В продолжение разговора о профессиях
В предыдущем посте были рассмотрены процессы, происходящие сегодня с «профессиями» - то есть, с некоторым комплексом знаний и умений, необходимых для выполнения трудовой деятельности. И указано, что в современном обществе происходит очевидный процесс их «размывания» - т.е., снижения значимости, замены на чистую «должностную инструкцию». Иначе говоря, современный человек все чаще сводится к пресловутой «производственной функции», по существу, не отличающейся от производственной функции остального оборудования. (И так же «настраиваемой» в момент поступления в цех.)
Данное явление именуется «отчуждением труда», и известен он довольно давно - по крайней мере, в позапрошлом столетии его прекрасно знали. Собственно, именно тогда и начали говорить об «утрате профессий» - сравнивая ценность владения своим делом у индустриального рабочего с подобной ценностью у ремесленника предыдущих веков. Впрочем, в прошлом веке подобный процесс пошел еще дальше: во-первых, основным типом производства стал пресловутый конвейер - т.е., разделенный на самые элементарные операции производственный процесс. (Характерный не только для конвейерной сборки - но и для остальных видов работ.) Ну, а во-вторых, указанное отчуждение перестало быть привилегией «синих воротничков» - т.е., промышленных рабочих. Захватив и «воротничков белых» - т.е., людей, находящихся на инженерно-технических и управленческих должностях.
Причем, в данном случае указанный процесс пошел как бы не дальше, нежели у рабочих - в том смысле, что последние хотя бы физически «касаются» продуктов своего труда. Огромная же армия клерков -существенно выросших из-за усложнения производства в ХХ столетии - давно уже перестала что-либо видеть за пределами абстрактных отчетов. Поэтому где-то с середины 1970 годов именно указанную категорию стали считать наиболее отчужденными. Правда, тут сразу же стоит сказать, что полностью завершить подобный процесс тогда так и не удалось - по той простой причине, что давление «Советской тени» не давало отчуждению добраться до своей максимальной точки. По крайней мере, в т.н. «научно-технической сфере», где даже начали наблюдаться противоположные тенденции. Впоследствии обозначенные, как «развитие постиндустриализма», при котором «неотчужденные» ученые и инженеры прямо противопоставлялись конвейерным рабочим.
* * *
Но данный «постиндустриализм» в тоффлеровском смысле завершился в пресловутом 1991 году (на само деле, несколько раньше), когда гибель СССР поставила крест на созданной в 1970 году модели «экономики знаний». А значит, инженеры и ученые оказались поставленными в то же «стойло», что и остальные наемные работники - в том смысле, что отчуждение труда в указанной области начало нарастать рекордными темпами. В результате чего сейчас никого не удивляет, что стратегически важный код, управляющий устойчивость новейшего Боинга пишут безвестные индийские программисты за какие-то смешные деньги. (Кстати, судя по всему, даже не представляющие, чем этот «код» будет управлять.) В науке, конечно, подобный процесс происходит медленнее - однако и идет постепенное превращение данной области в «конвейер», производящий «индекс цитирования».
То есть, текущий вариант капиталистической системы, в конечном итоге, не оставляет места для «сложной» человеческой деятельности - т.е., для деятельности, не разделимой на элементарные операции. Это происходит даже среди т.н. «творческих профессий»: скажем, писателей и эстрадных певцов. Где первые начинают делиться на «авторов» и «негров», а вторые на тех, кто, собственно, поет, и тех, кто открывает рот со сцены. В подобной ситуации неудивительно, что уровень профессионализма работников начинает катастрофически падать, сменяясь на смесь карьеризма и корпоративной лояльности. И да - разумеется, систему образования это так же касается, поскольку в ней так же главной задачей учителя сейчас является выполнение разнообразных требований - скажем, в плане соблюдения толерантности на Западе или умения заполнения бумаг в РФ - а вовсе не образовательный процесс. Что, в свою очередь, еще больше подстегивает «депрофессионализацию». Но даже на этом затягивание данной петли не заканчивается - поскольку более низкая квалификация работников заставляет руководство увеличивать их число. Скажем, путем роста различных взаимопроверяющих инстанций. В результате чего деятельность еще более «стандартизируется» -ну, и дело выходит на «следующий
круг».
Таким образом, зародившаяся на заре индустриальной эпохи тенденция ко все большему разделению производственной деятельности подходит к своему логическому концу. К диалектическому превращению данного разделения из источника успеха и благополучия общества в источник его глобальных проблем - как всегда происходит при «неуправляемых» социальных процессах. Однако подобное положение одновременно значит, что вслед за указанным кризисом неизбежно должна прийти новая эпоха - эпоха, в которой прежнее движение к разделению сменится движением к «универсализации». И одновременно с этим - парадоксальным с т.з. обыденного взгляда образом - должна наступить «репрофессионализация» человека.
* * *
Да, это выглядит странно: по мере того, как узкая специализация будет уступать место гораздо более широкому взгляду на мир, нынешняя ненадобность знаний и умений будет сменяться возрастанием потребности в них. Впрочем, при внимательном рассмотрении вопроса все становится на свои места: для «универсальной деятельности» невозможно создать полностью описывающую «должностную инструкцию» или технологическую карту. Так что работникам тут придется «крутиться самим», неся полную ответственность за свои действия - которая, впрочем, есть закономерная плата за возвращение от «функции» к человеку. Ну, и разумеется, эта ответственность не может быть без знаний.
Однако только указанным изменением дело не ограничится. Поскольку движение «репрофессионализации» не является простым возвращением к существовавшим до недавнего времени типам профессий. Скорее наоборот - итогом этого окажется так же парадоксальное на наш взгляд состояние, когда основным «упором» при определении требуемых знаний и умений станет не пресловутое место в производственной пирамиде. А та «среда», в рамках которой происходит данное производство. То есть - не будет «просто» инженеров, технологов, слесарей, строительных рабочих или менеджеров. Вместо них новый мир породит совершенно иной тип «специализации» людей - скажем, «строителей полярных городов» или «создателей подводной техники».
Именно «строителей» или «создателей», а не менеджеров, инженеров или рабочих - поскольку в случае взрывного развития систем автоматизации разница между рабочим и инженером резко упадет. Этот процесс можно назвать «инженеризацией» рабочих специальностей, хотя при нем часто придется поработать и «руками». Так же, как советский инженер «мира Понедельника» не гнушался брать в руки паяльник, напильник, а порой - и кувалду с лопатой. В любом случае, главной ценностью в данном мире станет знание и умение работать со «средой», с теми задачами, которые ставит процесс ее изменения ради человеческого блага. Поэтому на данном этапе человеческого развития актуальным станет массовое распространение т.н. «естественных наук» - которые выйдут за пределы узкой ниши, занимаемой ими в индустриальную эпоху. Физика, химия, геология, биология превратятся из скучных и ненужных школьных знаний в действительно важный рабочий инструмент. А вот т.н. IT, напротив, утратят свою самостоятельность, став число прикладной дисциплиной в реальном производственном процессе - впрочем, это не касается фундаментальных областей, вроде создания ИИ. (То есть, ИМХО, и «тупые кодеры», и пресловутые «админы» уйдут в прошлое по причине изменения отношения к написанию программ и конструирования железа.)
* * *
Ну, и разумеется, в указанном мире важнейшей задачей будет обеспечение умения учиться - реально учиться, а не отсиживаться за партой некое время ради получения диплома. Поскольку, как уже говорилось, «спасительной» должностной инструкции, за которую можно будет в любой момент спрятаться, уже не будет. Поэтому - педагогика, педагогика и еще раз педагогика! (Практически по Стругацким, где учитель - важнейшая профессия в мире.) Поэтому не стоит думать, что высвободившиеся из конвейерной работы массы людей будут болтаться без дела. Впрочем, как уже говорилось в прошлом посте, работы в данном случае будет более, чем предостаточно - поскольку современный мир обладает удивительной способностью «забивать» на все, за исключением узкой области «коммерчески выгодной деятельности». В том смысле, что производить дешевые смартфоны он может, а, скажем, перерабатывать пластиковый мусор -нет. Хотя технологии переработки пластика доступны с самого начала применения последнего, и даже в России давно уже отработаны.
Но о том, что же придется конкретно делать после завершения текущего Суперкризиса, стоит говорить отдельно. Тут же, завершая разговор, можно только еще раз отметить, что описанный выше процесс изменения специализации с «технологической» на «деятельностную» выступает завершение достаточно фундаментального витка истории, начавшегося с перехода от ремесленного к индустриальному производству. (Ремесленник так же специализировался на виде изготовления изделий.) Поэтому стоит указать, что именно подобное мироустройство имеет смысл называть «постиндустриализмом» - в отличие от современного мира, который этому самому «постиндустриализму» обратен.