О красоте и стиле в историческом их контексте
Наверное, самое важное в рассмотренной в прошлом посте особенности восприятия "вкусноты и ценности еды"- это то, что описываемая та ситуация с едой не является какой-то уникальной и присущей только данной области. Поскольку в действительности социальная составляющая присутствует практически везде, где используется «оценка». В том смысле - где возникает сравнение «хуже-лучше», «красивее-уродливее», «удобнее-неудобнее» и т.д. Разумеется, в подобное довольно трудно поверить - мы традиционно привыкли к тому, что данное сравнение происходит «по объективным показателям». То есть - когда мы начинаем сравнивать вкусное и невкусно, красивое и некрасивое, удобное и неудобное, ну и т.д., и т.п.
Поскольку в данном случае существенными оказываются не пресловутые «объективные факторы» - то есть, то, как реально все эти вещи выполняют свои «физические» функции - а совершенно иные механизмы оценки. Которые могут, фактически «перевернуть» все «физические составляющие» - как это уже было сказано в прошедших постах. Где было показано, как «вкуснота» продуктов в значительной мере определяется их «элитарностью». В смысле - доступностью/недоступностью для «обычного человека». И в этом случае пресловутые консервы - которые на вкус «ни мясо ни рыба» - могут с легкостью обернуться «супом необычайного вкуса». Или - вот более близкий пример: пресловутые «суши и роллы» из еды бедных японских рыбаков - которым средств не хватило даже на дрова для печи, и которые поэтому вынуждены есть сырую рыбу, завернутую в водоросли - становятся предметом «роскошной жизни» для постсоветской молодежи 2000 годов.
Однако то же самое существует и для иных областей. Например, в одежде. В том смысле, что в течение практически всего времени «жизни цивилизации» - сиречь, классового периода общества - именно «статусная» часть одежды была самой главной. (Не важно, шла ли речь о римских тогах, средневековых камзолах или фраках позапрошлого века.) Поскольку практически всегда и везде эта одежда была крайне неудобная, слабо реализующая защиту от окружающей среды (что является ее первичной функцией), и при этом часто сложно надеваемая и сковывающая движение. И это ведь только применительно к «мужскому костюму», который, все же, сохранял определенную функциональность: ведь мужчинам (богатым) до определенного времени требовалось и шпагой махать, и на коне ездить.
Что же касается одеяний женских, то в отношении к ним представления хоть о какой-то «разумности конструкции» можно вообще отбрасывать. Поскольку это были, как правило, потрясающие по нелепости конструкции, являющие собой нагромождения слоев ткани, соединенных самым причудливым образом. Причем, женщина даже не могла самостоятельно нацепить на себя эти конструкты, и вынуждена была привлекать для этого многочисленную прислугу. Которая одевала свою госпожу в течение часа - постепенно напяливая все эти нижние и верхние юбки, корсеты, кружева и прочие произведения портновского искусства. Разумеется, о какой-либо свободе движения после данного момента думать было бы смешно - хотя дамы умудрялись во всем этом даже танцевать!
Впрочем, даже «повседневное» платье отличалось от парадного не так уж и значительно - в том смысле, что, конечно, слоев ткани там было поменьше, но, все равно, одной одеться в них было тяжело. Что самое забавное: подобная ситуация продолжалась до самых 1920 годов. Пока, наконец, развитие ткацкого и швейного производства - появление широких ткацких станков и швейных машин - наконец-то, не обесценило в разы указанную практику. Обесценило в прямом смысле слова: больше стало невозможным показывать свое богатство путем создания роскошных платьев. Вот с этого времени, собственно, и началась «эпоха удобной женской одежды» - начиная с платьев и заканчивая шортами. Точнее сказать, «относительно удобной женской одежды» - ибо указанное «упрощение и увеличение комфорта» необходимо было компенсировать. Например - путем применения крайне неудобной обуви на высоченном каблуке или нелепых «мини юбок», снижающих защиту от неблагоприятных погодных условий почти до нуля.
Кстати, эту тему надо рассмотреть отдельно - в том плане, что стремление сохранять максимум нефункциональности даже там, где, казалось бы, функциональность победила, есть так же отличительное качество конкурентно-иерархического общества. (И в этом случае - как не забавно это прозвучит - нынешнее стремление снизить этот «некомфорт» через снижение «красивости» может значить довольно много.) Впрочем, в данном случае для нас тут наиболее важно только то, что указанное явление прекрасно показывает, насколько же «гибко» само понятие «красоты и комфорта»: дамы тех же XVIII-XIX столетий, проглядывая «журналы мод» - да, они тогда были - и взирая на рисунки потрясающе нелепых платьев и не отличающихся от них по извращенности причесок, были уверены, что именно это и есть красота. И, думаю, могли с легкостью доказать, что именно в фижмах и турнюрах они чувствуют себя наиболее удобно.
И так было везде: в той «мебельной сфере» (и, вообще, в обустройстве домашнего обихода) - где только за прошедший век произошло, как минимум, пять кардинальных «обновлений стиля». В результате которых все предыдущее с легкостью выбрасывалось на свалку - хотя еще недавно оно считалось верхом изящества и комфорта. Или же в самой архитектуре, где за указанный период причудливо изогнутые поверхности модерна сменялись рубленными формами конструктивизма, в свою очередь вытесненного причудливым ар-деко - ну и т.д. и т.п., вплоть до «хайтека» и «биодизайна». Впрочем, теперь уже уходящих в небытие… Про музыку и прочее искусство, разумеется, тут даже говорить смешно…
И только одно - как уже было сказано - оставалось неизменным: все «красивое, вкусное и приятное» всегда и везде было связано с возможностями власть имущих. Даже если это «красивое, вкусное и приятное» у богатых «сегодня» выглядело смешно с т.з. «красивого, вкусного и приятного» у богатых «вчера». (Еще раз напомню: в том же конце позапрошлого столетия «красивым, вкусным и приятным» было наматывание на себя массы материи, поедание жирной пищи и бледная кожа, в конце же прошлого века - наоборот, минимум одежды на дамах, иссушенные диетами тела и загар, доходящий до уровня курицы-гриль.) Что, в свою очередь, прекрасно показывает, что что в действительности сам принцип оценки «красивого, вкусного и приятного» никогда в истории не оценивался на реальных - физических, потребительских - качествах оцениваемого. А всегда был связан с существование иерархической социальной пирамиды.
И основной задачей «красивого, приятного и вкусного» в течение веков классового разделения было не удовлетворение реальных потребностей человека - т.е., не улучшение его физического и психологического состояния - а демонстрация им своего социального статуса. (То есть, даже для самых элементарных вещей - вроде еды и одежды - «статусные» признаки были важнее потребительских.) Другое дело, что, в определенной мере, эти самые «статусные» признаки - в какой-то мере - включали в себя потребительские. (То есть, та же «господсткая одежда», как минимум, защищала от холода - но именно «как минимум».) Однако не это было в них самым важным - то есть, «хорошесть» положения господ оценивалась не столько по тому, как хорошо они удовлетворяли свои физические потребности. А по совершенно иным факторам.
Но о них, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно…
P.S. Впрочем, и тут можно немного приоткрыть тайну, и указать, что самым ценным в господском положении всегда выступала возможность повелевание волей иных людей. Но вот о том, почему это самое «повелевание» было - и до сих пор есть - столь ценно, разумеется, надо писать отдельный пост.