Почему они проиграли? Часть третья
Говоря о попытках «справиться с Революцией», а точнее - о попытках вернуть мир в состояние классического классового общества, т.е., в то состояние, к котором он находился на протяжении всей «письменной истории» - следует упомянуть, что происходило это неоднократно. Начиная с самого очевидного момента - с возникновения Белого движения в России, и последующей за этим делом Интервенцией. Тем не менее, тут сразу же стоит упомянуть то, что данная попытка была довольно слабой. Поскольку изначально она не рассматривалась в каком-то «эсхатологическом» ключе - т.е., в плане «войны любой ценой». В том смысле, что, конечно, вопрос борьбы с большевиками неоднократно поднимался, однако далеко не всегда он находился на первом месте. Скажем, многие из тех же членов Белой Армии мечтали о возвращении «старых порядков», но очень часто эти самые «порядки» виделись для них исключительно, как обретение высокого социального и материального положения. Иначе говоря, как возможность властвовать и мародерствовать - что приводило к чрезвычайно невыгодному положению для данной силы.
Это уже потом, в эмиграции, был придуман миф о «благородных белых рыцарях», готовых всю свою жизнь положить ради уничтожения «большевистской заразы». В реальной же жизни эти самые «рыцари» не могли даже хоть чуть-чуть сбавить темп ограбления находящихся под их властью районов страны, приводящих к общему озлоблению населения. Что же касается интервентов, то последних, разумеется, так же волновала возможность приобрести чего-то на халяву. (Все «юридические основания» Интервенции - это, понятное дело, «разговоры в пользу бедных».)Поэтому когда оказалось, что халявы не будет - в смысле, что русский народ отнюдь не горит желанием радостно переходить под иностранное подданство, а совсем даже наоборот - то иностранные державы несколько приуныли. А точнее - решили просто «смотать удочки», тем более, что их собственные солдаты и матросы отнюдь не испытывали особой радости от своей «цивилизаторской миссии», и даже грозились перейти на сторону противника.
Собственно, именно поэтому «изначальный удар» по Революции оказался гораздо более слабым, нежели нужно - что, собственно, и помогло молодой Советской Республики пережить самый опасный период в своей истории. Тем не менее, это было только начало. Поскольку - как уже не раз говорилось - уже в начале 1920 годов стало понятным, что мир после 1917 года изменился очень сильно. Причем - в плане, совершенно невыгодным пресловутым «хозяевам». Данное понимание, возникшее у мировой элиты, привело к началу «второго этапа» антисоциалистической борьбы, связанного с таковым явлением, как фашизм. Разумеется, последний термин следует понимать в расширенном варианте, включая сюда не только пресловутых последователей Муссолини, но и немецких нацистов, испанских фалангистов и разнообразные восточноевропейские движения подобного рода. Более того - необходимо признать, что те или иные элементы фашизма прекрасно существовали в самых демократических странах, например, США. Где, скажем, была «крайне популярной» та же концепция евгеники или идея о необходимости полного контроля работодателя над работниками. (Фордизм.)
* * *
Причина такой популярности проста - фашизм выступал всего лишь концепцией, должной уничтожить все завоевания великой Революции 1917 года. Все остальное - вся эта борьба за чистоту арийской расы и т.д. - было вторичным. (Правда, вторичным в плане способствования роста фашистских режимов. Но не в плане их дальнейшей судьбы - о чем будет сказано несколько ниже.) И его цель была довольно проста: прежде всего фашизм должен был снизить затраты на рабочую силу, поднявшуюся в цене после указанной даты. Причем, не только в «чисто денежном» плане, но и в плане «символическом» - т.е. в плане «снижения самомнения масс» - которое так же выросло «неимоверно» с т.з. хозяев. Собственно, именно поэтому фашизм - в любом его проявлении - можно однозначно охарактеризовать, как чисто регрессивное движение, направленное в (недавнее) прошлое. Причем, какую бы область данного общественного устройства мы не взяли - скажем, стремление к агрессивным завоевательным войнам или же яростная ненависть к рабочему движению - она оказывается присуща «нормальным» дореволюционным режимам. Даже те же концлагеря или массовые экзекуции мирного населения - которые после Второй Мировой войны сделали «визитной карточкой» нацизма, в действительности прекрасно применялись в ту же Первую Мировую войну. (Впрочем, сама идея обращения с населением противника, как с рабами, идет из самой глубокой древности - когда его действительно обращали в рабство.)
Да и пресловутое «фюрерство» - т.е., подчинение всего общества воле одного «вождя» - на самом деле является всего лишь попыткой возродить на новом уровне пресловутой «божественное право королей». Т.е., то самое нормальное для тысяч лет государственности состояние, при котором монарх был напрямую связан с божественными силами, и прямо направлялся ими. Другое дело, что после Войны и Революции, после пресловутого «коронапада» и обретением низшими классами своей субъектности так просто сделать это было невозможно. Поэтому фашистам приходилось использовать сочетание мощной системы пропаганды и репрессивного аппарата для того, чтобы получить то, что еще несколько десятилетий давалось «само». (То есть, чтобы вернуться в «классический империализм».)
Правда, даже в этом случае «загнать быдло в стойло» - т.е., снова превратить низшие слои общества в бесправные и дешевые орудия в руках хозяев - оказалось не так-то просто. Несмотря на пропаганду и репрессии. Поскольку - как уже говорилось - существовал СССР, выступавший с самого своего появления источником мощной «социалистической тени» для всего мира. Более того - сама идея создания эффективного империалистического производства однозначно уперлась в то же ограничение, что и в 1914 годы: в исчерпанность имеющихся рынков. Подобная ситуация значила только одно: Мировую войну. И не просто Мировую войну, но Мировую войну, направленную против Советского государства. На самом деле эта опасность была много выше «первой», поскольку теперь-то «властители мира» не просто желали «пограбить на халяву», но действовали с учетом понимания, что Советская власть несет им прямую опасность. (В виде проецирования угрозы Революции на их собственную территорию.)
* * *
Если же наложить сюда уже указанную проблему исчерпанности рынков, то «драка» высвечивалась крайне жестокая и немилосердная, должная намного превзойти то, что было в 1914-1918 годах. Собственно, указанный момент был тогда - в интербеллум - достаточно очевиден. Настолько очевиден, что советское государство примерно с середины 1920 годов действовало в «режиме подготовки» к данному удару. («Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут») Тем не менее, существовали и «смягчающие» данную ситуацию обстоятельства. (Т.е., обстоятельства, снижающие опасность данного удара.) И связаны они были именно с указанной вторичностью фашизма, с его эпигонством по отношению к «классическому империализму», что приводило к соответствующему «качеству» фашистской элиты.
Коя - как пресловутая лягушка, пожелавшая стать быком - старалась изображать из себя «благородных господ», тех самых, которые уже к началу ХХ выродились во что-то совершенно несуразное. (А точнее - всегда были этим «несуразным».) Итогом данного процесса выступало поразительно низкое качество «управленческих решений», выглядевших нелепо даже на фоне общеимпериалистической обстановки. Ну как, например, можно оценивать с т.з. «рацио» пресловутое «окончательное решение еврейского вопроса», сиречь Холокост? Который, конечно, давал определенные локальные преимущества - в виде создания «образа врага, сплачивающего нацию» - но в глобальном плане превращал носителей подобной идеи в абсолютное зло. (Именно поэтому «классические» империалисты сдерживали все попытки «форсировать антисемитизм», несмотря на все видимые выгоды.)
Разумеется, Холокост - это только наиболее яркий пример неадекватности фашистских деятелей. Именно фашистских, а не только нацистских, поскольку в подобное положение попадали все фашисты. Скажем, тот же Муссолини влез в свое время в Эфиопию, не учтя сложности обретения контроля над данной страной. В результате чего было уничтожено до миллиона эфиопов, но никаких политических, экономических или военных выгод Италия не получила. Наоборот - она вынуждена была тратить огромные силы для контроля над приобретенной территорией, но в конечном итоге с поразительной легкостью слила все британцам. (Впрочем, по сравнению с «русской кампанией» итальянских фашистов кампания эфиопская выглядит еще прилично.)
Впрочем, для человечества указанное свойство фашистских режимов является, безусловно, положительным явлением. Поскольку - несмотря на все жертвы - оно однозначно способствовало тому бесславному концу, который наступил для фашизма 9 мая 1945 года. Разумеется, связан он был не только с данным моментом, но и с не менее поражающей сверхэфективностью СССР, который - как уже говорилось - сумел пробежать за десять лет тот путь, на который у иных держав уходили десятилетия. Но это не только не отменяет сказанного выше, но усиливает его. В том смысле, что показывает бессмысленность идей «возвращения к классовому устройству» после Великой Революции. Но об этом будет сказано уже в следующем посте…
Это уже потом, в эмиграции, был придуман миф о «благородных белых рыцарях», готовых всю свою жизнь положить ради уничтожения «большевистской заразы». В реальной же жизни эти самые «рыцари» не могли даже хоть чуть-чуть сбавить темп ограбления находящихся под их властью районов страны, приводящих к общему озлоблению населения. Что же касается интервентов, то последних, разумеется, так же волновала возможность приобрести чего-то на халяву. (Все «юридические основания» Интервенции - это, понятное дело, «разговоры в пользу бедных».)Поэтому когда оказалось, что халявы не будет - в смысле, что русский народ отнюдь не горит желанием радостно переходить под иностранное подданство, а совсем даже наоборот - то иностранные державы несколько приуныли. А точнее - решили просто «смотать удочки», тем более, что их собственные солдаты и матросы отнюдь не испытывали особой радости от своей «цивилизаторской миссии», и даже грозились перейти на сторону противника.
Собственно, именно поэтому «изначальный удар» по Революции оказался гораздо более слабым, нежели нужно - что, собственно, и помогло молодой Советской Республики пережить самый опасный период в своей истории. Тем не менее, это было только начало. Поскольку - как уже не раз говорилось - уже в начале 1920 годов стало понятным, что мир после 1917 года изменился очень сильно. Причем - в плане, совершенно невыгодным пресловутым «хозяевам». Данное понимание, возникшее у мировой элиты, привело к началу «второго этапа» антисоциалистической борьбы, связанного с таковым явлением, как фашизм. Разумеется, последний термин следует понимать в расширенном варианте, включая сюда не только пресловутых последователей Муссолини, но и немецких нацистов, испанских фалангистов и разнообразные восточноевропейские движения подобного рода. Более того - необходимо признать, что те или иные элементы фашизма прекрасно существовали в самых демократических странах, например, США. Где, скажем, была «крайне популярной» та же концепция евгеники или идея о необходимости полного контроля работодателя над работниками. (Фордизм.)
* * *
Причина такой популярности проста - фашизм выступал всего лишь концепцией, должной уничтожить все завоевания великой Революции 1917 года. Все остальное - вся эта борьба за чистоту арийской расы и т.д. - было вторичным. (Правда, вторичным в плане способствования роста фашистских режимов. Но не в плане их дальнейшей судьбы - о чем будет сказано несколько ниже.) И его цель была довольно проста: прежде всего фашизм должен был снизить затраты на рабочую силу, поднявшуюся в цене после указанной даты. Причем, не только в «чисто денежном» плане, но и в плане «символическом» - т.е. в плане «снижения самомнения масс» - которое так же выросло «неимоверно» с т.з. хозяев. Собственно, именно поэтому фашизм - в любом его проявлении - можно однозначно охарактеризовать, как чисто регрессивное движение, направленное в (недавнее) прошлое. Причем, какую бы область данного общественного устройства мы не взяли - скажем, стремление к агрессивным завоевательным войнам или же яростная ненависть к рабочему движению - она оказывается присуща «нормальным» дореволюционным режимам. Даже те же концлагеря или массовые экзекуции мирного населения - которые после Второй Мировой войны сделали «визитной карточкой» нацизма, в действительности прекрасно применялись в ту же Первую Мировую войну. (Впрочем, сама идея обращения с населением противника, как с рабами, идет из самой глубокой древности - когда его действительно обращали в рабство.)
Да и пресловутое «фюрерство» - т.е., подчинение всего общества воле одного «вождя» - на самом деле является всего лишь попыткой возродить на новом уровне пресловутой «божественное право королей». Т.е., то самое нормальное для тысяч лет государственности состояние, при котором монарх был напрямую связан с божественными силами, и прямо направлялся ими. Другое дело, что после Войны и Революции, после пресловутого «коронапада» и обретением низшими классами своей субъектности так просто сделать это было невозможно. Поэтому фашистам приходилось использовать сочетание мощной системы пропаганды и репрессивного аппарата для того, чтобы получить то, что еще несколько десятилетий давалось «само». (То есть, чтобы вернуться в «классический империализм».)
Правда, даже в этом случае «загнать быдло в стойло» - т.е., снова превратить низшие слои общества в бесправные и дешевые орудия в руках хозяев - оказалось не так-то просто. Несмотря на пропаганду и репрессии. Поскольку - как уже говорилось - существовал СССР, выступавший с самого своего появления источником мощной «социалистической тени» для всего мира. Более того - сама идея создания эффективного империалистического производства однозначно уперлась в то же ограничение, что и в 1914 годы: в исчерпанность имеющихся рынков. Подобная ситуация значила только одно: Мировую войну. И не просто Мировую войну, но Мировую войну, направленную против Советского государства. На самом деле эта опасность была много выше «первой», поскольку теперь-то «властители мира» не просто желали «пограбить на халяву», но действовали с учетом понимания, что Советская власть несет им прямую опасность. (В виде проецирования угрозы Революции на их собственную территорию.)
* * *
Если же наложить сюда уже указанную проблему исчерпанности рынков, то «драка» высвечивалась крайне жестокая и немилосердная, должная намного превзойти то, что было в 1914-1918 годах. Собственно, указанный момент был тогда - в интербеллум - достаточно очевиден. Настолько очевиден, что советское государство примерно с середины 1920 годов действовало в «режиме подготовки» к данному удару. («Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут») Тем не менее, существовали и «смягчающие» данную ситуацию обстоятельства. (Т.е., обстоятельства, снижающие опасность данного удара.) И связаны они были именно с указанной вторичностью фашизма, с его эпигонством по отношению к «классическому империализму», что приводило к соответствующему «качеству» фашистской элиты.
Коя - как пресловутая лягушка, пожелавшая стать быком - старалась изображать из себя «благородных господ», тех самых, которые уже к началу ХХ выродились во что-то совершенно несуразное. (А точнее - всегда были этим «несуразным».) Итогом данного процесса выступало поразительно низкое качество «управленческих решений», выглядевших нелепо даже на фоне общеимпериалистической обстановки. Ну как, например, можно оценивать с т.з. «рацио» пресловутое «окончательное решение еврейского вопроса», сиречь Холокост? Который, конечно, давал определенные локальные преимущества - в виде создания «образа врага, сплачивающего нацию» - но в глобальном плане превращал носителей подобной идеи в абсолютное зло. (Именно поэтому «классические» империалисты сдерживали все попытки «форсировать антисемитизм», несмотря на все видимые выгоды.)
Разумеется, Холокост - это только наиболее яркий пример неадекватности фашистских деятелей. Именно фашистских, а не только нацистских, поскольку в подобное положение попадали все фашисты. Скажем, тот же Муссолини влез в свое время в Эфиопию, не учтя сложности обретения контроля над данной страной. В результате чего было уничтожено до миллиона эфиопов, но никаких политических, экономических или военных выгод Италия не получила. Наоборот - она вынуждена была тратить огромные силы для контроля над приобретенной территорией, но в конечном итоге с поразительной легкостью слила все британцам. (Впрочем, по сравнению с «русской кампанией» итальянских фашистов кампания эфиопская выглядит еще прилично.)
Впрочем, для человечества указанное свойство фашистских режимов является, безусловно, положительным явлением. Поскольку - несмотря на все жертвы - оно однозначно способствовало тому бесславному концу, который наступил для фашизма 9 мая 1945 года. Разумеется, связан он был не только с данным моментом, но и с не менее поражающей сверхэфективностью СССР, который - как уже говорилось - сумел пробежать за десять лет тот путь, на который у иных держав уходили десятилетия. Но это не только не отменяет сказанного выше, но усиливает его. В том смысле, что показывает бессмысленность идей «возвращения к классовому устройству» после Великой Революции. Но об этом будет сказано уже в следующем посте…