Ковид - как ружье, которое не могло не выстрелить
На самом деле самое удивительное в текущей эпидемии - это то, что она случилась только в 2020 году. В том смысле, что человечество сумело дотянуть до третьего десятилетия XXI века без чего-то подобного, несмотря на то, что хотя все условия для развертывания «ковида» существовали давно. Ну, и разумеется, стоит удивляться - и радоваться - тому, что источником эпидемии стала, в общем-то, довольно «мягкая» инфекция, которая даже без лечения убивает не более 2% заболевших - так же крайне отрадный факт. Поскольку будь летальность раз в 10 выше - еще неизвестно, что бы было. А точнее, вполне известно: это привело бы к полной катастрофе всего «цивилизованного мира». Большей, нежели была Черная Смерть для мира средневекового.
Дело в том, что случившийся в 1980-1990 годах «правый поворот» фактически обрек человечество на возникновение глобальных эпидемий. А обрушение в 1991 году СССР и формирование «глобалистического» (проамериканского) мира еще более усилило эту «обреченность». Хотя бы потому, что резко увеличило скорость и мощность трансконтинентальных людских потоков - что прямо проистекало из неолиберальной концепции «делания денег на транкзациях». (В том смысле, что чем больше контактов - тем больше в данной модели производится прибылей.) Разумеется, на самом деле все происходит не так - то есть, реально деньги делаются на другом - но в данном случае это не важно, поскольку вплоть до самого последнего времени количество людских перемещений только нарастало.
А вместе с ними нарастала и возможность для быстрого перемещения разнообразных инфекционных возбудителей. Но и это было еще не все: сам принцип организации транспортных потоков в постсоветском мире был основан на использовании огромных «пересадочных хабов»: супераэропортов, рассчитанных на годовое перемещение нескольких десятков миллионов человек со всего света. (Лондонский Хитроу, например, имел пассажирооборот более 80 млн. человек в год.) Наверное, тут не надо говорить, что подобные места являются идеальными «контейнерами» для разного рода микроорганизмов. (Тем более, что климатические условиях в «хабах» поддерживаются близкими к идеальному для микрофлоры.)
Однако и без учета «хабов» неолиберальный мир демонстрировал очевидную тенденцию к росту концентрации населения. В том смысле, что именно он сделал нормой не просто города-миллионники, а т.н. «мегаполисы»: огромные человейники с проживанием десятков миллионов человек, причем, активно перемещающихся и «перемешивающихся» друг с другом. (Основной смысл «мегаполиса» состоит даже не в том, что там много народу, а в том, что этот народ не имеет постоянной «прописки» ни в плане проживания, ни в плане работы.) Наконец, широкое распространение концепции «быстрой» и «уличной» еды - при которой, разумеется, минимальная гигиена (скажем, мытье рук) оказывается невозможной - еще более увеличивает опасность заражения.
Тем не менее, и этого еще ему (миру) было мало! Поскольку одновременно с ростом концентрации населения и увеличением его перемещения неолиберальный реванш отметился еще и … сокращением доступности медицины. Да, именно так: начиная с середины 1980 годов в мире наблюдалось резкое снижение количества т.н. «больничных коек». Скажем, в Италии они сократились с 9 в 1985 до 3 в 2018 году. Для Испании - с 4 в 1985 до 2 в 2018, для РФ с 13 в 1985 до 5 в 2018. (Тут надо обязательно сказать, что пресловутая «койка» - это не просто кровать в больнице, а минимальная учетная единица. К которой привязано все остальное - начиная с количества медперсонала и заканчивая мощностью больничной электросети.) Причем, именно «инфекционные койки» подвергались наиболее радикальному сокращению: считалось, что при наличии антибиотиков лечить заболевших выгоднее амбулаторно. (Несмотря на то, что вирусные заболевания антибиотиками не лечатся.)
Впрочем, очень многие даже такой возможностью не пользовались, поскольку ужесточение конкуренции на рынке труда сделало массовым явление «переноса болезней на ногах». Ну да: вплоть до прошлого года телереклама в огромном количестве предлагала средства «снятия симптомов заболевания»: дескать, выпьешь таблетку - и можешь опять идти в офис. (А детей отправлять в школу.) Впрочем, понятно, что и без рекламы очень многие так делали, поскольку «никому не нужно кормить работника, прохлаждающегося на больничном». В подобном случае даже «рядовые» эпидемии гриппа - к которым, в общем-то, имелся иммунитет - приносили немало осложнений.
То есть, последние три - если не четыре - десятилетия мир упорно двигался к состоянию, при котором массовая эпидемия не могла не возникнуть. Разумеется, были уже помянутые антибиотики - которые, в общем-то, считались способными остановить развитие бактериальных заболеваний. (Хотя об опасности возникновения резистентных к антибиотикам бактерий начали говорить еще с 1990 годов.) Но вот с вирусами ситуация была много хуже, т.к. действенных антивирусных препаратов не существует до сих пор. Поэтому указанная опасность прекрасно осознавалась очень многими: надо было быть полным идиотом для того, чтобы не замечать сказанного выше.
Отсюда проистекают и известные «истерии», которые демонстрировала ВОЗ. И над которыми было принято было хихикать в «этих ваших интернетах») Скажем, по поводу «свиного гриппа» (H1N1), который был замечен, например, в 2008-2009 годах. Кстати, напомню, что H1N1 - это вирус того же серотипа, что и знаменитая «испанка», унесшая более 20 млн. жизней. Надо ли говорить, что когда стало понятным, что болезнь активно распространяется, то ей был присвоен наивысший уровень опасности. Правда, не по летальности - а по распространяемости. Летальность H1N1 на самом деле была довольно мала, т.к., это «старый» вирус, на который у большинства людей есть иммунный ответ. Что и спасло человечество - поскольку эффективно блокировать заболевание у современных государств, естественно, не получилось. («Свиной грипп» прекрасно разбежался по всему «цивилизованному миру», несмотря на все попытки ограничений.)
То же самое можно сказать и про т.н. «атипичную пневмонию» - респираторное вирусное заболевание, вызываемое коронавирусом SARS-CoV - первый случай заболевания которым был зафиксирован в 2002 году. Тогда так же очень сильно повезло: умерло всего 774 человека. Но связано это было именно с высокой летальностью (10% всего, 50% для лиц старше 60 лет), притом, что вирулентность заболевания оказалась низкой. Тем не менее, даже при этом не удалось удержать заболеваемость в пределах одной страны - из Китая, где SARS-CoV появился, он проник в Гонгконг, Сингапур и Вьетнам. Правда, именно после появления «атипичную пневмонию» Китай принял решение об ускоренном развитии своей эпидемиологической службы - что прекрасно сработало через 17 лет.
И конечно же, не стоит забывать про лихородку Эбола - болезнь крайне специфичную в плане распространения, но при этом так же очень перепугавшую мировое медицинское сообщество. В том смысле, что в 2013-2014 годах данное заболевание умудрилось убить более 11 тыс. человек - и это при том, что заразиться им еще надо суметь. (Необходим контакт с кровью заболевшего.) Правда, в данном случае все заболевшие были локализованы в Африке, но опасения того, что Эбола может «перешагнуть океан» были реальными. Именно поэтому разработка вакцины от данного заболевания была начата уже в 2014 году, а в 2015 году завершилась регистрацией полученного результата. (В РФ центром им. Гамалеи.)
В общем, можно сказать, что в последние 30 лет человечеству крупно везло. В том смысле, что ни один из кандидатов на роль «массового мора» не смог получить нужных качеств - комбинации летальности и вирулентности - для того, чтобы в полную силу использовать описанные выше пути распространения. Возможно - кроме чистого везения - это было связано и с тем, что основная масса населения (условные «бэбибумеры») имели слишком высокий уровень иммунитета, созданный благоприятными условиями детства и юности во время «Золотых десятилетий человечества». Кроме того сохранение уже не раз помянутой системы массовой медицины - созданной в то же время - с ее (относительно) массовыми прививками, диспансеризацией и относительно своевременным оказанием медпомощи так же играло свою роль.
Но, рано или поздно, но неолиберализм обязан был «выжрать» указанные ресурсы - например, в плане уже указанного сокращения числа больничных коек, врачей, медсестер или общего снижения уровня иммунитета у молодых поколений. (За счет ухудшения качества питания, снижения уровня жизни и повышения стресса.) И поэтому «висящее на сцене ружье» все же выстрелило. В том смысле, что пресловутый COVID-19 стал именно тем, чего ожидали от «атипичной пневмонии»: болезнью, идеально приспособленной для неолиберального мира. То есть, имеющей «оптимизированные» именно под него параметры вирулентности и летальности, позволяющие «по полной» использовать и транспортные «хабы», и высокую скученность населения, и переполнение рынка труда. (При котором «слабо болеющие» лица не только продолжают ходить на работу, но и отправляются в турпоездки. Поскольку при отмене «путевки» не только пропадают деньги, но и «исчезает» сам отпуск - так как никто не будет его переносить.)
На этом фоне все попытки правящей неолиберальной элиты «с минимальными потерями выйти из эпидемии» с самого начала не вызывали ничего, за исключением стыда. Ибо результат этой борьбы оказался у всех один и тот же: полный провал, усугубленный этой самой борьбой. В то время, как ряд государств, придерживающейся иной политики - вроде Китая или Вьетнама - продемонстрировали, в общем-то, относительную эффективность. (Но не слишком высокую: скажем, в том же Китае стала понятной катастрофическая нехватка медперсонала. В результате чего пришлось вводить крайне дорогостоящие «административные меры» вместо банальной санитарно-эпидемиологической работы.) Но это, понятное дело, тема уже совершенно иного разговора.
Тут же самое важное, что стоит понять - это то, что никакое неожиданности с «ковидом» на самом деле не было. Напротив: он был вполне закономерен, ожидаем и при этом … совершенно «неотбиваем» при текущем социо-экономическом устройстве. То есть, «мировая элита» в данном случае оказалась неспособной ответить на относительно слабый - не чума - вызов, к которому формальная подготовка шла уже давно. Впрочем, как раз это не удивительно: нет такой ситуации, которую современные «лучшие люди» способы были бы разрулить грамотно. И не только в плане борьбы с инфекциями.
Дело в том, что случившийся в 1980-1990 годах «правый поворот» фактически обрек человечество на возникновение глобальных эпидемий. А обрушение в 1991 году СССР и формирование «глобалистического» (проамериканского) мира еще более усилило эту «обреченность». Хотя бы потому, что резко увеличило скорость и мощность трансконтинентальных людских потоков - что прямо проистекало из неолиберальной концепции «делания денег на транкзациях». (В том смысле, что чем больше контактов - тем больше в данной модели производится прибылей.) Разумеется, на самом деле все происходит не так - то есть, реально деньги делаются на другом - но в данном случае это не важно, поскольку вплоть до самого последнего времени количество людских перемещений только нарастало.
А вместе с ними нарастала и возможность для быстрого перемещения разнообразных инфекционных возбудителей. Но и это было еще не все: сам принцип организации транспортных потоков в постсоветском мире был основан на использовании огромных «пересадочных хабов»: супераэропортов, рассчитанных на годовое перемещение нескольких десятков миллионов человек со всего света. (Лондонский Хитроу, например, имел пассажирооборот более 80 млн. человек в год.) Наверное, тут не надо говорить, что подобные места являются идеальными «контейнерами» для разного рода микроорганизмов. (Тем более, что климатические условиях в «хабах» поддерживаются близкими к идеальному для микрофлоры.)
Однако и без учета «хабов» неолиберальный мир демонстрировал очевидную тенденцию к росту концентрации населения. В том смысле, что именно он сделал нормой не просто города-миллионники, а т.н. «мегаполисы»: огромные человейники с проживанием десятков миллионов человек, причем, активно перемещающихся и «перемешивающихся» друг с другом. (Основной смысл «мегаполиса» состоит даже не в том, что там много народу, а в том, что этот народ не имеет постоянной «прописки» ни в плане проживания, ни в плане работы.) Наконец, широкое распространение концепции «быстрой» и «уличной» еды - при которой, разумеется, минимальная гигиена (скажем, мытье рук) оказывается невозможной - еще более увеличивает опасность заражения.
Тем не менее, и этого еще ему (миру) было мало! Поскольку одновременно с ростом концентрации населения и увеличением его перемещения неолиберальный реванш отметился еще и … сокращением доступности медицины. Да, именно так: начиная с середины 1980 годов в мире наблюдалось резкое снижение количества т.н. «больничных коек». Скажем, в Италии они сократились с 9 в 1985 до 3 в 2018 году. Для Испании - с 4 в 1985 до 2 в 2018, для РФ с 13 в 1985 до 5 в 2018. (Тут надо обязательно сказать, что пресловутая «койка» - это не просто кровать в больнице, а минимальная учетная единица. К которой привязано все остальное - начиная с количества медперсонала и заканчивая мощностью больничной электросети.) Причем, именно «инфекционные койки» подвергались наиболее радикальному сокращению: считалось, что при наличии антибиотиков лечить заболевших выгоднее амбулаторно. (Несмотря на то, что вирусные заболевания антибиотиками не лечатся.)
Впрочем, очень многие даже такой возможностью не пользовались, поскольку ужесточение конкуренции на рынке труда сделало массовым явление «переноса болезней на ногах». Ну да: вплоть до прошлого года телереклама в огромном количестве предлагала средства «снятия симптомов заболевания»: дескать, выпьешь таблетку - и можешь опять идти в офис. (А детей отправлять в школу.) Впрочем, понятно, что и без рекламы очень многие так делали, поскольку «никому не нужно кормить работника, прохлаждающегося на больничном». В подобном случае даже «рядовые» эпидемии гриппа - к которым, в общем-то, имелся иммунитет - приносили немало осложнений.
То есть, последние три - если не четыре - десятилетия мир упорно двигался к состоянию, при котором массовая эпидемия не могла не возникнуть. Разумеется, были уже помянутые антибиотики - которые, в общем-то, считались способными остановить развитие бактериальных заболеваний. (Хотя об опасности возникновения резистентных к антибиотикам бактерий начали говорить еще с 1990 годов.) Но вот с вирусами ситуация была много хуже, т.к. действенных антивирусных препаратов не существует до сих пор. Поэтому указанная опасность прекрасно осознавалась очень многими: надо было быть полным идиотом для того, чтобы не замечать сказанного выше.
Отсюда проистекают и известные «истерии», которые демонстрировала ВОЗ. И над которыми было принято было хихикать в «этих ваших интернетах») Скажем, по поводу «свиного гриппа» (H1N1), который был замечен, например, в 2008-2009 годах. Кстати, напомню, что H1N1 - это вирус того же серотипа, что и знаменитая «испанка», унесшая более 20 млн. жизней. Надо ли говорить, что когда стало понятным, что болезнь активно распространяется, то ей был присвоен наивысший уровень опасности. Правда, не по летальности - а по распространяемости. Летальность H1N1 на самом деле была довольно мала, т.к., это «старый» вирус, на который у большинства людей есть иммунный ответ. Что и спасло человечество - поскольку эффективно блокировать заболевание у современных государств, естественно, не получилось. («Свиной грипп» прекрасно разбежался по всему «цивилизованному миру», несмотря на все попытки ограничений.)
То же самое можно сказать и про т.н. «атипичную пневмонию» - респираторное вирусное заболевание, вызываемое коронавирусом SARS-CoV - первый случай заболевания которым был зафиксирован в 2002 году. Тогда так же очень сильно повезло: умерло всего 774 человека. Но связано это было именно с высокой летальностью (10% всего, 50% для лиц старше 60 лет), притом, что вирулентность заболевания оказалась низкой. Тем не менее, даже при этом не удалось удержать заболеваемость в пределах одной страны - из Китая, где SARS-CoV появился, он проник в Гонгконг, Сингапур и Вьетнам. Правда, именно после появления «атипичную пневмонию» Китай принял решение об ускоренном развитии своей эпидемиологической службы - что прекрасно сработало через 17 лет.
И конечно же, не стоит забывать про лихородку Эбола - болезнь крайне специфичную в плане распространения, но при этом так же очень перепугавшую мировое медицинское сообщество. В том смысле, что в 2013-2014 годах данное заболевание умудрилось убить более 11 тыс. человек - и это при том, что заразиться им еще надо суметь. (Необходим контакт с кровью заболевшего.) Правда, в данном случае все заболевшие были локализованы в Африке, но опасения того, что Эбола может «перешагнуть океан» были реальными. Именно поэтому разработка вакцины от данного заболевания была начата уже в 2014 году, а в 2015 году завершилась регистрацией полученного результата. (В РФ центром им. Гамалеи.)
В общем, можно сказать, что в последние 30 лет человечеству крупно везло. В том смысле, что ни один из кандидатов на роль «массового мора» не смог получить нужных качеств - комбинации летальности и вирулентности - для того, чтобы в полную силу использовать описанные выше пути распространения. Возможно - кроме чистого везения - это было связано и с тем, что основная масса населения (условные «бэбибумеры») имели слишком высокий уровень иммунитета, созданный благоприятными условиями детства и юности во время «Золотых десятилетий человечества». Кроме того сохранение уже не раз помянутой системы массовой медицины - созданной в то же время - с ее (относительно) массовыми прививками, диспансеризацией и относительно своевременным оказанием медпомощи так же играло свою роль.
Но, рано или поздно, но неолиберализм обязан был «выжрать» указанные ресурсы - например, в плане уже указанного сокращения числа больничных коек, врачей, медсестер или общего снижения уровня иммунитета у молодых поколений. (За счет ухудшения качества питания, снижения уровня жизни и повышения стресса.) И поэтому «висящее на сцене ружье» все же выстрелило. В том смысле, что пресловутый COVID-19 стал именно тем, чего ожидали от «атипичной пневмонии»: болезнью, идеально приспособленной для неолиберального мира. То есть, имеющей «оптимизированные» именно под него параметры вирулентности и летальности, позволяющие «по полной» использовать и транспортные «хабы», и высокую скученность населения, и переполнение рынка труда. (При котором «слабо болеющие» лица не только продолжают ходить на работу, но и отправляются в турпоездки. Поскольку при отмене «путевки» не только пропадают деньги, но и «исчезает» сам отпуск - так как никто не будет его переносить.)
На этом фоне все попытки правящей неолиберальной элиты «с минимальными потерями выйти из эпидемии» с самого начала не вызывали ничего, за исключением стыда. Ибо результат этой борьбы оказался у всех один и тот же: полный провал, усугубленный этой самой борьбой. В то время, как ряд государств, придерживающейся иной политики - вроде Китая или Вьетнама - продемонстрировали, в общем-то, относительную эффективность. (Но не слишком высокую: скажем, в том же Китае стала понятной катастрофическая нехватка медперсонала. В результате чего пришлось вводить крайне дорогостоящие «административные меры» вместо банальной санитарно-эпидемиологической работы.) Но это, понятное дело, тема уже совершенно иного разговора.
Тут же самое важное, что стоит понять - это то, что никакое неожиданности с «ковидом» на самом деле не было. Напротив: он был вполне закономерен, ожидаем и при этом … совершенно «неотбиваем» при текущем социо-экономическом устройстве. То есть, «мировая элита» в данном случае оказалась неспособной ответить на относительно слабый - не чума - вызов, к которому формальная подготовка шла уже давно. Впрочем, как раз это не удивительно: нет такой ситуации, которую современные «лучшие люди» способы были бы разрулить грамотно. И не только в плане борьбы с инфекциями.