Не выходит «каменный цветок»
У Розова в ЖЖ увидел прекрасное: «…Эксперимент "роботы изготавливают кроссовки" не удался ни в ФРГ, ни в США…» Речь идет вот о чем: в 2017 году ведущая фирма по производству спортивной обуви решила заняться «возвратом» своих заводов в развитые страны. Причем, не просто возвратом, но возвратом на новом технологической уровне - на уровне высокоавтоматизированного роботизированного производства. Совершенно в рамках «духа эпохи», заданного знаменитым лозунгов Трампа «Make America Great Again», только тут к Америке прибавилась еще и Германия. (Очевидно, руководство Адидас вспомнило свои «корни».) Однако результат этого действа оказался отрицательным - и через два года данную программу решено было прервать. Подобный итог данной программы «реиндустриализации» выглядит символическим - поскольку означает очень много.
На самом деле, конечно, первое, что тут приходит в голову - так это то, что ничего особо нового в пресловутых «роботизированных заводах» нет. Поскольку о чем-то подобным начали задумываться еще в 1950 (!!!) годах, а уже в 1960-1970 автоматические линии стали обычным явлением на производстве. А первый «автоматический завод» - т.е., производственная линия, полностью охватывающая весь цикл производства продукции - была запущена аж в 1954 году на фирме «Понтиак». (Была впоследствии поглощена GM) В результате чего к 1970 годам была сформирована концепция «полностью безлюдного» производства, которая в недалеком будущем виделась основанием для экономики цивилизованных стран. Особенно активно тут действовали японцы, построившие несколько прототипов подобных заводов еще в 1980 годы.
Тем не менее, в реальности данная идея оказалась нереализованной. По той простой причине, что автоматическое роботизированное производство или ставшее его развитием гибкое автоматизированное производство банальным образом проиграло полностью противоположной идее. А именно - переносу заводов в страны с низкой стоимостью рабочей силы. Поэтому вместо «бесчеловечного царства роботов» - как представляли производство будущего в 1970-1980 годах - реальным типом «инновации в промышленности» 1990-2000 годов стали огромные ангары-бараки, заполненные пресловутыми «азиатами». Которые вручную -в лучшем случае, на уровне технологий 1950-1960 годов - производили самую «передовую» продукцию. Впрочем, в отдельных случаях и ангаров не нужно было - из небытия были возвращено явление «давальческой мануфактуры», т.е., перенос производственных процессов в первые подходящие помещения. (Подвалы, сараи, а то и жилье.)
* * *
Причины подобного «прогресса» были довольно очевидны. А именно - оказалось, что единственной причиной автоматизации промышленности оказывался высокий уровень рабочей силы, связанный с (относительно) высокими социальными обязательствами развитых стран. Последние же, как не раз говорилось, выступали последствиями действия «Советской тени» - т.е., неявного воздействия СССР на капиталистические государства. (Которые теперь «боялись» любых революционных проявлений собственных рабочих, поскольку последние могли перейти в революцию, поддержанную Советским блоком.) В результате чего применять «неестественные» способы сокращения издержек через автоматизацию оказалось выгодным.
Кроме того, следует не забывать уже не раз помянутый высокий уровень «новационности» общества, созданного в «советизированном мире». В том смысле, что потребность в соперничестве двух сверхдержав создавало обширный спрос на высококвалифицированных технических специалистов. Которые, понятное дело, меняли не только «стратегические» отрасли - но и все остальное. (Тут можно вспомнить приведенных в прошлом посте «хакеров». Или, например, развитие интегральных схем - которые стали возможными только из-за потребности ракетной и космической техники.) По сути, именно совокупность указанных причин - с одной стороны, рост затрат на «классическую работу», а с другой - сокращение стоимости «работы инновационной» - и приводило к развитию идеи автоматизированного производства.
Ну, и «третий фактор», о котором не следует забывать при рассмотрении мира «Золотых десятилетий», так это то, что в условиях опасности перехода государств из «Третьего мира» в «Первый» - т.е., победы там действительно революционных сил «просоветской ориентации» - идея вывода заводов выглядела просто опасной. Ну, в самом деле: идея о том, что «придут коммунисты и всем отнимут» до самого конца 1970 годов выглядела по отношению к «дешевым странам» вполне реальной. В конце концов, Южный Вьетнам прекрасно показал, что даже прямая военная помощь своим «протеже» не является гарантией защиты капиталов.
Однако уже в конце 1970 процесс «советизирования мира» прекратился по внутренним причинам СССР. В результате чего поднялась ответная «правая волна», которая прекрасно показала себя в Южной Америке (переворот в Чили, война в Никарагуа, в определенной мере Исламская революция в Иране и т.д.). Более того - стало понятным, что формально «красные» режимы - вроде КНР - в условиях «нулевого советского давления» ведут себя несколько по иному, нежели от них можно было ожидать. Ну, а самое главное - сам СССР меньше чем за десяток лет (со второй половины 1970 до начала 1980 годов) превратился из важнейшего актора международной политики в «страну-неудачника». Готовую смиренно переносить все лишения ради включения себя в «цивилизованный мир».(Кстати, началось это еще при «позднем Брежневе» - чуть ли не с пресловутой Олимпиады. А точнее - именно с нее и началось.)
* * *
В указанном положении говорить о пресловутой «тени» оказалось невозможным. Что, во-первых, привело к определенному удешевлению «местного» (для стран Запада) пролетариата. А, во-вторых, к ликвидации всех препятствий для пресловутого вывода капитала вместе с реальным производством. И да - уже в 1980 годы темп прогресса резко упал в связи с тем, что в отсутствии «советской угрозы» наиболее выгодным типом вложений стали спекулятивные операции. Кстати -речь идет не только о деньгах. Поскольку не менее - а точнее, более важным - тут стало изменение «характера успешной деятельности». В том смысле, что в 1960-1970 годы главным путем к успеху выглядело освоение «технических специальностей». В 1980 годы и позднее же маятник качнулся в сторону «гуманитарщины», сиречь, обучения искусству манипуляции и обмана. Проще говоря, в данном мире стало выгоднее становиться менеджерами и «специалистами по финансам», а не инженерами и учеными.
Поэтому-то вместо блестящих роботизированных производств (где-то на Луне) мы к 2000 году получили в реальности убогие сараи в Китае, Бангладеш или Малайзии, заполненные убогими же «аборигенами», смиренно ковыряющимися за пресловутую «плошку риса в день». Однако на определенном этапе данная «картина мира» выглядела привлекательной не только для владельцев капиталов. Которым вместо сложных манипуляций с роботами и станками ЧПУ тут приходилось иметь дело с простой «стимуляцией» туземных надсмотрщиков, за малый прайс готовы были загнать до смерти подчиненную им рабочую массу. Но и для «простых потребителей», кои получили значительное снижение цен на товары. При том, что их собственные зарплаты еще оставались высокими, а социальные гарантии еще действенными. Правда, уже тогда стало понятно, что такая ситуация имеет некие отрицательные последствия. Например - пресловутое снижение срока службы производимой продукции, ее ремонтопригодности и т.д. (Разумеется, сейчас принято говорить, что последнее - следствие некоего «заговора производителей». Но на самом деле тут важнее то, что «новоявленная рабочая сила» банальным образом была неспособна к сложным производственным манипуляциям. Поэтому их надо было упрощать -разумеется, за счет снижения потребительских качеств.)
Однако этот момент был только самым первым - и, ИМХО, самым «невинным» - проявлением «дивного нового», т.е., постсоветского мира. Поскольку в реальности снижение давления со стороны «мирового пролетариата», персонифицированного СССР, неизбежно вело и к другим «неприятностям». Начиная со снижения уровня обеспечения трудящихся развитых стран - при резком росте богатства «лучших людей», конечно же. И заканчивая разрушением пресловутого «цивилизационного единства» капиталистов, т.е., резким же повышением «межгосударственной конкуренции». Последнее, кстати, начало проявляться не только через создание препятствий в «свободной международной торговле» в виде пресловутых пошлин и «торговых войн». (Кои начались еще в начале 2000 годов.) Но и через то, что сейчас принято именовать «ростом стоимости рабочей силы» в странах «Третьего мира». Который, на самом деле, означает рост не столько реальных зарплат - последние, по большому счету, поднимаются незначительно - сколько изменение «структуры международного разделения труда».
* * *
Иначе говоря, поднявшиеся на «тупой сборке» страны, вроде Китая, Малайзии, Индонезии или Вьетнама желают получать себе большую часть прибавочной стоимости. Т.е., внедряют у себя более «дорогостоящие» операции, требующим более квалифицированной рабочей силы. (А так же - более дорогостоящей социальной и экономической инфраструктуры.) Поэтому они делают ставку на более «совершенные» виды производств, отбирая у Запада часть его дохода. Более того - тот же Китая, например, вообще желает стать «владычицей морской», сиречь - новым капиталистическим гегемоном. Т.е., полностью выбросить с рынков пресловутого «белого человека». В том смысле, что китайцам те же американцы или немцы уже практически не нужны. (Ну, есть некие загвоздки с новыми технологиями. Однако вопрос о их устранении связан только с временем, необходимым на создание инженерных и научных школ.)
На этом фоне стремление к «реиндустриализации Запада» выглядит вполне естественным. Однако, как показала практика, каменный цветок «выходить» никак не хочет. В том смысле, что, во-первых, вопрос о высоких затратах на производство в развитых странах никуда не делся. Причем, как оказалось, он не решается даже ухудшением жизни населения. По той простой причине, что значительная часть «перераспределяемых» наемным работникам доходов сейчас… до них просто не доходит. Оседая в огромном количестве «посредников» - вроде страховых компаний, государственных служб и т.д. - щедро расплодившихся во время «правой волны». (А борьба с последними - это очень сложное действо.) Ну, а во-вторых, вдруг выясняется, что убитый в конце 1980 прогресс лишил эти самые страны того самого избытка высококвалифицированных технических кадров, что необходимы для данного действа. Поскольку, как уже говорилось, менеджером или специалистом по рекламе быть было проще и выгоднее. Причем, это касается не столько «количественного», сколько «качественного» характера рынка труда. (На котором есть множество «спецов по нажатию кнопок», но к реальной сложной деятельности они не способны.)
В общем - классический пат, т.е., невозможность дальнейшего развития Западного мира. Которому придется или «прогибаться» под новых гегемонов. Т.е., под Китай (пока, хотя есть еще и Индия), который желает обирать все большие «куски» от прибавочной стоимости. Или же допустить снижение нормы прибыли, что, разумеется, приведет к ужесточению конкуренции «у себя». С соответствующими последствиями.
Как говориться, смеялись над Марксом в 1980-1990 годах - теперь он посмеется над вами.