Владимир Качан. Арт-пасьянс
Это чудесная книжка-воспоминание. Грустный клоун Любарова на обложке как нельзя лучше передает общее настроение книги. Это рассказы об актерах и режиссерах (именно о них, а не еще один ракурс автора, сделанный с себя любимого).
Имена героев говорят сами за себя: Филатов, Дуров, Гурченко, Эфрос, Задорнов, Хмельницкий... Чувство возникает радостное: как же замечательно, что у нас есть ТАКИЕ современники, но и грустное, конечно: уходит эпоха...
Два слова об авторе: Владимир Качан - известный артист театра и кино, автор-исполнитель, писатель. Играл у Дурова и Эфроса, сейчас - в "Школе современной пьесы" и в "Табакерке".
А теперь разрешите просто предложить вашему вниманию, уважаемые со-общники, маленький отрывок из книги, ведь это по-прежнему лучший способ определить "твоя" книга или нет.
Perpetum mobile.
...Если бы мне предложили определить его амплуа, я бы ради Дурова изобрел что-то новенькое,
я бы сказал, что он - драматический клоун. То есть, он сочетает в себе качества и белого, и рыжего клоуна. Счастливцева и Несчастливцева. Смешной, злой, вредный, всегда победитель - с одной стороны. И смешной (казалось бы!), однако вызывающий жалость и сострадание - с другой. Вот как его Жевакин в той же «Женитьбе». У вас отчего-то сжимается сердце, когда он в этой смешной ситуации говорит эти смешные слова. Он может быть и тем и тем. Но - клоуном. И в этом ничего низкого, наоборот, это высший пилотаж в актерской профессии - не стесняться быть клоуном и одинаково сильно владеть и трагическим и комическим. Только недалекие люди, которых распирает от собственной значимости, произносят это слово с оттенком пренебрежения, например: «А что тут делает этот клоун?» Нет, клоун - это очень хорошо! Вот Феллини, например, чрезвычайно уважал клоунов. Он говорил: «Заставлять людей смеяться мне казалось всегда самым привилегированным из всех призваний, почти как призвание святого». И почти во всех его фильмах есть клоуны.
...География его звания (народный артист СССР) формально сузилась до размеров России, а фактически - расширилась. Потому что он по-прежнему народный артист и Украины, и Белоруссии, и Казахстана, и Прибалтики, и Израиля, и США,
и всех других стран, где любят и помнят артиста Дурова, драматического клоуна, хулигана, анекдотчика, своего в доску мужика для всех слоев населения, а потому - абсолютно народного артиста. Иногда, право, хочется сказать комплимент прямо в лицо, а то мы вечно делаем это за гробовой доской. Скорбно бубним: «От нас ушел замечательный артист». Нет, слава богу можно сказать: «Среди нас живет замечательный артист». Будьте к нему повнимательнее, чаще говорите ему, что вы его любите, ничего, ничего, не стесняйтесь, это прижизненно согревает сердце адресату ваших похвал.
Когда ему было пятьдесят, он притащил в театр свой большущий портрет, написанный кем-то в стиле портретной живописи XIX века. На нем Дуров сидит в позе графа Нессельроде и пристально в нас вглядывается. Мы выставили, по предложению именинника, этот портрет перед входом в зрительный зал и, чтобы "опустяшить" (словечко самого Дурова. - прим. ред.) помпезность позы и содержания, - поместили внизу табличку с надписью: «Неизвестный художник XIX века. Портрет Дурова. Масло. 3 р. 60 к. - 1 кг». А мы с поэтом Юрием Ряшенцевым сочинили романс, в конце которого звучало пожелание: «Чтоб на вопрос “ну как делишки, Лева?” - ты б никогда не смог сказать… что плохо».
Вот, думаю я, всем не хватает счастья. Кому больше, кому меньше, кто считает, что у него вообще счастья нет. А многие даже не знают, что это такое, и принимают за счастье «чувство глубокого удовлетворения». Но, может быть, его и не должно быть много? Семья, любимое дело и, наконец, это великое умение - заставлять людей смеяться… И быть среди них своим, близким.Вот, думаю я, всем не хватает счастья. Кому больше, кому меньше, кто считает, что у него вообще счастья нет. А многие даже не знают, что это такое, и принимают за счастье «чувство глубокого удовлетворения». Но, может быть, его и не должно быть много? Семья, любимое дело и, наконец, это великое умение - заставлять людей смеяться… И быть среди них своим, близким.Вот, думаю я, всем не хватает счастья. Кому больше, кому меньше, кто считает, что у него вообще счастья нет. А многие даже не знают, что это такое, и принимают за счастье «чувство глубокого удовлетворения». Но, может быть, его и не должно быть много? Семья, любимое дело и, наконец, это великое умение - заставлять людей смеяться… И быть среди них своим, близким.Вот, думаю я, всем не хватает счастья. Кому больше, кому меньше, кто считает, что у него вообще счастья нет. А многие даже не знают, что это такое, и принимают за счастье «чувство глубокого удовлетворения». Но, может быть, его и не должно быть много? Семья, любимое дело и, наконец, это великое умение - заставлять людей смеяться… И быть среди них своим, близким.
ps. поскольку пишу в сообщество впервые (читаю уже давно), то хочу предупредить: если где-то нарушены какие-то правила, просто обозначьте, пожалуйста, - всё исправим))