Посмертная жизнь капитализма - или долго ли «живут» зомби. Часть вторая
Итак, основным признаком перехода капиталистического общества к «посмертному существованию» - сиречь, обществу-зомби наподобие фашистского - выступает невозможность дальнейшего роста капитала. Связанная, как правило, с ограниченностью имеющихся рынков сбыта. Впрочем, не только. Скажем, в конце 1920-начале 1930 годах значительную роль сыграло наличие мощного рабочего движения, так же существенно ограничивающего капитал - например, в плане сложности с уменьшением заработных плат. (В том смысле, что капиталист рассматривает снижение з/п как «нормальный» способ создания конкурентного преимущества - ну, а рабочее движение этому мешает.) Однако это явление, в любом случае, выступает вторичным по отношению к главному - к исчерпанию рынков сбыта.
Поэтому везде, где достаточно развитая капиталистическая система подходит к пределу своего развития, происходит один и тот же процесс. Поскольку данная система - желая «спастись», снова выйти в состояние роста - оказывается способной «бросать в топку истории» все, что было создано ранее. В том смысле, что общество, попавшее в Суперкризис, легко отказывается от всех тех «завоеваний», которые еще недавно рассматривались высшим достижением. Например, от всех демократических процедур, от пресловутых гражданских прав, наконец, от самого признания человека человеком. (Как это произошло в Третьем Рейхе, где часть населения страны была просто исключена из рода человеческого.) Впрочем, не только - данная остановка оказывается способной «выключить» даже такие базовые механизмы социального существования, как «инстинкт общественного самосохранения».
* * *
Кстати, в последнем случае лучше всего рассматривать даже не нацизм, как таковой - поскольку его «социальное безрассудство» давно уже приелось и навязло всем в зубах - а ситуацию перед Первой Мировой войной. Где никаких «бесноватых фюреров», вроде бы, не было - а были солидные господа, происходящие из существовавших столетиями родов -вроде Гогенцоллернов или Габсбургов. Которые - как казалось большинству - должны быть предельно осторожны. Особенно Франц Иосиф Первый, который мало того, что находился в более, чем почтенном возрасте - но и традиционно связывался современниками скорее с вальсами Штрауса и Венской оперой, нежели с какой-то милитаристской традицией. Однако именно этот «милый дедушка», по сути, и запустил механизм Мировой бойни. (Если кто помнит, то ПМВ началась именно с предъявлением Австро-Венгрией заведомо невыполнимого ультиматума Сербии.)
Впрочем, тут и все остальные были «на уровне». Начиная с Вильгельма Второго, который плакал, объявляя войну Франции - потому, что понимал: действовать на два фронта Германии будет очень тяжело, а точнее - почти невозможно. (Но отдавал приказы - один в один как та мышь, жрущая кактус.) И заканчивая Николаем Вторым, прекрасно понимавшим истинное состояние российской армии, но, тем не менее, приказывающий наступать в Восточной Пруссии «согласно договоренности с союзниками». Примерно то же самое можно сказать и про Францию, и про Великобританию - да и вообще, про весь мир. В котором чуть ли не каждый образованный человек прекрасно осознавал факт открытия в августе 1914 года «портала в Ад» - но ничего не мог с этим сделать.
Поскольку мир в это время находился под управлением силы, которая по своей мощи на много порядков превышала возможности любого представителя рода людского, включая всех королей и президентов: капитала. Который и гнал миллионы людей навстречу своей гибели - так же, как через более, чем два десятилетия будет гнать на смерть их сыновей. Поскольку альтернативой этому была смерть самого капитала - что, разумеется, для него было гораздо неприятнее, нежели гибель хотя бы всего населения Земного шара. Правда, тут стоит сразу же отметить, что указанная гибель всех людей автоматически так же означает и уничтожение капитала, поскольку последний есть категория социальная. Но, во-первых, капитал сам по себе не способен на осознание сложных философских понятий - он система довольно простая, ориентированная исключительно на борьбу с другими капиталами и поглощение оных. Ну, а во-вторых, даже в подобном случае капитал умирает последним…
* * *
Собственно, именно поэтому каждое «подхождение» капиталистической системы к состоянию Суперкризиса - то есть, к исчерпанию имеющихся рынков - неизбежно сопровождалось вхождением его в Мировую войну. Так было в 1914 году, так было и в 1939. И ничто данному процессу помешать не могло - поскольку вытекал он из самой сути существовавшего социального устройства, из самого течения истории классового мира. Собственно, именно поэтому чуть ли не сразу после завершения Второй Мировой войны для многих стало очевидным, что скоро наступит «третий акт» подобной бойни. Но он не наступил. В том смысле что Третья Мировая война в том смысле, в котором она мыслилась в свое время - а именно, как ядерный конфликт между двумя сверхдержавами -так и не произошла. Разумеется, впоследствии - когда стало понятно, что войны не будет - это самое «неосуществление» было связано с огромной разрушительностью стратегических ядерных сил. Которые, якобы, «привели в чувство» руководство обоих государств - и не дали им возможность принять роковое решение.
Однако в реальности все обстояло иначе. Нет, конечно, ракетно-ядерное оружие сыграло в данном случае свою роль - однако не так, как обычно думают. В том смысле, что за всю человеческую историю ни один «оверкилл» никогда никого не останавливал. Не остановили Первую Мировую войны динамит - который, кстати, мыслился своим изобретателем именно, как «абсолютное оружие» - суперпушки и дредноуты. Не остановила Вторую Мировую войну бомбардировочная авиация и химическое оружие. Поэтому думать о том, что «генералы испугались применять ядерную бомбу» совершенно смешно - да и, в конце концов, они же ее применили. (Пускай и всего два раза.) Тем более, что планы будущего выжигания советских городов атомным огнем не просто разрабатывались - но и прямо публиковались в открытой печати. Дескать, вот как легко мы разберемся с «безбожными большевиками», неся огонь цивилизации этим варварам.
Однако в реальность эти планы не пошли. Поскольку, во-первых, тут стоило понимать, что источником военной агрессии в данном случае выступала только одна сторона. Та, которую, по прежнему, контролировал капитал. СССР же с самого завершения Второй Мировой (да и до нее) никакой войны не хотел - хотя и имел очевидный потенциал для того, чтобы дойти, как минимум, до Ла-Манша. (И никакое ядерное оружие во второй половине 1940 не помешало бы советским танкам это сделать.) Ну, в во-вторых, потому, что в реальности тот самый Суперкризис - уже описанная невозможность расширять рынки сбыта - в данном случае так и не наступил. В том смысле, что послевоенное развитие оказалось кардинальным образом отличающимся от того, что происходило в предыдущих десятилетиях XX века. Поскольку вместо «обычного» передела имеющихся рынков тут произошло их создание.
А именно - массовое внедрение целого спектра новых технологий, каждая из которых оказалась способна стать основой для целой экономики. Это, кстати, не преувеличение: например, одним из источников благосостояния той же послевоенной Японии оказалось … изобретение транзистора. В том смысле, что именно полупроводниковая техника стала тем японским товаром, который смог превратить данную страну из нищего оккупированного государства в одно из богатейших мест послевоенного мира. (После того, как «запал» послевоенного восстановления иссяк.) Причем, это была «всего лишь» одна из появившихся «сверхтехнологий»: США, по сути, и открыли Японии данный рынок только потому, что на них самих тогда обрушился целый «ливень» технологических открытий, казавшийся тогда неисчерпаемым. Ну, а указанные технологии - как уже неоднократно говорилось - проистекали ни откуда-нибудь, а из описанного противостояния с СССР. (Которое к концу 1950 годов очевидным образом выродилось в научно-техническое соперничество.)
Разумеется, тут нет смысла говорить о том: почему же так произошло. Можно только отметить, что созданная СССР система межконтинентальных баллистических ракет - позволявшая уничтожить не безвольных солдат, а саму экономическую систему врага вместе с ее хозяевами - сыграла тут свою роль. Однако гораздо большее значение оказалось тут у способности советского общества к реализации самых передовых новаций, полностью обесценивших планируемую США концепцию войны с использованием технологических преимуществ. Поэтому вместо дымящихся радиоактивных развалин городов и миллиардов человеческих трупов мир получил множество научно-технических достижений - начиная с космических полетов и заканчивая вычислительной техникой.
* * *
Однако, как уже говорилось, все это стало возможным именно потому, что был СССР. Если бы его не было, то вряд ли что могло остановить переход глобальной капиталистической системы к «третьей итерации» суперкризиса - на этот раз ракетно-ядерной. (И страх перед радиацией тут сыграл бы не большую роль, нежели страх перед «химией», существовавший после Первой Мировой. Ну, возможно, ядерные удары наносились бы «с осторожностью», или вообще, не наносились, оставаясь «в потенциале», как химическое оружие во Второй Мировой войне.) Однако остановить очередную Мировую бойню ничто бы не смогло - как ничто не смогло остановить ее Первую и Вторую реализации. (Ни страх, ни «память о прошлом», ни гуманизм или еще какие-то этические представления этому помешать не смогли бы.)
Так что все очень просто: как только классовый мир переходит в состояние зомби - т.е., в ситуацию, когда у него исчезает возможность расширять имеющиеся рынки - то он просто обязан убивать людей. Впрочем, как уже говорилось, зомби долго не живут - в том числе и социальные. В том смысле, что в ответ на подобное «убийственное» поведение социумов всегда найдется ответ. Ответ, который был и в Первом, и во Втором случаях.
Но, разумеется, об этом будет сказано уже отдельно…