(no subject)
Бабушкина подруга тетя Нина всю жизнь проработала в театре кукол Образцова. Они ездили с гастролями заграницу.
Ну, знаете, не мне вам объяснять, что такое Париж и Лондон для советского человека в шестьдесят каком-то там году. Рассказов было море; с детства знаю историю про то, как одна из актрис звонит домой из Парижа - захлебывается от восторга: Тося, ты не поверишь - колбасы в магазине - ну сто сортов, ну сто, Тося, не меньше! Хлеб, Тося - булки какие-то, круассаны! Мы зашли в магазин - мы оторваться не могли, как они живут, Б-же мой, как они живут, Тося, и как мы… (оборачивается, замечает подходящего гэбэшника-сопровождающего, моментальная мимикрия, постное лицо, поджатые губы) - Ну что тебе сказать, Тося? Ну живут, конечно, неплохо. Но морально - тяжело».
И вот разбирая бабушкину квартиру, я наткнулась на документ эпохи. На лучшую иллюстрацию этой истории. Город непонятен, год тоже. Слова излишни.
Ну, знаете, не мне вам объяснять, что такое Париж и Лондон для советского человека в шестьдесят каком-то там году. Рассказов было море; с детства знаю историю про то, как одна из актрис звонит домой из Парижа - захлебывается от восторга: Тося, ты не поверишь - колбасы в магазине - ну сто сортов, ну сто, Тося, не меньше! Хлеб, Тося - булки какие-то, круассаны! Мы зашли в магазин - мы оторваться не могли, как они живут, Б-же мой, как они живут, Тося, и как мы… (оборачивается, замечает подходящего гэбэшника-сопровождающего, моментальная мимикрия, постное лицо, поджатые губы) - Ну что тебе сказать, Тося? Ну живут, конечно, неплохо. Но морально - тяжело».
И вот разбирая бабушкину квартиру, я наткнулась на документ эпохи. На лучшую иллюстрацию этой истории. Город непонятен, год тоже. Слова излишни.