(no subject)
Взволнованно. Вся моя душа полна его стихами, его голосом.
Я, друзья, счастлива ныне, правда-правда...
Мы вчера были на концерте Григория Данского.
Очень-очень-очень много лет не была я на его концертах, десять, больше...
Несколько раз собиралась, а все как-то не судьба.
Формулировать сейчас что-то умное не способна.
Я влюблена в его стихи, люблю его иронию, его рифмы, его умение баласировать, нет, играть, жаргонными словечками и высоким стилем, конечно же, его лирику, пронзительные строки, которые западают в душу и память навсегда, его искренность, голос, который кажется таким родным и доверительным, что, может, это и не концерт вовсе, а разговор, когда один говорит, а другой - слышит, это ведь разговор...
Молоденькая восторженная девушка, которая представляла вчера Данского публике, сказала "ах, у него такие глаза - таинственные, мужские...") А мне всегда казалось, что у Данского глаза, которые все знают...
Совсем недавно перечитывала любимого мною Павича, поэтому не могу удержаться от цитаты, человек... с темными глазами, которые говорят о том, что сами себе снились и видели свое дно.
Что еще сказать... Восемь лет назад я перестала глядеть в себя - я знаю, что там, и знаю, что я там видеть не хочу.
А вчера Данской вдруг неожиданно, незаметно, коварно заставил меня взглянуть в себя и увидеть ли, не знаю, но подумать, может, зря я ограничила свой мир 25 сотками - А за дверью судьба с клюкой, / а за окном - веселое время, / время идти по жизни легко, / время носить за плечами ветер..."Попадай в ноты, виолончелистка…" .
Вот о чем совсем не хотелось писать, но задело, язык за зубами не могу держать. Я привыкла к тому, что на органных концертах всегда "играет" сотовый телефон, научилась от этого абстарагироваться и не расстраиваться. А тут, когда зазвонил телефон и испортил такой потрясающий финал , стихотворение, которое он читал, без гитары, которое я раньше не слышала, так стало обидно, прямо, до слез. Вот и "отматываю" теперь в памяти этот удивительный вечер - до "Ивиковых журавлей", моих любимых... Как он спел "Ивиковы журавли"!
Если бы я никогда ничего больше не слышала, я, наверное, любила бы Данского только за то:
Ивиковы журавли
Снега просит душа, только снега.
Будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
кружат Ивиковы журавли.
Кружат Ивиковы следопыты
над распаханной гнилью полей.
И стучат в облаках копыта
черных Ивиковых журавлей.
Снега просит душа, только снега.
Чтоб покой навсегда, навек.
Инфантильный чудак Онегин
смотрит с грустью в двадцатый век.
На балтийские серые лужи,
на скелеты стальных кораблей.
Смотрит в небо - а в небе кружит
стая Ивиковых журавлей.
Снега просит душа на просторы
Руси, на петлицы солдат,
на погоны святым майорам,
на архангельский чинный смрад,
на церквей оловянные срубы,
где господь так страшно высок,
на мои деревянные губы,
на просоленный болью висок,
на обугленные села,
на расхристанные города...
Ну а в небе такие веселые
летят вороны в никуда.
Только выше, у самого солнца,
еще жутче и веселей
изумрудное сердце бьется
черных Ивиковых журавлей…
…Снега просит душа, только снега,
будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
кружат Ивиковы журавли.
Никуда нам от них не деться,
чтоб не слышать их голоса,
чтоб не били в самое сердце
их гомеровские глаза.
Под печальное это пение
затеряться бы да умереть.
И мне думается - это спасение,
даже если зовется смерть.
По столетьям, как по ступеням,
бегут реки, по ним - корабли...
И смеется Онегин - что смерть нам,
если в небе летят журавли...
Приведу здесь несколько текстов, выбирать из того, что люблю, не умею, поэтому, наверное, наугад, из разного.
Тексты и фото с сайта http://www.danskoy.ru/
В пользу натуры
В вагоне когда еду,
вижу в опрощенности
сограждан победу
непросвещенности.
Толстовского духа
несущий печать,
сижу и чувствую, что не могу молчать.
Вот тут ругают власти,
а сами, например,
стекло бросают, пластик,
и разный полимер
из окон электрички.
Изделья из пластмасс
не разлагаются, в отличие от нас!
В натуре.
Натура по-российски
есть природа. Там и тут,
как в тесте сосиски,
в ней люди живут.
Скажу не во гневе,
но очень скорбя,
в натуре гадить - гадить под себя.
В натуре.
В ней все непросто.
В ней все неспроста.
В согласье с ней бы рос ты,
жил бы до ста.
А мог бы и двести.
А мог - миллион.
А мог бы стать звездой в созвездье Орион . Но
мусора много
в твоей голове.
Не веруешь в Бога.
Калымишь в Москве,
Помалу сдаешь.
По-черному пьешь…
Соря в окно, братан, в душе не разгребешь.
Но
Расею, Russia
как народ не понять.
Бросают чебурашек,
когда их можно сдать.
Неправда, мол, души
широкий жест, кураж…
Не хочешь жить, сынок, не порть другим пейзаж.
Еще он пригодится
и для тебя, отец.
Для турка-месхетинца,
китайца, наконец.
Для русского какого -
не такого, как ты…
Я прав иль нет, товарищи менты?
Нет, я не митингую.
Но странно, что в народ
роняешь мысль другую
и тут же встает
с дубинкою товарищ,
направляющей жись!
Короче, здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
Короче,
война гигантов та еще
идет в умах, друзья.
Нельзя тупеть, товарищи!
Тупеть никак нельзя!
Тут скажут, что натуру
олигархи портят, но
зачем, друзья, быть с ними в этом заодно?
В натуре.
Такую речь бы грохнул я!
Но я сижу молчу.
Натура духовная
моя сродни бичу.
Рушится мир,
чебурашки летят.
Исчерпан мой литературный, но есть мат!
В натуре.
Ангел сказал
Ангел сказал: «Живи, есть еще время...» Я было радоваться, а потом в слезы. «Не отпускай, прошу, меня в люди. Прежней жизни моей долги тяжки. Мне на ветру человеческом душу продует. Всяк узнает меня, всяк осудит. Не отпускай, прошу...» А его уж нету. Долго я ждал ответ и безответным стал. Стала память моя тиха, голоса умолкли. Ноги пошли мои по земле, сердце полетело. Как, не знаю сам, я вошел в тот сад. В том саду птица поет, дева плачет. Что же ты, птица, поешь? Какими голосами? Все голосами любви берегов дальних. Что же ты, дева, плачешь? Какими слезами? Или что душе слезы - то миру песни?
Где сужается даль
Где сужается даль
_____до игольного ушка,
_________в которое ниточкой к Богу
______________протянется Суздаль,
где сужается даль,
_____становясь острым краем земли,
_________устоять на котором
______________есть высшая удаль,
где безмолвен сидит Саваоф
_____в Петропавловском небе,
_________качая, как люльку,
______________серебряный купол,
и где купол - не купол, а сердце,
_____что перевернулось
_________и смотрит угрюмо и строго,
______________и скупо,
где сужаемся мы
_____до тишайшего ужаса
_________перед несчастьем -
______________оно называется время,
где свободно вдевается
_____гулкое эхо времен
_________в человечье оглохшее ухо,
______________как в стремя,
где мне хочется стать
_____монастырской травой -
_________отравившись, быть брошенным
______________в патриархальную землю
и вспорхнуть по весне,
_____веселясь, отчего неизвестно,
_________над теплой землей
______________молодеющим зельем,
где сужается даль
_____и течет в русле русского слова,
_________цепляясь веками
______________за вехи событий,
нам отсужена высшею мерою часть
_____общей участи - жизнь
_________(потому из нас каждый -
______________сожитель),
где и я не лишен этой части,
_____а стало быть, счастлив,
_________как всякий,
______________кто не растерял свыше меры,
и сужается даль,
_____приближая иные широты,
_________которые
______________не переводятся в метры...
"Венецианская песенка"
Если я, брат, умру в Провинции…
Это лучше, брат, чем в Освенциме.
Обещать не могу - но в принципе,
если к этому будет тенденция.
Не в больнице - тогда в милиции
есть кому довести до кондиции.
Не милиция, так интеллигенция…
А весной здесь почти Венеция.
Если мне суждена жизнь в Провинции…
И это лучше, брат, чем в Освенциме.
Но где ж ты, жизненная моя позиция?
Из амбиций только эрекция.
Улететь бы куда, да не птицы мы,
не во Франции мы, в Провинции.
Жизнь нам видится как ретроспекция…
А весной здесь почти Венеция.
О как слог твой, Провинция, выспренен!
Как пусты по ночам твои улицы!
То в них слышно, как хлопают выстрелы
позапрошлой еще революции,
то в них грянут работы строительные,
то система рванет отопительная.
Где спасительная санинспекция!
Говорю, здесь почти Венеция.
Комсомольцами перепаханная
и правительствами перетраханная,
Ты вот-вот разродишься Пушкиными
между Плюшкиными и Ватрушкиными -
в этих улицах, здесь, где по глупости
жизнь кончается вместе с юностью.
И по Пушкинской мы с товарищем
не куда-нибудь шпарим - на кладбище.
Только улочки твои безобразные
через все идут полушарие…
Где вы, девочки наши разные-разные,
где глаза ваши, карие-карие?
Бритва папина, мамина талия,
где пластинка "мэйд ин Италия"?
Красный галстук, черемуха белая…
Выше… рюмку! Гуляй, Губерния!
Я, друзья, счастлива ныне, правда-правда...
Мы вчера были на концерте Григория Данского.
Очень-очень-очень много лет не была я на его концертах, десять, больше...
Несколько раз собиралась, а все как-то не судьба.
Формулировать сейчас что-то умное не способна.
Я влюблена в его стихи, люблю его иронию, его рифмы, его умение баласировать, нет, играть, жаргонными словечками и высоким стилем, конечно же, его лирику, пронзительные строки, которые западают в душу и память навсегда, его искренность, голос, который кажется таким родным и доверительным, что, может, это и не концерт вовсе, а разговор, когда один говорит, а другой - слышит, это ведь разговор...
Молоденькая восторженная девушка, которая представляла вчера Данского публике, сказала "ах, у него такие глаза - таинственные, мужские...") А мне всегда казалось, что у Данского глаза, которые все знают...
Совсем недавно перечитывала любимого мною Павича, поэтому не могу удержаться от цитаты, человек... с темными глазами, которые говорят о том, что сами себе снились и видели свое дно.
Что еще сказать... Восемь лет назад я перестала глядеть в себя - я знаю, что там, и знаю, что я там видеть не хочу.
А вчера Данской вдруг неожиданно, незаметно, коварно заставил меня взглянуть в себя и увидеть ли, не знаю, но подумать, может, зря я ограничила свой мир 25 сотками - А за дверью судьба с клюкой, / а за окном - веселое время, / время идти по жизни легко, / время носить за плечами ветер..."Попадай в ноты, виолончелистка…" .
Вот о чем совсем не хотелось писать, но задело, язык за зубами не могу держать. Я привыкла к тому, что на органных концертах всегда "играет" сотовый телефон, научилась от этого абстарагироваться и не расстраиваться. А тут, когда зазвонил телефон и испортил такой потрясающий финал , стихотворение, которое он читал, без гитары, которое я раньше не слышала, так стало обидно, прямо, до слез. Вот и "отматываю" теперь в памяти этот удивительный вечер - до "Ивиковых журавлей", моих любимых... Как он спел "Ивиковы журавли"!
Если бы я никогда ничего больше не слышала, я, наверное, любила бы Данского только за то:
Ивиковы журавли
Снега просит душа, только снега.
Будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
кружат Ивиковы журавли.
Кружат Ивиковы следопыты
над распаханной гнилью полей.
И стучат в облаках копыта
черных Ивиковых журавлей.
Снега просит душа, только снега.
Чтоб покой навсегда, навек.
Инфантильный чудак Онегин
смотрит с грустью в двадцатый век.
На балтийские серые лужи,
на скелеты стальных кораблей.
Смотрит в небо - а в небе кружит
стая Ивиковых журавлей.
Снега просит душа на просторы
Руси, на петлицы солдат,
на погоны святым майорам,
на архангельский чинный смрад,
на церквей оловянные срубы,
где господь так страшно высок,
на мои деревянные губы,
на просоленный болью висок,
на обугленные села,
на расхристанные города...
Ну а в небе такие веселые
летят вороны в никуда.
Только выше, у самого солнца,
еще жутче и веселей
изумрудное сердце бьется
черных Ивиковых журавлей…
…Снега просит душа, только снега,
будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
кружат Ивиковы журавли.
Никуда нам от них не деться,
чтоб не слышать их голоса,
чтоб не били в самое сердце
их гомеровские глаза.
Под печальное это пение
затеряться бы да умереть.
И мне думается - это спасение,
даже если зовется смерть.
По столетьям, как по ступеням,
бегут реки, по ним - корабли...
И смеется Онегин - что смерть нам,
если в небе летят журавли...
Приведу здесь несколько текстов, выбирать из того, что люблю, не умею, поэтому, наверное, наугад, из разного.
Тексты и фото с сайта http://www.danskoy.ru/
В пользу натуры
В вагоне когда еду,
вижу в опрощенности
сограждан победу
непросвещенности.
Толстовского духа
несущий печать,
сижу и чувствую, что не могу молчать.
Вот тут ругают власти,
а сами, например,
стекло бросают, пластик,
и разный полимер
из окон электрички.
Изделья из пластмасс
не разлагаются, в отличие от нас!
В натуре.
Натура по-российски
есть природа. Там и тут,
как в тесте сосиски,
в ней люди живут.
Скажу не во гневе,
но очень скорбя,
в натуре гадить - гадить под себя.
В натуре.
В ней все непросто.
В ней все неспроста.
В согласье с ней бы рос ты,
жил бы до ста.
А мог бы и двести.
А мог - миллион.
А мог бы стать звездой в созвездье Орион . Но
мусора много
в твоей голове.
Не веруешь в Бога.
Калымишь в Москве,
Помалу сдаешь.
По-черному пьешь…
Соря в окно, братан, в душе не разгребешь.
Но
Расею, Russia
как народ не понять.
Бросают чебурашек,
когда их можно сдать.
Неправда, мол, души
широкий жест, кураж…
Не хочешь жить, сынок, не порть другим пейзаж.
Еще он пригодится
и для тебя, отец.
Для турка-месхетинца,
китайца, наконец.
Для русского какого -
не такого, как ты…
Я прав иль нет, товарищи менты?
Нет, я не митингую.
Но странно, что в народ
роняешь мысль другую
и тут же встает
с дубинкою товарищ,
направляющей жись!
Короче, здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
Короче,
война гигантов та еще
идет в умах, друзья.
Нельзя тупеть, товарищи!
Тупеть никак нельзя!
Тут скажут, что натуру
олигархи портят, но
зачем, друзья, быть с ними в этом заодно?
В натуре.
Такую речь бы грохнул я!
Но я сижу молчу.
Натура духовная
моя сродни бичу.
Рушится мир,
чебурашки летят.
Исчерпан мой литературный, но есть мат!
В натуре.
Ангел сказал
Ангел сказал: «Живи, есть еще время...» Я было радоваться, а потом в слезы. «Не отпускай, прошу, меня в люди. Прежней жизни моей долги тяжки. Мне на ветру человеческом душу продует. Всяк узнает меня, всяк осудит. Не отпускай, прошу...» А его уж нету. Долго я ждал ответ и безответным стал. Стала память моя тиха, голоса умолкли. Ноги пошли мои по земле, сердце полетело. Как, не знаю сам, я вошел в тот сад. В том саду птица поет, дева плачет. Что же ты, птица, поешь? Какими голосами? Все голосами любви берегов дальних. Что же ты, дева, плачешь? Какими слезами? Или что душе слезы - то миру песни?
Где сужается даль
Где сужается даль
_____до игольного ушка,
_________в которое ниточкой к Богу
______________протянется Суздаль,
где сужается даль,
_____становясь острым краем земли,
_________устоять на котором
______________есть высшая удаль,
где безмолвен сидит Саваоф
_____в Петропавловском небе,
_________качая, как люльку,
______________серебряный купол,
и где купол - не купол, а сердце,
_____что перевернулось
_________и смотрит угрюмо и строго,
______________и скупо,
где сужаемся мы
_____до тишайшего ужаса
_________перед несчастьем -
______________оно называется время,
где свободно вдевается
_____гулкое эхо времен
_________в человечье оглохшее ухо,
______________как в стремя,
где мне хочется стать
_____монастырской травой -
_________отравившись, быть брошенным
______________в патриархальную землю
и вспорхнуть по весне,
_____веселясь, отчего неизвестно,
_________над теплой землей
______________молодеющим зельем,
где сужается даль
_____и течет в русле русского слова,
_________цепляясь веками
______________за вехи событий,
нам отсужена высшею мерою часть
_____общей участи - жизнь
_________(потому из нас каждый -
______________сожитель),
где и я не лишен этой части,
_____а стало быть, счастлив,
_________как всякий,
______________кто не растерял свыше меры,
и сужается даль,
_____приближая иные широты,
_________которые
______________не переводятся в метры...
"Венецианская песенка"
Если я, брат, умру в Провинции…
Это лучше, брат, чем в Освенциме.
Обещать не могу - но в принципе,
если к этому будет тенденция.
Не в больнице - тогда в милиции
есть кому довести до кондиции.
Не милиция, так интеллигенция…
А весной здесь почти Венеция.
Если мне суждена жизнь в Провинции…
И это лучше, брат, чем в Освенциме.
Но где ж ты, жизненная моя позиция?
Из амбиций только эрекция.
Улететь бы куда, да не птицы мы,
не во Франции мы, в Провинции.
Жизнь нам видится как ретроспекция…
А весной здесь почти Венеция.
О как слог твой, Провинция, выспренен!
Как пусты по ночам твои улицы!
То в них слышно, как хлопают выстрелы
позапрошлой еще революции,
то в них грянут работы строительные,
то система рванет отопительная.
Где спасительная санинспекция!
Говорю, здесь почти Венеция.
Комсомольцами перепаханная
и правительствами перетраханная,
Ты вот-вот разродишься Пушкиными
между Плюшкиными и Ватрушкиными -
в этих улицах, здесь, где по глупости
жизнь кончается вместе с юностью.
И по Пушкинской мы с товарищем
не куда-нибудь шпарим - на кладбище.
Только улочки твои безобразные
через все идут полушарие…
Где вы, девочки наши разные-разные,
где глаза ваши, карие-карие?
Бритва папина, мамина талия,
где пластинка "мэйд ин Италия"?
Красный галстук, черемуха белая…
Выше… рюмку! Гуляй, Губерния!