Вопрос о бифуркациях в социальных системах. Часть третья
В прошлом посте было сказано, что изменение свойств социальной системы возможно только в момент прохождения точки бифуркации - когда даже крайне слабое воздействие может оказаться критическим. Тогда как в «нормальном состоянии» социосистемы даже значительные усилия вряд ли способны привести к выводу ее из «устойчивого состояния». («Устойчивого» в смысле неизменности текущего тренда вне свойств последнего. В том смысле, что социосистема может уверенно двигаться к своей будущей катастрофе - но двигаться крайне устойчиво. Как СССР в 1980 годах или Российская Империя в 1910 гг.)
Это накладывает определенный характер на социодинамические процессы - а так же, на возможность влияния на них. В том смысле, что, во-первых, описанная особенность не позволяет «бросать» подобные вещи на самотек - поскольку в этом случае изменение общества будет происходить согласно случайным и при этом, с огромной вероятностью, деструктивных факторов. (Как в приведенном в прошлом посте примере, когда бифуркация конца 1960-начала 1970 годов оказалась определяемой пресловутой «Серой зоной» вкупе с антисоветчиками при их реальной слабости.) А, во-вторых, невозможность четкого определения момента бифуркации. Поскольку, как уже неоднократно говорилось, видимые ее последствия появляются уже после того, как все случилось. Поэтому определить тот момент, когда «наступает пора действовать», очень и очень тяжело.
* * *
Кстати, тут сразу же надо указать на тот момент, что прохождение «точки бифуркации» следует отличать от революций в классическом смысле слова. (Дабы не путать ее с «революционной ситуацией».) Поскольку революция - т.е., развал старого общества - на самом деле выступает не началом, а завершением начатого процесса. Скажем, 1917 год для Российской Империи стал завершением очень долгого кризиса, длившегося, как минимум, с 1870 годов. (А если присмотреться по-хорошему - так вообще, со времен правления Екатерины Великой.) Да и 1991 год - как уже говорилось - в реальности означал лишь окончания того кризисного процесса, в который СССР попал во время «непрохождения» точки 1960/1970 годов. Все это означает, что - вопреки привычным представлениям - реальное значение революционеров состоит вовсе не в разрушении «старого мира». Нет, разумеется, желание провести данный акт у них имеются, и они с великим удовольствием принимают участие в «добивании» бьющегося в агонии социума. Но это именно добивание того, что уже к этому времени мертво, и не способно ник какой жизни.
Поэтому их основная историческая роль состоит несколько в ином. А именно - в том, чтобы приступить к выстраиванию «нового мира» на развалинах умирающего «старого порядка». Впрочем, подробно рассматривать действия революционеров и динамику прохождения революций надо отдельно. Поскольку с «точками бифуркации» они - как уже можно догадаться - имеют весьма сложные «отношения». Но об этом будет сказано чуть ниже. Пока же стоит еще раз отметить, что факт, состоящий в том, что начало процесса, приводящего государства к распаду лежит достаточно далеко от того момента, когда этот распад становится явным, еще раз показывает, насколько тяжело определить «точку бифуркации». А значит: практически невозможно сказать, когда следует «наносить удар», при котором бесполезные до того и после того действия окажутся значимыми.
Поэтому единственно действенный способ обеспечения социального прогресса состоит в том, что данные действия следует совершать всегда. Да, именно так - надо вести себя так, как будто бы точка бифуркации проходится в текущий момент, однако понимая, что вероятность этого крайне мала. Поскольку альтернатива тут - уже описанное торжество «серой зоны» и других деструктивных сил. (Т.к. последние «всегда готовы». Т.е., творят свое черное дело всегда и везде - согласно закону увеличения энтропии.) Но именно подобная тактика - т.е., готовность к постоянной революционной борьбе при том, что реально государственная машина казалась «несокрушимым монолитом» - в свое время и позволила революционным силам Российской Империи совершить то явление, которое вошло в историю под названием Революции 1917 года. А точнее: Великой Октябрьской Революции, события мирового масштаба, ИМХО, вообще, самого значимого во всей человеческой истории - которым в конечном итоге оказался банальнейший на первый взгляд Октябрьский переворот. (Да, именно так называли эти события современники, не понимая, с чем имеют дело.)
Впрочем, они (современники) и не могли понять - поскольку в действительно значимым тут был вовсе не момент формального перехода власти от Временного Правительства к Совету Рабочих и Солдатских депутатов, который был всего лишь одним шагом в пестрой череде событий того «пестрого» времени. А то, что именно пришедшие в Октябре силы оказались способными «остановить развал страны», а точнее - создать на развалинах гибнущей Империи совершенно новую, Советскую Россию. (Которая впоследствии выросла в Советский Союз.) Собственно, именно это самое «воссоздание» и может рассматриваться, как самое «удивительное» из всего, что когда-то происходило в нашей стране. Дело в том, что даже теоретически у большевиков не было ресурсов, способных вывести созданный ими «локус» в стадию устойчивого развития. (Впрочем, их не было ни у кого.)
* * *
И вот тут-то мы подходим к самому интересному. Поскольку они сделали это именно потому, что сумели успешно миновать все точки бифуркации, которые возникали по мере формирования данного локуса в полноценную социальную систему. Т.е., большевики именно что сумели именно «бить тогда, когда это требовалось нужным», сохраняя силы в промежутках - хотя, как уже говорилось, это невозможно с т.з. истории. Так, например, нарождающуюся страну они успешно провели через путь «военного коммунизма» - распределительной системы, неизбежной в условиях перехода через хаотическое состояние. (На самом деле, конечно, это никакой не коммунизм, и даже к военным он имеет весьма отдаленное отношение.) Однако, завершив данный «переход», от военного коммунизма сразу же отказались в пользу НЭПа - совершенно противоположной политики, состоящей в восстановлении практически на всей территории страны капиталистической экономики, пускай и в ограниченном виде. Правда - с одним существенным моментом, состоящем в том, что параллельно с ней началось создание совершенно иной, новой, высокотехнологичной производственной системы.
Той самой, начало которой было положено знаменитым планом ГОЭЛРО, и которая впоследствии стала основой будущего индустриального подъема. Более того: по существу, именно принятие данного плана и стало тем самым «бифуркационным воздействием», определившем движение страны на следующие более, чем полвека. (А точнее - вообще навсегда.) Поскольку именно заложенные в нем идеи позволили России/СССР не только стать сверхдержавой, но и заложили основание для формирования будущих локусов уже следующего этапа общественного развития. (Того самого «мира Понедельника», которым может охарактеризоваться период 1950-1960 годов.)
Однако тут мы уже слишком забегаем вперед. Поэтому вернемся к периоду 1917-1920 годов, и отметим, что указанное понимание «бифуркационного характера Революции» - т.е., восприятия всех событий 1917-1924 годов, как времени становления нового государства, во время которого каждая малость может стать началом или будущих побед или будущих поражений - действительно выглядит поразительным. Поскольку оно, во-первых, означает, что человек может «управлять историей» - что, как уже говорилось, есть само по себе аномалия. Во-вторых, оно показывает, что нужно делать для того, чтобы «управлять историей». А именно: никогда «не ослаблять давления» - даже если кажется, что все, «вышли на плоскость стабильности». Кстати, это в настоящее время данный период выглядит весь состоящий из «героических свершений и каждодневых подвигов» - а тогда, с точки зрения современников, он был обычным временем обычных серых будней. В которых возможностей для перехода к «спокойной жизни» было немало. И все они вели, разумеется, к скорой гибели страны. Но большевики продолжали «загонять клячу истории», вновь и вновь ставя перед собой несбыточные цели - и, как это не удивительно, побеждали.
* * *
Кстати, существует очень известный пример «обратного восприятия». Причем, пример, отсылающий к тому же времени и месты. Это, разумеется, то, что происходило на территориях, занятых Белыми. (Особенно характерен Крым - но не только.) Поскольку Белые именно старались восстановить «нормальную жизнь» - т.е., жизнь без напряжения и рвения - для себя. (Т.е., для «высших сословий».) И это им даже удавалось - но на короткое время, поскольку очень быстро «белые анклавы» оказывались охваченными всеми возможными «болезнями разложения». (Начиная от банального пьянства и заканчивая коррупцией.) И неизбежно захватывались Красными - теми самым, голодными и босоногими, не имеющими ни поддержки «союзников», ни навыков военного командования. Однако способными не только штурмовать «непроходимый» Перекоп, но и обеспечить свои армии тем необходимым минимумом, который требуется для их существования.
Эта «дихотомия» в виде Белых/Красных - в которой обе стороны представляли собой людей, искренне желающих победы и убежденных в своих целях (и готовых убеждать в этом других, причем, не гнушаясь никакими средствами), но при этом различающихся в описанном выше смысле, прекрасно показывает, насколько важным является умение «работать с бифуркациями». (И, кстати, тут можно привести забавный факт: а именно, для советских людей 1970-1980 годов -т.е., времени после описанного «неразрешения бифуркации» - наиболее близкими оказались именно Белые, с их «духовностью» и расслабленностью. А Красные все более выглядели «тупыми фанатиками» - хотя в реальности фанатизм и бессмысленная храбрость была больше характерна как раз их противникам, Которые были готовы «умирать за Россию» - но при этом боялись реальной истории, как огня!) Поэтому можно сказать, что период Революции (1917-1924 гг.) для нас может выступать очень хорошим примером, «как нужно» действовать в условиях прохождения пресловутой «точки». (И одновременно - как не нужно, если брать пример Белых.)
Впрочем, понятно, что только данными случаями подобные примеры не исчерпываются. Но разумеется, об этом надо говорить уже отдельно…
Это накладывает определенный характер на социодинамические процессы - а так же, на возможность влияния на них. В том смысле, что, во-первых, описанная особенность не позволяет «бросать» подобные вещи на самотек - поскольку в этом случае изменение общества будет происходить согласно случайным и при этом, с огромной вероятностью, деструктивных факторов. (Как в приведенном в прошлом посте примере, когда бифуркация конца 1960-начала 1970 годов оказалась определяемой пресловутой «Серой зоной» вкупе с антисоветчиками при их реальной слабости.) А, во-вторых, невозможность четкого определения момента бифуркации. Поскольку, как уже неоднократно говорилось, видимые ее последствия появляются уже после того, как все случилось. Поэтому определить тот момент, когда «наступает пора действовать», очень и очень тяжело.
* * *
Кстати, тут сразу же надо указать на тот момент, что прохождение «точки бифуркации» следует отличать от революций в классическом смысле слова. (Дабы не путать ее с «революционной ситуацией».) Поскольку революция - т.е., развал старого общества - на самом деле выступает не началом, а завершением начатого процесса. Скажем, 1917 год для Российской Империи стал завершением очень долгого кризиса, длившегося, как минимум, с 1870 годов. (А если присмотреться по-хорошему - так вообще, со времен правления Екатерины Великой.) Да и 1991 год - как уже говорилось - в реальности означал лишь окончания того кризисного процесса, в который СССР попал во время «непрохождения» точки 1960/1970 годов. Все это означает, что - вопреки привычным представлениям - реальное значение революционеров состоит вовсе не в разрушении «старого мира». Нет, разумеется, желание провести данный акт у них имеются, и они с великим удовольствием принимают участие в «добивании» бьющегося в агонии социума. Но это именно добивание того, что уже к этому времени мертво, и не способно ник какой жизни.
Поэтому их основная историческая роль состоит несколько в ином. А именно - в том, чтобы приступить к выстраиванию «нового мира» на развалинах умирающего «старого порядка». Впрочем, подробно рассматривать действия революционеров и динамику прохождения революций надо отдельно. Поскольку с «точками бифуркации» они - как уже можно догадаться - имеют весьма сложные «отношения». Но об этом будет сказано чуть ниже. Пока же стоит еще раз отметить, что факт, состоящий в том, что начало процесса, приводящего государства к распаду лежит достаточно далеко от того момента, когда этот распад становится явным, еще раз показывает, насколько тяжело определить «точку бифуркации». А значит: практически невозможно сказать, когда следует «наносить удар», при котором бесполезные до того и после того действия окажутся значимыми.
Поэтому единственно действенный способ обеспечения социального прогресса состоит в том, что данные действия следует совершать всегда. Да, именно так - надо вести себя так, как будто бы точка бифуркации проходится в текущий момент, однако понимая, что вероятность этого крайне мала. Поскольку альтернатива тут - уже описанное торжество «серой зоны» и других деструктивных сил. (Т.к. последние «всегда готовы». Т.е., творят свое черное дело всегда и везде - согласно закону увеличения энтропии.) Но именно подобная тактика - т.е., готовность к постоянной революционной борьбе при том, что реально государственная машина казалась «несокрушимым монолитом» - в свое время и позволила революционным силам Российской Империи совершить то явление, которое вошло в историю под названием Революции 1917 года. А точнее: Великой Октябрьской Революции, события мирового масштаба, ИМХО, вообще, самого значимого во всей человеческой истории - которым в конечном итоге оказался банальнейший на первый взгляд Октябрьский переворот. (Да, именно так называли эти события современники, не понимая, с чем имеют дело.)
Впрочем, они (современники) и не могли понять - поскольку в действительно значимым тут был вовсе не момент формального перехода власти от Временного Правительства к Совету Рабочих и Солдатских депутатов, который был всего лишь одним шагом в пестрой череде событий того «пестрого» времени. А то, что именно пришедшие в Октябре силы оказались способными «остановить развал страны», а точнее - создать на развалинах гибнущей Империи совершенно новую, Советскую Россию. (Которая впоследствии выросла в Советский Союз.) Собственно, именно это самое «воссоздание» и может рассматриваться, как самое «удивительное» из всего, что когда-то происходило в нашей стране. Дело в том, что даже теоретически у большевиков не было ресурсов, способных вывести созданный ими «локус» в стадию устойчивого развития. (Впрочем, их не было ни у кого.)
* * *
И вот тут-то мы подходим к самому интересному. Поскольку они сделали это именно потому, что сумели успешно миновать все точки бифуркации, которые возникали по мере формирования данного локуса в полноценную социальную систему. Т.е., большевики именно что сумели именно «бить тогда, когда это требовалось нужным», сохраняя силы в промежутках - хотя, как уже говорилось, это невозможно с т.з. истории. Так, например, нарождающуюся страну они успешно провели через путь «военного коммунизма» - распределительной системы, неизбежной в условиях перехода через хаотическое состояние. (На самом деле, конечно, это никакой не коммунизм, и даже к военным он имеет весьма отдаленное отношение.) Однако, завершив данный «переход», от военного коммунизма сразу же отказались в пользу НЭПа - совершенно противоположной политики, состоящей в восстановлении практически на всей территории страны капиталистической экономики, пускай и в ограниченном виде. Правда - с одним существенным моментом, состоящем в том, что параллельно с ней началось создание совершенно иной, новой, высокотехнологичной производственной системы.
Той самой, начало которой было положено знаменитым планом ГОЭЛРО, и которая впоследствии стала основой будущего индустриального подъема. Более того: по существу, именно принятие данного плана и стало тем самым «бифуркационным воздействием», определившем движение страны на следующие более, чем полвека. (А точнее - вообще навсегда.) Поскольку именно заложенные в нем идеи позволили России/СССР не только стать сверхдержавой, но и заложили основание для формирования будущих локусов уже следующего этапа общественного развития. (Того самого «мира Понедельника», которым может охарактеризоваться период 1950-1960 годов.)
Однако тут мы уже слишком забегаем вперед. Поэтому вернемся к периоду 1917-1920 годов, и отметим, что указанное понимание «бифуркационного характера Революции» - т.е., восприятия всех событий 1917-1924 годов, как времени становления нового государства, во время которого каждая малость может стать началом или будущих побед или будущих поражений - действительно выглядит поразительным. Поскольку оно, во-первых, означает, что человек может «управлять историей» - что, как уже говорилось, есть само по себе аномалия. Во-вторых, оно показывает, что нужно делать для того, чтобы «управлять историей». А именно: никогда «не ослаблять давления» - даже если кажется, что все, «вышли на плоскость стабильности». Кстати, это в настоящее время данный период выглядит весь состоящий из «героических свершений и каждодневых подвигов» - а тогда, с точки зрения современников, он был обычным временем обычных серых будней. В которых возможностей для перехода к «спокойной жизни» было немало. И все они вели, разумеется, к скорой гибели страны. Но большевики продолжали «загонять клячу истории», вновь и вновь ставя перед собой несбыточные цели - и, как это не удивительно, побеждали.
* * *
Кстати, существует очень известный пример «обратного восприятия». Причем, пример, отсылающий к тому же времени и месты. Это, разумеется, то, что происходило на территориях, занятых Белыми. (Особенно характерен Крым - но не только.) Поскольку Белые именно старались восстановить «нормальную жизнь» - т.е., жизнь без напряжения и рвения - для себя. (Т.е., для «высших сословий».) И это им даже удавалось - но на короткое время, поскольку очень быстро «белые анклавы» оказывались охваченными всеми возможными «болезнями разложения». (Начиная от банального пьянства и заканчивая коррупцией.) И неизбежно захватывались Красными - теми самым, голодными и босоногими, не имеющими ни поддержки «союзников», ни навыков военного командования. Однако способными не только штурмовать «непроходимый» Перекоп, но и обеспечить свои армии тем необходимым минимумом, который требуется для их существования.
Эта «дихотомия» в виде Белых/Красных - в которой обе стороны представляли собой людей, искренне желающих победы и убежденных в своих целях (и готовых убеждать в этом других, причем, не гнушаясь никакими средствами), но при этом различающихся в описанном выше смысле, прекрасно показывает, насколько важным является умение «работать с бифуркациями». (И, кстати, тут можно привести забавный факт: а именно, для советских людей 1970-1980 годов -т.е., времени после описанного «неразрешения бифуркации» - наиболее близкими оказались именно Белые, с их «духовностью» и расслабленностью. А Красные все более выглядели «тупыми фанатиками» - хотя в реальности фанатизм и бессмысленная храбрость была больше характерна как раз их противникам, Которые были готовы «умирать за Россию» - но при этом боялись реальной истории, как огня!) Поэтому можно сказать, что период Революции (1917-1924 гг.) для нас может выступать очень хорошим примером, «как нужно» действовать в условиях прохождения пресловутой «точки». (И одновременно - как не нужно, если брать пример Белых.)
Впрочем, понятно, что только данными случаями подобные примеры не исчерпываются. Но разумеется, об этом надо говорить уже отдельно…