Время, история и человек
На самом деле, один из наиболее проблемных вопросов для человеческого восприятия - это время. В том смысле, что данная «категория бытия» - собственно, и отличающая разумное существо от всех остальных проявлений живой природы - очевиднейшим образом оказывается на самой границе человеческого сознания. Поэтому со «временными изменениями» люди «работают» с трудом и крайне неохотно. Ну, а из самих «временных изменений» наиболее сложными для рассмотрения оказываются те, длительность которых намного превышает длительность «обыденных» процессов, привычных для человека. Скажем, тех же годовых - на которых был основан «цикл» земледельческой цивилизации, и которые, в общем-то, привычны. По крайней мере, тот факт, что за летом неизбежно приходит осень, а за ней - зима - ни у кого (за исключением коммунальщиков) не вызывает удивления.
Временные интервалы, занимающие года, оказываются уже более проблематичными. Их уже невозможно охватить привычными «мыслительными механизмами», использующими в «обычной жизни» . Еще сложнее «работать» с десятилетиями, с «поколениями» (интервал в 25 условных лет) - к подобным «длинам» необходимо подходить исключительно с абстрактными методами. Однако наиболее серьезные препятствия возникают при начале оперировании таким фундаментальным понятием, как «эпоха». Которая могут насчитывать и сотни, и тысячи «обычных» человеческих лет. Вот тут «обыденность» просто пасует, создавая удивительные «артефакты восприятия», о коих будет сказано чуть ниже.
На самом деле, конечно, абстракции и тут приходят на помощь - «работают» же астрономы с периодами в миллионы и миллиарды лет. Однако там дело упрощается тем, что эти миллионы и миллиарды «прикладываются» к таким же абстрактным понятиям, как звездные системы, галактики и т.д. Ну, в самом деле, какие ассоциации вызывает Суперкластер Девы? Конечно же, никаких. Другое дело, когда речь идет о более привычных вещах. О том, что окружает нас в обыденной жизни, и кажется таким простым и понятным - и одновременно принимает участие в изменениях «эпохальной» длительности. Скажем, о государстве, о производстве, о семье, сексе и тому подобных вещах. В подобном случае использовать абстрактное мышление очень не хочется - кажется, что можно обойтись обычным. В результате чего происходит масса, на первый взгляд, забавного.
* * *
Например, при рассмотрении (относительно) недавнего прошлого не учитывается тот факт, что общество там жестко делилось на ничтожную - от общего числа населения - верхушку и практически бесправную и нищую массу. Причем, подобное деление касалось и России, и Европы. В результате был создан известный миф прекрасной «России, которую мы потеряли», в котором дореволюционная Российская Империя оказывалась страной, «текущей молоком и медом» - ну, в «новом восприятии», черной икрой и мясными деликатесами.
Впрочем, самое интересной тут то, что данный миф основывался, в общем-то, на объективной информации о том, что жизнь образованных людей (не только дворян, но и интеллигенции, чиновников и даже «рабочей аристократии») во времена Российской Империи была достаточно сытой и обеспеченной. Более того, его уровень, в общем-то, превосходил уровень жизни у представителей подобных профессий советского времени. Правда, превосходил исключительно с точки зрения принятых в позднесоветское время критериев, благодаря которым низкий уровень санитарии в стране (а точнее -в мире) просто не учитывался. (Хотя это крайне важный критерий, благодаря которому человек тех же 1970 годов имел значительно меньшую вероятность умереть, нежели человек 1910.) А вот количество комнат в квартирах и домах или, скажем, доступность мясных деликатесов (КОЛБАСЫ), наоборот, оказывалось жизненно важным.
Впрочем, все это не вторично относительно главного заблуждения - а именно, того, что при этом полностью опускалась чрезвычайно малая численность указанного «слоя». В том смысле, что все представители «образованных сословий» до Революции имели численность менее 5% от всех жителей. Например, в 1897 году в Российской Империи было: в том числе, дворян (личных и потомственных) - 1,5%; духовенства 0,5%; купцов и почетных граждан - 0,5%. Мещан наличествовало 10%, однако понятно, что большинство последних жили чуть лучше крестьян, кои составляли более 80% российского населения. (Были еще казаки и инородцы, но их можно с чистой совестью отнести к крестьянам.) При этом жизнь указанных 80% находилась где-то на уровне 16 века - и по уровню потребления, и по применяемым технологиям.
Однако понятно, что в «письменной культуре» сохранилась информация, относящаяся только к этим 5% - в том смысле, что вся великая русская литература, например, создавалась входящими в них представителями и для входящих в них представителей. Более того, как уже говорилось, писатели, как таковые, жили много лучше среднего представителя «образованных сословий» - но в данном случае это можно опустить.
* * *
То есть - позднесоветский человек, задумываясь о прошлом (и будущем), фактически опускал из виду те фундаментальные изменения, что произошли в стране (и мире) после Революции 1917 года. Поэтому история казалась ему даже не пресловутой «сменой костюмов» - дескать, в 1910 носили кринолины и фраки, а в 1970 - пиджаки и джинсы. (Разумеется, условно.) А, скорее, как однозначная деградация, переход из сытого и довольного состояния «до 1914 года» через войны, голод, холод и «репрессии» к жалкому прозябанию текущего времени. В том смысле, что «раньше» инженер мог позволить себе снимать (в 1970 годах считалось «иметь», т.к. о разнице между личным и съемным жильем знали немногие) пятикомнатную квартиру и завтракать черной икрой. А «сейчас» - вынужден ютится в малогабаритной «двушке» и поедать бутерброды с докторской колбасой.
Наверное, тут не надо говорить о том, какие выводы делались из данного сравнения. А ведь достаточно было вспомнить хотя бы о том, какое происхождение имели все эти «советские инженеры», не говоря уж об их родителях для того, чтобы понять, насколько маловероятным было бы подобное попадание в «образованные». Да что там - даже в «верхушке» податных сословий, включая промышленных рабочих, оказаться в 1910 году было бы гораздо сложнее, нежели в 1970 начать получать зарплату в 300 рублей и более. (То есть, такую, при которой можно было не задумываться о дефиците в госторговле и т.п. вещах.)
Впрочем, данный пример может показаться слишком банальным - поскольку все вышесказанное сейчас давно известно и давно уже разобрано. Однако он тут важен не сам по себе, а как иллюстрация помянутой в начале «проблемы с пониманием времени». Иначе говоря, создание мифа о «России, которую мы потеряли» было бы невозможно при условии, что хотя бы небольшая часть советских граждан научилась бы использовать абстрактное мышление в отношении к социальным изменениям так же, как она использовала их в своей рабочей деятельности. (Разумеется, к «несоветским» это относится в полной мере.) Поскольку в данном случае они смогли бы увидеть фундаментальнейшую разницу между миром в том же 1910 и 1970 годах.
* * *
Отсюда понятно, что только данным случаем указанная проблема не ограничивается. Поскольку в реальности понимание «длинного исторического движения» позволило бы вообще избежать огромного числа «ловушек». Начиная с несоответствия массового типа производства имеющимся в стране потребностям и заканчивая психологическими проблемами у молодежи. (Давшими такие «достижения» позднего СССР и постсоветских времен, как рост преступности, бандитизм, наркоманию, алкоголизм и даже «дедовщину» в армии.)
Все это можно было бы (относительно) легко преодолеть, если бы существовало понимание о том, как и каким образом происходят фундаментальные общественные изменения, по каким законам они развиваются и сколько времени занимают. Однако вместо этого наступивший период «перестройки» оказался охарактеризован обратным - поразительной тягой к «простым и понятным решениям». Начиная с антиалкогольной кампании, которая буквальным образом «сломала» начавшуюся уже тенденцию к сокращению уровня алкоголизма в стране. И заканчивая «экономическими мерами» по борьбе с дефицитом - вроде либерализации внешней торговли и «кооперативной программы» - которые за ничтожный срок (порядка 3 лет) привели страну к жесточайшему кризису. (И это притом, что до начала «реформ» советская экономика успешно развивалась!)
Отсюда неудивительно, что возникли и стали популярными разнообразные «теории заговора», поскольку с точки зрения обыденного мышления вряд ли можно было предположить такую «ровную» серию неудачных решений. Однако в действительности никакой заговор тут не был нужен - поскольку речь шла о банальнейшем несоответствии имеющегося и требуемого уровней понимания. В том смысле, что принятые с т.з. «здравого смысле» решения оказывались полностью противоположными идущим «большим процессам», которые как раз к концу советского периода «набрали силу». Что, собственно, и стало одним из главных оснований гибели страны - а точнее, единственным ее основанием. (Впрочем, начало этого всего было положено еще в конце 1960 годов.)
В общем, оказалось, что обыденное мышление и «большие процессы» полностью противоположны, вследствие чего любая попытка увеличения контроля над ситуацией приводит к его уменьшению. Впрочем, относится это не столько и только к советскому периоду - однако об этом будет сказано уже в следующей части…