О завершении "эпохи авторитетов"
Говоря о процессах, происходящих в современном образовании - а точнее, происходящих в образовании в последние несколько десятилетий - стоит понимать, что речь тут идет о гораздо более фундаментальных вещах, нежели кажется на первый взгляд. Причем, как это не странно прозвучит, о вещах, связанных не с деградацией, а с развитием человечества. Собственно, о последнем свидетельствует и время начала «образовательного кризиса», который наступил в конце 1960 - в период наибольшего расцвета человеческой цивилизации. (Причем, и «у нас», и на Западе.) И связан был - как уже говорилось в прошлом посте - с развитием глобального процесса «информатизации», который, в свою очередь, был инспирирован резким повышением доступности информации, произошедшем в середине прошлого века.
Напомню, что о резком росте информации начали говорить еще задолго до появления «информационных систем» в современном понимании - первые разговоры об этом начались еще в 1950 годах. Именно тогда появилась теория, согласно которой человек в очень скором будущем окажется неспособным справиться с той лавиной разнообразных знаний, которые обрушивает на него современный мир. Разумеется, нам, живущим со всеми этими компьютерами, их глобальными сетями, а так же сетями социальными, со всеми этими смартфонами и прочими гаджетами, ежесекундно насыщающими наш мозг разной ерундой, подобное утверждение может показаться забавным: что там было в 1950 с их журнальчиками и радиопередачами? (Когда даже телевиденье было редкостью.) Однако для современников данная проблема казалась реально серьезной - тогда любили рисовать картины будущего, жители которого утопали под грудами статей и докладов.
Впрочем, и тогда, и сейчас мало кто понимал основную суть данного процесса - которая гораздо важнее всех этих публикаций, монографий и сайтов. А состоит она в том, что подобное нарастание информационной массы было связано, прежде всего, с тем, что количество лиц, занятых в «информационной сфере» выросло в несколько раз. Впрочем, нет - реальное увеличение было еще больше, так как случившиеся в начале столетия события, по сути, привели к вовлечению в информационное пространство практически всех жителей развитых стран. Ведь как это было раньше, до Революции 1917 года? Небольшая группа «умников», относящаяся к представителям правящих классов или обслуживающих их - и огромная масса полуобразованных лиц, безоговорочно потребляющих созданное этими умниками идеи, образы и концепции. Идеологию в ее классическом значении. (Разумеется, «умники» занимались и другими вещами - но вот с остальным населением они взаимодействовали именно подобным образом.) По сути, в подобной системе «низам» было недоступно ничего, кроме идеологии - ну, и т.н. «примитивных» удовольствий, вроде народной музыки, песен, танцев и т.д. (Вплоть до алкоголизма.)
* * *
Однако после 1917 года это оказалось недостаточным. С массами стало необходимо разговаривать, их стало необходимо агитировать, убеждать в правоте «высших». (Забавно, конечно, звучит - но рост идеологического аппарата был связан именно со снижением эффективности идеологии.) Наконец, массы стало необходимо просвещать - создавая то самое распространение «классической школы» на все имеющееся население. Разумеется, тут можно возразить тем, что, что подобные изменения определялись исключительно потребностями промышленности (хотя это не так)- но даже в этом случае мы все равно вынуждены будем учитывать изменения в социальной жизни. Поскольку эта самая потребность в конечном счете определялась именно возросшей заработной платой работников. (Собственно, и создавшей дополнительные рынки сбыта после Первой Мировой войны - правда, очень быстро исчерпавшиеся.) Рост же зарплаты однозначно был связан с приходом к власти социалистов - ну, а последнее, разумеется, есть очевидное следствие 1917 года.
В любом случае и общее количество образованных людей, и количество людей, занимающихся умственным трудом резко возросло. Еще больше оно увеличилось после начала уже не раз поминаемого «противостояния двух держав», которое, собственно, и спровоцировало указанный информационный бум. (О данном процессе было уже сказано столько, что вновь останавливаться на нем нет смысла.) Поэтому тут можно только сказать, что в данном случае процесс, начавшийся в 1917 году, достиг порога, за котором лежал уже совершенно иной тип человеческого мироустройства. Иначе говоря, произошел самый диалектический переход количества в качество, над которым было принято ржать в позднесоветское время…
И именно поэтому данный кризис оказался вполне разрешимым. В том смысле, что указанное изменение привело не только к взрывному росту информации, но и к появлению технологий, способных эту информацию обрабатывать. Т.е., «упаковывать» ее, превращая в «метаинформацию», в некую иную форму - которая решает те же самые задачи, что и информация, как таковая, но делает это гораздо проще. Наверное, все уже догадались о чем идет речь - разумеется, о появлении вычислительной техники и информационных систем. Хотя, конечно, до окончательного решения «информационного вопроса» даже сейчас еще очень далеко. (А точнее, именно сейчас крайне далеко - гораздо дальше, нежели в 1950 годах - поскольку нынешнее развитие систем обработки информации идет вовсе не в том направлении, которое кажется наиболее эффективным. И хотя рано или поздно, но оно в любом случае придет туда же, но до того момента пройдет немало времени.)
Тем не менее, основное направление движения было, в любом случае, выбрано верным - поэтому человечество не только не погибло под лавинами обрушившейся на него информации, но и сумело довольно эффективно обеспечить возможность ее обработки и манипулирования. Правда, при этом под угрозой оказались многие привычные институты - такие, как уже помянутая «классическая школа», с конца 1960 годов оказавшаяся в глубоком системном кризисе. Но это положение исторически неизбежно: все, что когда-то было эффективным, рано или поздно, но попадает в ситуацию, когда эта эффективность снижается. (Тем более, что пути разрешения данного кризиса реально существуют.) Другое дело, что, как было сказано в начале, данный «образовательный кризис» на самом деле является проявлением гораздо более глубинного кризиса. Кризиса, затрагивающего самый, наверное, сакральный вопрос современной цивилизации -а именно, вопрос об авторитетах…
* * *
Вот тут то мы и выходим на базовую проблему, инспирированную «информационной революцией» - а именно, на то, что она, эта самая «революция», реально полностью обрушивает важнейший механизм общественного устройства человечества. Механизм, который, по сути, лежал в основании всех основных институтов классового устройства - в том числе самых неожиданных. (Об этом будет сказано чуть позднее.) Ну, и разумеется - механизм, который кажется настолько естественным, что мало кому приходит в голову усомниться в его благости и единственности. Ведь в самом деле, как это жить в мире, где нет авторитетов? Это же какой-то нигилизм получается? То есть - отрицание всего и вся, полная вседозволенность и торжество исключительно животных инстинктов.
Правда, при внимательном рассмотрении становится очевидно, что то, что обычно подразумевается под «животными инстинктами», на самом деле есть не что иное, как такие же общественно-обусловленные нормы поведения, что и все остальное. (Да еще и обусловленные исключительно классовым устройством общества.) А основной принцип «нигилизма», состоящий в том, что все надо подвергать сомнению, прекрасно используется во вполне респектабельной науке. Причем, это нисколько не мешает там совместной работе множества людей - а так же не отменяет абсолютно конструктивной сути данного занятия. (Тут верно, скорее, обратное - резкое снижение уровня критичности восприятия в современном научном мире, связанное с господствующей грантовой системой, привело к падению этой самой конструктивности. В том смысле, что вызвало огромный рост псевдонаучной -т.е., связанной не с познанием реальности, а с создание видимости данного познания - деятельности, которая, в свою очередь, отобрала почти все имеющиеся ресурсы.)
Так что страх обывателя перед пресловутым «нигилизмом» оказывается в высшей степени надуманным. Поскольку реальную опасность для него несет обратное - как раз некритичное восприятие мнения особых «авторитетных людей». (Причем, не особенно важно - находящихся у власти или в оппозиции.) И, собственно, все реальные проблемы, которые испытывает «обычный человек» - начиная с войн и заканчивая жесткими законами - связаны именно с этим. (Тут даже пресловутая «мама-анархия», которой так любят пугать сторонники авторитетов» на самом деле выступает проявлением вовсе не «нигилизма», а как раз авторитаризма. Поскольку любое «анархическое» общество неизбежно приводит к появлению пресловутых «атаманов» - которые очень быстро эволюционируют в абсолютных властителей.)
Тем не менее, период господства авторитетов в современном обществе в любом случае оказывается невозможным - поскольку он эффективен только там, где есть четкое разделение на «господ» и «чернь» - на ту самую темную массу, которая только и может, что внимать «образованным сословиям», и на небольшую группу «знающих», должных вести данную массу. Кстати, эти самые «знающие» должны быть крайне «компактными» во всех смыслах - т.е., никакой «массы брахманов» быть просто не может. Например, - в свое время меня очень поражало то, что все «выдающиеся представители» т.н. «серебряного века» в России были не просто знакомы друг с другом, а находились чуть ли не в поголовных родственных, дружеских и сексуальных отношениях. А ведь это уже очень развитое общество. Но Революция 1917 года, как уже было сказано, разрушила подобное положение, приведя нашу цивилизацию в совершенно иное состояние - в котором уже нет прежней определенности в том, кто брахман, а кто презренный шудра.
* * *
Итогом этого стал уже описанный «информационный бум», создание вычислительной техники и систем автоматизированного производства, «сексуальная революция» с хиппи и рок-музыкой - и, одновременно с этим, появление огромного непонимания того, что же реально тут происходит. Непонимания связи самых разнообразных процессов, формально протекающих в самых различных сферах - но при этом являющихся проявлением одной и той же фундаментальной закономерности. Впрочем, на самом деле, конечно, и раньше никакого понимания реальности не было - просто тогда считалось, что это не нужно, что за всех правительство (цари, жрецы или мудрецы) должны думать, а дело «обычного человека» лишь выполнять задуманное ими. (То есть - как уже говорилось, быть инструментом в руках «великих людей».) Так что все описанные события есть следствие не чего-нибудь, а поворота, возвращающего, по сути, человеку его свободную волю.
Но, разумеется, об этом всем будет сказано уже в следующих частях…
Напомню, что о резком росте информации начали говорить еще задолго до появления «информационных систем» в современном понимании - первые разговоры об этом начались еще в 1950 годах. Именно тогда появилась теория, согласно которой человек в очень скором будущем окажется неспособным справиться с той лавиной разнообразных знаний, которые обрушивает на него современный мир. Разумеется, нам, живущим со всеми этими компьютерами, их глобальными сетями, а так же сетями социальными, со всеми этими смартфонами и прочими гаджетами, ежесекундно насыщающими наш мозг разной ерундой, подобное утверждение может показаться забавным: что там было в 1950 с их журнальчиками и радиопередачами? (Когда даже телевиденье было редкостью.) Однако для современников данная проблема казалась реально серьезной - тогда любили рисовать картины будущего, жители которого утопали под грудами статей и докладов.
Впрочем, и тогда, и сейчас мало кто понимал основную суть данного процесса - которая гораздо важнее всех этих публикаций, монографий и сайтов. А состоит она в том, что подобное нарастание информационной массы было связано, прежде всего, с тем, что количество лиц, занятых в «информационной сфере» выросло в несколько раз. Впрочем, нет - реальное увеличение было еще больше, так как случившиеся в начале столетия события, по сути, привели к вовлечению в информационное пространство практически всех жителей развитых стран. Ведь как это было раньше, до Революции 1917 года? Небольшая группа «умников», относящаяся к представителям правящих классов или обслуживающих их - и огромная масса полуобразованных лиц, безоговорочно потребляющих созданное этими умниками идеи, образы и концепции. Идеологию в ее классическом значении. (Разумеется, «умники» занимались и другими вещами - но вот с остальным населением они взаимодействовали именно подобным образом.) По сути, в подобной системе «низам» было недоступно ничего, кроме идеологии - ну, и т.н. «примитивных» удовольствий, вроде народной музыки, песен, танцев и т.д. (Вплоть до алкоголизма.)
* * *
Однако после 1917 года это оказалось недостаточным. С массами стало необходимо разговаривать, их стало необходимо агитировать, убеждать в правоте «высших». (Забавно, конечно, звучит - но рост идеологического аппарата был связан именно со снижением эффективности идеологии.) Наконец, массы стало необходимо просвещать - создавая то самое распространение «классической школы» на все имеющееся население. Разумеется, тут можно возразить тем, что, что подобные изменения определялись исключительно потребностями промышленности (хотя это не так)- но даже в этом случае мы все равно вынуждены будем учитывать изменения в социальной жизни. Поскольку эта самая потребность в конечном счете определялась именно возросшей заработной платой работников. (Собственно, и создавшей дополнительные рынки сбыта после Первой Мировой войны - правда, очень быстро исчерпавшиеся.) Рост же зарплаты однозначно был связан с приходом к власти социалистов - ну, а последнее, разумеется, есть очевидное следствие 1917 года.
В любом случае и общее количество образованных людей, и количество людей, занимающихся умственным трудом резко возросло. Еще больше оно увеличилось после начала уже не раз поминаемого «противостояния двух держав», которое, собственно, и спровоцировало указанный информационный бум. (О данном процессе было уже сказано столько, что вновь останавливаться на нем нет смысла.) Поэтому тут можно только сказать, что в данном случае процесс, начавшийся в 1917 году, достиг порога, за котором лежал уже совершенно иной тип человеческого мироустройства. Иначе говоря, произошел самый диалектический переход количества в качество, над которым было принято ржать в позднесоветское время…
И именно поэтому данный кризис оказался вполне разрешимым. В том смысле, что указанное изменение привело не только к взрывному росту информации, но и к появлению технологий, способных эту информацию обрабатывать. Т.е., «упаковывать» ее, превращая в «метаинформацию», в некую иную форму - которая решает те же самые задачи, что и информация, как таковая, но делает это гораздо проще. Наверное, все уже догадались о чем идет речь - разумеется, о появлении вычислительной техники и информационных систем. Хотя, конечно, до окончательного решения «информационного вопроса» даже сейчас еще очень далеко. (А точнее, именно сейчас крайне далеко - гораздо дальше, нежели в 1950 годах - поскольку нынешнее развитие систем обработки информации идет вовсе не в том направлении, которое кажется наиболее эффективным. И хотя рано или поздно, но оно в любом случае придет туда же, но до того момента пройдет немало времени.)
Тем не менее, основное направление движения было, в любом случае, выбрано верным - поэтому человечество не только не погибло под лавинами обрушившейся на него информации, но и сумело довольно эффективно обеспечить возможность ее обработки и манипулирования. Правда, при этом под угрозой оказались многие привычные институты - такие, как уже помянутая «классическая школа», с конца 1960 годов оказавшаяся в глубоком системном кризисе. Но это положение исторически неизбежно: все, что когда-то было эффективным, рано или поздно, но попадает в ситуацию, когда эта эффективность снижается. (Тем более, что пути разрешения данного кризиса реально существуют.) Другое дело, что, как было сказано в начале, данный «образовательный кризис» на самом деле является проявлением гораздо более глубинного кризиса. Кризиса, затрагивающего самый, наверное, сакральный вопрос современной цивилизации -а именно, вопрос об авторитетах…
* * *
Вот тут то мы и выходим на базовую проблему, инспирированную «информационной революцией» - а именно, на то, что она, эта самая «революция», реально полностью обрушивает важнейший механизм общественного устройства человечества. Механизм, который, по сути, лежал в основании всех основных институтов классового устройства - в том числе самых неожиданных. (Об этом будет сказано чуть позднее.) Ну, и разумеется - механизм, который кажется настолько естественным, что мало кому приходит в голову усомниться в его благости и единственности. Ведь в самом деле, как это жить в мире, где нет авторитетов? Это же какой-то нигилизм получается? То есть - отрицание всего и вся, полная вседозволенность и торжество исключительно животных инстинктов.
Правда, при внимательном рассмотрении становится очевидно, что то, что обычно подразумевается под «животными инстинктами», на самом деле есть не что иное, как такие же общественно-обусловленные нормы поведения, что и все остальное. (Да еще и обусловленные исключительно классовым устройством общества.) А основной принцип «нигилизма», состоящий в том, что все надо подвергать сомнению, прекрасно используется во вполне респектабельной науке. Причем, это нисколько не мешает там совместной работе множества людей - а так же не отменяет абсолютно конструктивной сути данного занятия. (Тут верно, скорее, обратное - резкое снижение уровня критичности восприятия в современном научном мире, связанное с господствующей грантовой системой, привело к падению этой самой конструктивности. В том смысле, что вызвало огромный рост псевдонаучной -т.е., связанной не с познанием реальности, а с создание видимости данного познания - деятельности, которая, в свою очередь, отобрала почти все имеющиеся ресурсы.)
Так что страх обывателя перед пресловутым «нигилизмом» оказывается в высшей степени надуманным. Поскольку реальную опасность для него несет обратное - как раз некритичное восприятие мнения особых «авторитетных людей». (Причем, не особенно важно - находящихся у власти или в оппозиции.) И, собственно, все реальные проблемы, которые испытывает «обычный человек» - начиная с войн и заканчивая жесткими законами - связаны именно с этим. (Тут даже пресловутая «мама-анархия», которой так любят пугать сторонники авторитетов» на самом деле выступает проявлением вовсе не «нигилизма», а как раз авторитаризма. Поскольку любое «анархическое» общество неизбежно приводит к появлению пресловутых «атаманов» - которые очень быстро эволюционируют в абсолютных властителей.)
Тем не менее, период господства авторитетов в современном обществе в любом случае оказывается невозможным - поскольку он эффективен только там, где есть четкое разделение на «господ» и «чернь» - на ту самую темную массу, которая только и может, что внимать «образованным сословиям», и на небольшую группу «знающих», должных вести данную массу. Кстати, эти самые «знающие» должны быть крайне «компактными» во всех смыслах - т.е., никакой «массы брахманов» быть просто не может. Например, - в свое время меня очень поражало то, что все «выдающиеся представители» т.н. «серебряного века» в России были не просто знакомы друг с другом, а находились чуть ли не в поголовных родственных, дружеских и сексуальных отношениях. А ведь это уже очень развитое общество. Но Революция 1917 года, как уже было сказано, разрушила подобное положение, приведя нашу цивилизацию в совершенно иное состояние - в котором уже нет прежней определенности в том, кто брахман, а кто презренный шудра.
* * *
Итогом этого стал уже описанный «информационный бум», создание вычислительной техники и систем автоматизированного производства, «сексуальная революция» с хиппи и рок-музыкой - и, одновременно с этим, появление огромного непонимания того, что же реально тут происходит. Непонимания связи самых разнообразных процессов, формально протекающих в самых различных сферах - но при этом являющихся проявлением одной и той же фундаментальной закономерности. Впрочем, на самом деле, конечно, и раньше никакого понимания реальности не было - просто тогда считалось, что это не нужно, что за всех правительство (цари, жрецы или мудрецы) должны думать, а дело «обычного человека» лишь выполнять задуманное ими. (То есть - как уже говорилось, быть инструментом в руках «великих людей».) Так что все описанные события есть следствие не чего-нибудь, а поворота, возвращающего, по сути, человеку его свободную волю.
Но, разумеется, об этом всем будет сказано уже в следующих частях…