на сохранить))
вот созвучно - очень, а что - не пойму :-) вечно у меня с Быковым так - задевает струну, а какую - и не определишь..) и она звучит, звучит..) странное, в общем.
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
Перестал сомневаться в Боге, хоть колебался еще вчера. (Как говорил мой учитель строгий - Господь аплодирует вам, ура!). Ночью, бывало, проснешься в страхе, будишь подругу, включаешь свет - неуютно душе во прахе. Как это так, меня - и нет? Как я метался, как сомневался, как вцеплялся в благую весть - от когнитивного диссонанса: смерти нет - и все-таки есть! И как-то это прошло с годами, хотя должно было стать острей от приближения к этой даме (есть она, нет ее - черт бы с ней). Дело не в том привычном мотиве ли, всякому гопнику по плечу, что все с годами мне опротивели? Не опротивели, жить хочу. Стал терпеливее, стал мудрее ли? Так сказать, опять в молоко: невысоко мои мысли реяли - и нынче реют невысоко. Многие веруют от противного: что ни вспомнишь - везде фуфло. Столько повсюду мрака активного - где-то обязано быть светло. Тут есть известный резон, без спора. Высунешь нос - и сразу домой; смотришь трансляцию из собора - и ощущаешь себя Хомой. Когда в глаза тебе смотрят Вии - сразу уверуешь, s’est la vie. Но ведь это все не впервые. И когда тут рулил не Вий? Да и наивен сводящий Бога только к свету, только к добру (эта мысль тяжела для слога - скажу точнее, когда умру). О, сознание островное, света пятно среди темных вод! Бог - это как бы все остальное, кроме всего вот этого вот. Сейчас для этого нету слова, как в подсознание ни вникай. Разве что вспомнить фразу Толстого из последнего дневника, когда оставалось ему немного до, сорри, выхода в высший свет: или, пишет он, нету Бога, или ничего, кроме Бога, нет.
Как газ, как свет, как снег, бесстрастно штрихующий раннюю полутьму, - Бог заполняет все пространство, предоставленное ему. Глядишь, почти ничего не стало, как и предрек один иудей: чести, совести, долга, срама, слез и грез, вообще людей. Сплошь лилипутики, менуэтики, растелешившийся Бобок; ни эстетики, ни конкретики, ни политики - только Бог. Смотри, как он перетекает в родной пейзаж со всех сторон, как ничего не отвлекает - всюду он и только он. Смотришь сквозь тюлевые занавески, как пустынен мир и убог, как на него сквозь голые ветки сверху клоками сыплется Бог; как засыпает пустырь, дорогу, как сцепляется на лету, покуда мир подставляет Богу свою растущую пустоту, как заполняет все пространство его хрустальный перезвон.
Только я еще остался.
Закончу - и будет только он.
Дмитрий Быков // "Новая газета", №1, 11 января 2016 года
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
Перестал сомневаться в Боге, хоть колебался еще вчера. (Как говорил мой учитель строгий - Господь аплодирует вам, ура!). Ночью, бывало, проснешься в страхе, будишь подругу, включаешь свет - неуютно душе во прахе. Как это так, меня - и нет? Как я метался, как сомневался, как вцеплялся в благую весть - от когнитивного диссонанса: смерти нет - и все-таки есть! И как-то это прошло с годами, хотя должно было стать острей от приближения к этой даме (есть она, нет ее - черт бы с ней). Дело не в том привычном мотиве ли, всякому гопнику по плечу, что все с годами мне опротивели? Не опротивели, жить хочу. Стал терпеливее, стал мудрее ли? Так сказать, опять в молоко: невысоко мои мысли реяли - и нынче реют невысоко. Многие веруют от противного: что ни вспомнишь - везде фуфло. Столько повсюду мрака активного - где-то обязано быть светло. Тут есть известный резон, без спора. Высунешь нос - и сразу домой; смотришь трансляцию из собора - и ощущаешь себя Хомой. Когда в глаза тебе смотрят Вии - сразу уверуешь, s’est la vie. Но ведь это все не впервые. И когда тут рулил не Вий? Да и наивен сводящий Бога только к свету, только к добру (эта мысль тяжела для слога - скажу точнее, когда умру). О, сознание островное, света пятно среди темных вод! Бог - это как бы все остальное, кроме всего вот этого вот. Сейчас для этого нету слова, как в подсознание ни вникай. Разве что вспомнить фразу Толстого из последнего дневника, когда оставалось ему немного до, сорри, выхода в высший свет: или, пишет он, нету Бога, или ничего, кроме Бога, нет.
Как газ, как свет, как снег, бесстрастно штрихующий раннюю полутьму, - Бог заполняет все пространство, предоставленное ему. Глядишь, почти ничего не стало, как и предрек один иудей: чести, совести, долга, срама, слез и грез, вообще людей. Сплошь лилипутики, менуэтики, растелешившийся Бобок; ни эстетики, ни конкретики, ни политики - только Бог. Смотри, как он перетекает в родной пейзаж со всех сторон, как ничего не отвлекает - всюду он и только он. Смотришь сквозь тюлевые занавески, как пустынен мир и убог, как на него сквозь голые ветки сверху клоками сыплется Бог; как засыпает пустырь, дорогу, как сцепляется на лету, покуда мир подставляет Богу свою растущую пустоту, как заполняет все пространство его хрустальный перезвон.
Только я еще остался.
Закончу - и будет только он.
Дмитрий Быков // "Новая газета", №1, 11 января 2016 года