Производственный базис коммунизма на примере «мира Ефремова-Стругацких»
Итак, как уже не раз говорилось ( 1, 2), базисом для той или иной формации выступает связка производительных сил и производственных отношений. То есть, технологическое оснащение производства и взаимодействие этого самого технологического оснащения с работниками. Именно указанные факторы обеспечивают самые глубинные, базовые свойства того или иного общества - того, что, собственно, и позволяет выделять пресловутые общественно-экономические формации. А на основе этого самого «выделения» - строить реалистичные модели развития рассматриваемых обществ.
Разумеется, данный факт не значит, что за пределами указанного «выделения по базису» моделирования невозможно: на самом деле, нет никаких запретов в классификации социумов по любом признаку. Классифицируете хоть по степени волосатости правителей, хоть по уровню распространения гомосексуальных отношений! Но вот построить действительно работающие модели на основании данных произвольных классификаций вряд ли получится. Поэтому - при желании создания действительно реалистичных представлений о том, «что будет» - следует, все же, придерживаться указанной выше схемы. В смысле - рассчитывать реальность в плане ее соответствию тому или иному соотношению производительных сил и производственных отношений.
В этом плане, кстати, очень полезно будет обратиться к «классическому» уже для нас «образу будущего», который сейчас принято именовать «коммунизмом Ефремова-Стругацких» или «моделью Ефремова-Стругацких». (С пониманием, что этот самый образ - в своем глобальном смысле - создавался именно Иваном Антоновичем: братья только взяли уже созданную «вселенную» и заселили ее своими героями.) Поскольку - как не странно это прозвучит - эта самая «реальность» основывается на достаточно четко выделяемом базисе. Разумеется, для нас это прозвучит странно: и у Ефремова, и у Стругацких, и у того же, наследующего им, Игоря Можейко (Кира Булычева) производство, как таковое, практически не показано. По вполне объективным причинам: советских - а особенно, позднесоветским - гражданам вряд ли было особо интересно читать производственный роман. (Кои уже в 1950 годы считались тут вершиной коньюнктурщины - примерно, как сейчас «попаданцы».)
* * *
Однако, несмотря на это, указанный базис вполне существует. А именно: «ядром мира Ефремова-Стругацких» является высокоавтоматизированное производство. На самом деле, даже в «Туманности Андромеды», вышедшей в 1957 году, есть прямое указание на данный момент:
«Сборка конструкций на Земле велась особыми машинами, названными эмбриотектами потому, что они работали по принципу роста живого организма… Метки и ключи, нанесённые на подлежавшие сборке части радиоактивным таллием, правильно ориентировали соединяемые машинами детали, и сборка шла с поразительной для непосвящённого точностью и быстротой.»
Еще раз: производство в «мире Ефремова» не требует использование монотонного и отчужденного труда - вроде того, что используется на конвейерном производстве. Это, кстати, была в свое время очень серьезная инновация на фоне остальной советской «литературы о будущем».В которой или вообще не упоминался «базис», или же речь шла об аналогах существовавших в это время индустриальных заводов - с неизменным для них рабочим классом. В ефремовской же фантастике этого самого класса нет - в полном соответствии с марксистскими идеями, однако в полном противоречии с вульгарным «научным коммунизмом». (Который к марксизму имеет весьма отдаленное отношение.) Причем, не только потому, что вместо зарплаты - обязательного условия для существования пролетариата - тут существует коммунистическая «вседоступность благ». Но и потому, что в данной системе просто невозможно существование тупого, отчужденного труда - пусть даже он и имел бы максимальную производительность.
Конечно, работать руками в данном мире все же приходится - например, на сборке космических станций, или скажем, при ремонте сложного оборудования. (Как Дар Ветер на руднике.) Однако, во-первых, эта работа оказывается полностью неотчужденной - т.е., работник прекрасно понимает конечную задачу своих действий. Ну, а во-вторых, она оказывается немонотонной, нерутинной - т.е., это уникальные ситуации, число которых минимально. Поэтому большую частью герои Ефремова занимаются не производством, а его научным обеспечением. Т.е., ищут те факторы, которые в будущем позволят создавать новые виды технологий. (Скажем, принцип «прямого луча».) Разумеется, и производство, и технологии тут следует понимать расширенно: первое - как изменение окружающей реальности под имеющиеся нужды, а второе - как разработка способов этого изменения.
* * *
Этот же самый принцип сохраняется и у братьев Стругацких. Которые в качестве основы для «экономики мира Полудня» прямо предлагают робототехнику - начиная от всевозможных «киберов» и роботов в ранних произведениях, и заканчивая «эмбриофорами». Т.е., саморазвивающимися кибернетическими организмами, которые - судя по всему - со временем вытеснили из производственной сферы «традиционные» автоматические линии. Кстати, интересно, что эти самые «эмбриофоры» впервые появляются у братьев в рассказе «Поражение», написанном в 1959 году - то есть, тогда, когда на производстве безудержно господствовали индустриальные представления, и даже будущее видели покрытым заводами-гигантами. (Пускай даже и автоматическими.)
То есть, уже в начале формирования первой, более-менее непротиворечивой модели коммунистического будущего, было понято, что «индустриал» - со всеми его признаками, столь любимыми «советским официозом» - должен, со временем, уйти в прошлое. И что освобождение человека от отчуждения никак не сопрягается с необходимостью превращения его в винтик огромного производственного механизма. Поэтому необходимы не просто автоматизированные производственные системы, а практически полностью автоматические производственные системы, исключающие конвейер в любом виде. (Пускай даже и при очевидной потере эффективности.) Более того - необходимо было не допустить появление производственных операций, требующих высокой специализации работников, поскольку это могло бы привести к возвращению отчуждения. Поэтому у Ефремова или Стругацких отсутствует упоминание о каких-либо «производственных профессиях», хотя профессии «непроизводственные» - вроде пилота звездолета, учителя или врача - существуют.
Кстати, именно отсюда проистекает и требование к высокому уровню образования обитателей условного коммунистического будущего - в том плане, что они должны напоминать «мыслителей эпохи Возрождения» в плане универсальности своих умений. Это - базовая необходимость, фактически, часть базиса - в отличие от текущего времени, где образование есть чистая надстройка. (Для индустриального капитализма высокая образованность широких масс вообще не нужна. А порой - и вредна: см. текущее внедрение «дистанционки».) Поэтому учитель в «мире Ефремова-Стругацких» - это самая массовая профессия. А школы и другие места для воспитания и образования детей - чуть ли не главная статья «расходов бюджета». (Понятно, что денег в данном мире нет, однако физические ресурсы - в частности, энергия - требуют распределения.)
* * *
Впрочем, об энергии надо говорить отдельно. Поскольку в данной модели энергетика так же входит в базис - в том смысле, что данные общества, совершенно очевидно, энергоизбыточные. Точнее сказать, на реализацию каких-либо серьезных проектов - например, межзвездных экспедиций в «мире Ефремова» - энергию приходится накапливать, однако в рамках «обыденной жизни» ни о каком дефиците говорить не приходится. Иначе говоря, никаких «счетчиков расхода», лимитов на получение энергии в «обычной деятельности» тут нет. Разумеется, понятно, что подобное положение невозможно при использовании химических источников энергии - впрочем, это указывается очевидным образом. «Энергетический базис мира Ефремова-Стругацких» - это энергетика термоядерная с небольшим количеством ядерной. (В качестве компактных источников.) Разумеется, возможны и другие - пока еще неизвестные - типа энергетики, но они, по определению, должны быть еще более эффективными, нежели термоядерный синтез.
То есть, можно сказать, что базис коммунистического общества обязательно должен включать в себя три компонента: автоматизированное производство, универсалистское образование и ядерную (термоядерную) энергетику. По крайней мере, если рассматривать его на основании «модели Ефремова-Стругацких». Разумеется, это не значит, что помимо этого базис не включает в себя еще какие-то компоненты - на самом деле включает, и о них будет сказано отдельно. Однако нам, в данном случае, наиболее важно то, что все это, фактически, вытекает из технологических возможностей условного 1955 года. (И «Туманность Андромеды» Ефремова, и первые произведения братьев Стругацких были написаны около этой даты.) То есть - как уже было сказано выше - уже в середине 1950 годов не существовало никаких «физических» ограничений на построение подобного типа обществ.
Разумеется, это не значит, что тут не было проблем: скажем, овладение термоядерной энергией стало возможным только к началу 1990 годов. В действительности же оно итак не и произошло из-за «коммерческих причин»: создание первого термоядерного реактора, имеющего «нулевой» энергетический баланс - ITER - в условиях «свободного рынка» оказалось слишком дорогим из-за «международного» характера строительства. (Хотя изначальная сумма в 5 млрд. евро выглядела не сказать, чтобы неподъемной для развитых стран, однако «чисто на науку» вкладываться никто не захотел, и поэтому сумма «уехала вверх» пока в 4 раза - до 19 млрд. евро.) И, судя по всему, закончен он так же никогда не будет - из-за той же «международной формы». (Неужто кто думает, что те пауки в банке, которыми являются субъекты, «работающие на международной арене», способны к чему-то конструктивному? Так что, в лучшем случае, будет вечный недострой еще лет на двадцать - а там или падишах умрет, или ишак сдохнет…)
* * *
То не менее, все эти проблемы были решаемыми. (Особенно при отсутствии рынка.) Поэтому именно с 1950 годов можно стало говорить о реальности коммунизма с т.з. производительных сил. Причем, что крайне важно - производственные отношения, подходящие для данного общества, так же стали актуальными именно с этого времени. (Тот самый «мир Понедельника», о котором не раз уже говорилось.) Что, собственно, и показывает верность выбранного пути, причем, выбранного в условиях, когда не производительных сил, ни производственных отношений еще не было.
Но об этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно…