О пролетариях и непролетариях. Часть вторая
Ну, вот теперь, после того, как в прошлой части было рассмотрено «место» директоров и прочих начальников в системе производственных отношений, можно будет приступить к разбору еще одного интересного явления. А именно - определить, являются или нет пролетариями такие «популярные» категории наемных работников, как полицейские, да и государственные чиновники в целом. Напомню, что основным признаком пролетариата выступает то, что у него отчуждается произведенная им прибавочная стоимость. (Т.е., стоимость, создаваемая неоплаченным трудом наёмного рабочего сверх стоимости его рабочей силы.)
Конечно сразу же можно сказать, что у того же полицейского «создаваемая стоимость» равно нулю - ведь он ничего не производит. Однако это верно лишь в «лабораторном примере» - поскольку, как уже говорилось, в реальности процесс производства может быть очень и очень сложным, включающим в себя множество людей самых различных профессий. Так почему же он не может включать в себя полицейских? В принципе, можно даже представить ситуацию, когда от них действительно существует польза: например, без полиции воры могут настолько обнаглеть, что начнут прямо воровать сырье и оборудование из заводских цехов. (Кстати, подобная ситуация действительно наблюдалась на некоторых неприватизированных предприятиях в 1990 годы: прямо в цеха загонялись грузовики, на них грузилось все, до чего можно дотянуться, и грузовики уезжали. Правда, речь шла о госпредприятиях, и в мошенническую деятельность были включены и охранники, и начальство, и даже рабочие - но сути это не меняет.)
* * *
Так что работники правоохранительных органов вполне могут претендовать на «пролетарское звание» так же, как, например, сантехники или электрики - которые есть на любом крупном предприятии, и которым никто не отказывает в подобной чести. И даже то, что в данном случае они формально не входят в состав работающих на том или ином заводе, не особенно меняет дело. (В конце концов, мы рассматриваем производственные отношения в обществе в целом.) Поэтому находятся люди, которые смело заносят государственных чиновников в разновидность «революционных классов».
Впрочем, для дальнейшего развития указанной идеи -т.е. утверждения о пролетарской сущности сотрудников МВД или каких-то иных государственных организаций - существует некоторое препятствие. А именно: хорошо известные эмпирические данные о том, что ни полицейский, ни госслужащие в большинстве своем вряд ли могут похвастаться «революционным сознанием». Нет, конечно, отдельные личности тут могут испытывать симпатии к социалистическим идеям, но в целом они склонны скорее к поддержке текущего положения. (Причем, это применимо по отношению к полицейским и чиновникам практически во всех странах.) То есть, с т.з. здравого смысла от полицейские и чиновников принято ожидать именно буржуазного или мелкобуржуазного поведения. Хотя формально - еще раз напомню - являются работниками по найму.
Впрочем то же самое уже было сказано про рассматриваемых в прошлом посте директоров заводов и прочих топ-менеджеров. Разумеется, может показаться странным сравнение пресловутого «начальства» и менее привилегированных работников государственных учреждений. (Или, вообще, простых парней из полиции.) Однако, если внимательно приглядеться, то можно увидеть, что у них есть несомненные общая черта - та самая, которая была описана в прошлом посте. В том смысле, что подобные работники - так же, как и директора - важны своим работодателям не только тем, что делают, но и тем, что не делают. Только «неделание» директоров проявляется в том, что они не разоряют завод - а «неделание», скажем, полицейских в том, что они не идут на поводу у криминала. (Как это было в уже неоднократно помянутые 1990 годы.)
* * *
Таким образом, подобная категория госслужащих оказываются в положении, очень похожем на положение заводского «начальства». В том смысле, что они так же выступают в качестве «отчуждателей», имея возможность подчинять людей своей воле. (А точнее - воле правящих классов.) Разумеется, чем выше в чиновной иерархии находится субъект, тем более «свободным» лично (и способным подавлять свободу других) он оказывается - но указанное положение, в целом, присуще всем представителям государства, которые обладают хоть какой-то свободой принятия решений. (Т.е., условно говоря, могут казнить или миловать по собственной воле.) То есть, по сути, находятся в «квазибуржуазном» или - как можно сказать еще точнее, «теневом (мелко)буржуазном» - положении. Поскольку, как уже говорилось, они получают деньги от государства за то, что… не получают их от потенциальных «клиентов». (В смысле, не берут взятки и т.д.) Поскольку если бы подобное возможности не было, то оплата данной категории была бы на порядок ниже - на уровне средней на зарплаты на рынке труда. (Т.к., большой квалификации в данных местах не требуется.)
Ну, и конечно же, находящиеся в подобном положении лица совершенно естественно не обладают особой революционность. В том смысле, что они прекрасно понимают, на чем держится их благополучие - и почему при падении нынешнего государства оно исчезнет. (И это без учета того, что некоторые из данной категории помимо «теневого буржуазного» используют и «нетеневое» - т.е., прямо продают свои услуги в виде сами понимаете чего.) Впрочем, понятно, что именно поэтому данное положение не касается обычных клерков - т.е., тех кто занимается документами в рамках «от и до» - а так же других работников государственных учреждений, не обладающих «свободой воли». Или, например, военнослужащих - кои действительно могут иметь значительный протестный потенциал. (Кстати, интересно, но протекание Революции 1917 года прекрасно показало данную особенность: полицейские и разного рода чиновники до самого последнего сохраняли верность царскому режиму. В то время, как армия очень быстро заняла революционную позицию - чем и сыграла решающую роль.)
В общем, и с данной категорией трудящихся оказывается все весьма непросто - несмотря на то, что формально они выступают наемными рабочими. И, разумеется, на данном примере еще раз можно увидеть, какую важную роль тут играет не раз уже помянутое понятие «отчуждения» - которое, собственно, и «разводит» кажущихся практически одинаковыми трудящихся по разным сторонам общественного конфликта.
Конечно сразу же можно сказать, что у того же полицейского «создаваемая стоимость» равно нулю - ведь он ничего не производит. Однако это верно лишь в «лабораторном примере» - поскольку, как уже говорилось, в реальности процесс производства может быть очень и очень сложным, включающим в себя множество людей самых различных профессий. Так почему же он не может включать в себя полицейских? В принципе, можно даже представить ситуацию, когда от них действительно существует польза: например, без полиции воры могут настолько обнаглеть, что начнут прямо воровать сырье и оборудование из заводских цехов. (Кстати, подобная ситуация действительно наблюдалась на некоторых неприватизированных предприятиях в 1990 годы: прямо в цеха загонялись грузовики, на них грузилось все, до чего можно дотянуться, и грузовики уезжали. Правда, речь шла о госпредприятиях, и в мошенническую деятельность были включены и охранники, и начальство, и даже рабочие - но сути это не меняет.)
* * *
Так что работники правоохранительных органов вполне могут претендовать на «пролетарское звание» так же, как, например, сантехники или электрики - которые есть на любом крупном предприятии, и которым никто не отказывает в подобной чести. И даже то, что в данном случае они формально не входят в состав работающих на том или ином заводе, не особенно меняет дело. (В конце концов, мы рассматриваем производственные отношения в обществе в целом.) Поэтому находятся люди, которые смело заносят государственных чиновников в разновидность «революционных классов».
Впрочем, для дальнейшего развития указанной идеи -т.е. утверждения о пролетарской сущности сотрудников МВД или каких-то иных государственных организаций - существует некоторое препятствие. А именно: хорошо известные эмпирические данные о том, что ни полицейский, ни госслужащие в большинстве своем вряд ли могут похвастаться «революционным сознанием». Нет, конечно, отдельные личности тут могут испытывать симпатии к социалистическим идеям, но в целом они склонны скорее к поддержке текущего положения. (Причем, это применимо по отношению к полицейским и чиновникам практически во всех странах.) То есть, с т.з. здравого смысла от полицейские и чиновников принято ожидать именно буржуазного или мелкобуржуазного поведения. Хотя формально - еще раз напомню - являются работниками по найму.
Впрочем то же самое уже было сказано про рассматриваемых в прошлом посте директоров заводов и прочих топ-менеджеров. Разумеется, может показаться странным сравнение пресловутого «начальства» и менее привилегированных работников государственных учреждений. (Или, вообще, простых парней из полиции.) Однако, если внимательно приглядеться, то можно увидеть, что у них есть несомненные общая черта - та самая, которая была описана в прошлом посте. В том смысле, что подобные работники - так же, как и директора - важны своим работодателям не только тем, что делают, но и тем, что не делают. Только «неделание» директоров проявляется в том, что они не разоряют завод - а «неделание», скажем, полицейских в том, что они не идут на поводу у криминала. (Как это было в уже неоднократно помянутые 1990 годы.)
* * *
Таким образом, подобная категория госслужащих оказываются в положении, очень похожем на положение заводского «начальства». В том смысле, что они так же выступают в качестве «отчуждателей», имея возможность подчинять людей своей воле. (А точнее - воле правящих классов.) Разумеется, чем выше в чиновной иерархии находится субъект, тем более «свободным» лично (и способным подавлять свободу других) он оказывается - но указанное положение, в целом, присуще всем представителям государства, которые обладают хоть какой-то свободой принятия решений. (Т.е., условно говоря, могут казнить или миловать по собственной воле.) То есть, по сути, находятся в «квазибуржуазном» или - как можно сказать еще точнее, «теневом (мелко)буржуазном» - положении. Поскольку, как уже говорилось, они получают деньги от государства за то, что… не получают их от потенциальных «клиентов». (В смысле, не берут взятки и т.д.) Поскольку если бы подобное возможности не было, то оплата данной категории была бы на порядок ниже - на уровне средней на зарплаты на рынке труда. (Т.к., большой квалификации в данных местах не требуется.)
Ну, и конечно же, находящиеся в подобном положении лица совершенно естественно не обладают особой революционность. В том смысле, что они прекрасно понимают, на чем держится их благополучие - и почему при падении нынешнего государства оно исчезнет. (И это без учета того, что некоторые из данной категории помимо «теневого буржуазного» используют и «нетеневое» - т.е., прямо продают свои услуги в виде сами понимаете чего.) Впрочем, понятно, что именно поэтому данное положение не касается обычных клерков - т.е., тех кто занимается документами в рамках «от и до» - а так же других работников государственных учреждений, не обладающих «свободой воли». Или, например, военнослужащих - кои действительно могут иметь значительный протестный потенциал. (Кстати, интересно, но протекание Революции 1917 года прекрасно показало данную особенность: полицейские и разного рода чиновники до самого последнего сохраняли верность царскому режиму. В то время, как армия очень быстро заняла революционную позицию - чем и сыграла решающую роль.)
В общем, и с данной категорией трудящихся оказывается все весьма непросто - несмотря на то, что формально они выступают наемными рабочими. И, разумеется, на данном примере еще раз можно увидеть, какую важную роль тут играет не раз уже помянутое понятие «отчуждения» - которое, собственно, и «разводит» кажущихся практически одинаковыми трудящихся по разным сторонам общественного конфликта.