильно с точки зрения этой вашей логики и здравого смысла. Ра-цио-о-наль-но, черт возьми. Но это не мой стиль совсем. Такие, как я, неразумные, тоже должны занимать свое место под солнцем - и имеют право проявлять все свои душевные порывы. Чисто для того чтоб разбавить правильных и разумных.
Терзает меня теперь этот образ. Темно, холодно, сыро, противно... я в теплой куртке, в уютной чистенькой машинке - а по обочине дороги идет запутавшийся несчастный человек в прохудившемся свитере. Как бездомная собака. И всем вокруг пофигу.
Он бесконечно долго, пока наливается полный бак, повторяет ослабленным голосом:
- Девушка, я не могу найти, где тут станция... Из Белоруссии приехал, вот мой паспорт, посмотрите... Подскажите, где тут станция, помогите мне туда добраться...
Я почему-то делаю усилия не воспринимать смысл произносимого им и повторяю свои отмазки - что у меня дети дома одни, что еду к ребенку в больницу, быть там надо срочно, никак не могу задержаться, да и муж мне не разрешает садить незнакомых людей в машину.
- Довезите меня куда-нибудь, пожалуйста... Девушка, я не обманываю. Вот мой паспорт. Я из Белоруссии приехал...
Жестко настраиваю себя на отключение восприятия. Но тут - ох, почему ж так долго льется этот бензин??? - резко подул сырой ветер, и я понимаю, как дико холодно сейчас ему. Без верхней одежды, в одном свитере.
Вон, говорю, там, кажется автобусные остановки, идите туда, уедете (хотя какие ночью автобусы?). Или дойдите в аэропорт погреться, недалеко (хотя кто его пустит туда?).
Мое правильное "я" говорит: ты должна что-то сделать. Мои неправильные внутренности игонируют, сажают меня в машину и угоняют, опустив глаза. Я настоящая вдруг понимаю, что не имею права никуда уезжать, потому что человеку реально плохо, надо сделать хоть что-нибудь, напряженно думаю, где тут развернуться можно. Мои ненастоящие, напускные, навязанные мне социумом "я" усиленно давят на газ и решительно проезжают оба пункта разворота.
Напряженно думаю. Почему он подошел именно ко мне? Рядом заправлялись несколько мужиков. Потому что у меня на спине написано, что жалостливая? Или потому что меня, например, несколько легче, чем этих мужиков, задушить в машине? Сдыхающий от голода и холода человек способен на страшное.
Думаю также о том, что какая-то часть человечества должна быть совестью мира - к которой нуждающиеся в помощи будут обращаться и получать эту помощь. Иначе и быть не может. И я, определенно, в этой части.
Но, блин, почему именно сейчас?!. Когда девочки мои одни дома - а мальчик мой один в больнице. И совершенно непонятно, куда бы я этого товарища отвезла. Может, к маме? Ха, мы у нее в доме такой бомжатник устроили, для полной картины как раз одного бомжа не хватает. Своя квартира пока занята арендаторами... Или сначала заехать в ту же Икею, накормить его двойной порцией шведских фрикаделек и грибным супом? А потом... то есть не потом, а сначала переодеть его в что-то из того, что продается в Ашане. Так, а потом? Какой-нибудь приют? Кто ж его знает, где это, интернета с собой нет. В голову пришел пункт полиции, там хотя бы теплее, чем на улице. Они могли бы его департировать куда надо, лучше чем по улицам бродить... Да, я должна вернуться!
Тут же ярко представила себе, что меня задушат в машине, как это сделали с моей троюродной сестрой, красавицей и умницей, четыре года назад. И дети останутся без мамы. Никуда возвращаться не стала.
На следующий день по «Нашему радио» наши люди обсуждали - ну кто их просил именно во время моей поездки? -тему «Спонтанная доброта». Правильно это или неправильно, почему мы потом, отказав кому-то в помощи, чувствуем себя сволочами, и что с этим делать. И что каждый из нас мог бы оказаться на месте людей, которым эта помощь требуется.
Да, я знаю, что поступила правильно с точки зрения этой вашей логики и здравого смысла. Ра-цио-о-наль-но, черт возьми. Но это не мой стиль совсем. Такие, как я, неразумные, тоже должны занимать свое место под солнцем - и имеют право проявлять все свои душевные порывы. Чисто для того чтоб разбавить правильных и разумных.
Терзает меня теперь этот образ. Темно, холодно, сыро, противно... я в теплой куртке, в уютной чистенькой машинке - а по обочине дороги идет запутавшийся несчастный человек в прохудившемся свитере. Как бездомная собака. И всем вокруг пофигу.