Шесть ножей в спину альтернативной истории. Продолжение
Итак, после того, как мы рассмотрели «десталинизацию» 1956 года, имеет смысл перейти к следующей выбранной «точке». (Я еще раз отмечу, что указанный список чисто условный: можно найти еще с несколько десятков «бифуркаций» - по несколько за каждый советский год.) А именно - рассмотрим то событие, которое принято именовать «разгромом левой оппозиции» и «установлением сталинской диктатуры». Кстати, забавно - если прошлая «точка» является сакральной для т.н. «сталинистов», то данный момент выступает ключевым в миропредставлении их «соперников» по нынешнему «коммунистическому пространству». А именно - для тех, кого сейчас принято именовать «троцкистами».
Ведь именно в указанном разгроме - кстати, закончившемся как раз изгнанием Троцкого вначале из ЦК, потом из партии, и, наконец, из страны - они видят причину того, что СССР в будущем оказался в состоянии «диктатуры номенклатуры», а затем и рухнул. Ну да - в 1991 году, через 65 лет после 1925 - но ведь рухнул же! Впрочем, поскольку сам Л.Д. Троцкий, как известно, так же предсказывал что-то подобное в своей работе «Преданная революция», то тут современные «троцкисты» смыкаются с троцкистами историческими. Правда, исторические сторонники опального Льва Давыдовича вместе с ним считали, что данные события должны наступить «вот-вот» - имеется в виду, «вот-вот» относительно 1930 годов, когда это говорилось - а в реальности СССР просуществовал еще несколько десятилетий. И не просто просуществовал, но и сумел выиграть самую большую войну в истории, создать «социалистический лагерь», запустить человека в космос и вообще, совершить еще много великих деяний
Однако потом он, все-таки, рухнул - так что Троцкий прав. (Ну да, если врач в двадцать лет сказал: «больной гарантированно умрет» - и тот действительно умер, но лет в семьдесят, то данный врач хороший диагност. Потому, что в главном-то он не соврал.) Так что диктатура буржу… ой, простите, бюрократии и прочие нехорошие издержки «сталинизма» есть однозначное зло - а вот если бы вместо Сталина у власти оказался Троцкий, то дело пошло бы совершенно по другому. Поскольку вместо уже упомянутого развития государственного аппарата, ставка была бы сделана на «рабочую демократию», партия (ВКП(б)) вместо превращения в инструмент «диктаторской власти» стала бы местом, в котором шли разного рода дискуссии о судьбе страны, ну, и разумеется - никакого возвращения «символов прошлого», вроде религии, воинских званий, погон в армии (коие, очевидно, приблизили гибель СССР) и т.п. вещей не было бы.
* * *
Правда, при этом мало кто задумывается о том, почему же в истории реального СССР все эти, несомненно, полезные и прекрасные вещи - вроде «рабочей демократии» и прочих проявлений народовластия - сменились на указанную выше «сталинскую диктатуру». Причем, сменились совершенно добровольно: в середине 1920 годов никаких особых «репрессий» еще не было, и Сталин не имел в руках никакого «репрессивного аппарата». (Скорее, тут Троцкий, как Наркомвоенмор и председатель РВС имел преимущество.) Разумеется, пресловутые «либералы» тут могли бы ответить, что дело в «вековой тяге русских к рабству», и что именно поэтому они выбрали «метящего в цари» Сталина, а не демократического Троцкого. (Хотя нет - Троцкого эти «либералы» ненавидят чуть ли не больше, нежели Иосифа Виссарионовича, и демократом его не считают. Поэтому при выборе из Сталина и Троцкого «либералы» поставили бы на Колчака. Ну, или в крайнем случае, на Маннергейма.) Но понятно, что подобные идеи -равно, как все, что говориться «либералами» - к реальности имеет весьма отдаленное отношение.
Поэтому стоит искать другие пути объяснения случившегося. Впрочем, особого секрета тут нет - сущность пресловутого «троцкистского раскола» давно известна. И сводится она, по существу, к одному - к вопросу о фракционности в партии. Поскольку именно в этом плане Троцкий и является «лидером демократической оппозиции»: в остальных областях - как показала практика Гражданской войны - особым демократом он не был. (По крайней мере, в роли Наркомвоенмора именно Троцкий занимался прекращением Красной Армии из изначального полупартизанского состояния в жестко структурированную государственную структуру, подчиняющуюся приказам - а не демократическим митингам.) Но вот в отношении внутрипартийной жизни Лев Давидович действительно выступал за широкое применение дискуссий и обсуждений в противовес пресловутой «партийной дисциплине».
Формально, кстати, в этом не было ничего «запрещенного» - скорее наоборот, партийное обсуждение имеющихся проблем среди большевиков всегда приветствовалось. Однако при этом всегда подразумевалось, что первичным для всего этого являются именно практические проблемы, стоящие перед страной. Т.е., если надо вводить «военный коммунизм» - то будет военный коммунизм, а если требуется НЭП, - то будет НЭП. (Несмотря на то, что последний являлся чуть ли не физически неприятным для многих коммунистов.) Но ничего не поделаешь: экономика страны убита войной, промышленность стоит, а безработица охватывает чуть ли не половину городского населения. В подобном положении НЭП действительно выглядит спасением - пуская он и создает архаичную структуру экономики, но даже это лучше, нежели полный хаос. Тем более, что параллельно этому началась вестись работа по выстраиванию новой производственной системы - то, что было ознаменовано ленинским планом ГОЭЛРО. (К нему мы еще не раз вернемся - но несколько позже.)
Таким образом, можно сказать, что уже к началу-середине 1920 годов в партийной среде выработалось понимание того, что первичным является практическое, экономическое развитие страны. Разумеется, в рамках определенных ограничений - но не более того. Однако, разумеется, подобное положение признавали не все - в партии было много людей, которые считали первичным следование неким «идеологическим моделям». (Каким - тут не важно.) В любом случае, именно их интересы и представлял - а точнее, желал представлять - Троцкий, выступая во главе «левой оппозиции». Кстати, собственные взгляды Льва Давыдовича на указанную проблему тут оказывались вторичными - скажем, в период НЭПа он выступал за форсированную индустриализацию, а после начала его завершения - критиковал слишком большие индустриализационные темпы. Но в одном он оставался непреклонным - в убежденности идее необходимости решать все дела страны в острых дискуссиях, в учете всех имеющихся мнений.
* * *
То есть - можно сказать, что «раскол» середины 1920 годов произошел в плане понимания того, нужна ли стране… политика. Т.е., возможность существования нескольких «проектов развития», и выбора населения -или, хотя бы, наиболее передовой его части, входящей в ВКП(б) - между этими проектами. В том смысле, что Троцкий и его сторонники считали, что да, может - пускай и в специфическом «партийном поле». Ну, а те, кто противостоял ему, рассматривали жизнь страны, как выполнение единого, установленного с самого начала плана - пускай и с вариациями. (Дискуссии о который, кстати, вполне могли идти.) Этот план же, в свою очередь, вытекал из диалектического представления о развитии общественных систем - и представлял собой процесс полной перестройки социального устройства страны на самых различных уровнях. В результате чего из крайне архаичного аграрно-индустриального общества должно было получиться передовое индустриальное государство. Имеющее достаточный уровень развития для того, чтобы определяющими для него стали коммунистические механизмы взаимодействия между людьми.
Разумеется, можно сказать, что подобное представление не было окончательно отрефлексировано, да и вообще, никто даже не старался это сделать - т.е. выделить четкий «написанный проект», в котором страна двигалась бы от текущего состояния к будущему. Однако, в реальности, такой проект был - это уже помянутый ГОЭЛРО, а затем пятилетние планы - но они, как могло показаться, относились исключительно к экономике. (В политике первой, наверное, подобной «вербализацие коммунистического проекта» стало знаменитое высказывание Хрущева построить коммунизм к 1980 году. И, понятное дело, что ничего хорошего эта вербализация не дала - скорее наоборот.) Однако этого и не требовалось: ведь именно экономика с т.з. марксизма и выступает основанием для всего остального. Так что можно сказать, что выбранный страной «отказ от публичной политики» стал ни чем иным, как следованием базовым марксистским представлениям.
А главным признаком исторического троцкизма стало как раз архаичное, по сути, восприятие политики, как чего-то отдельного от общей задачи развития страны. (Именно отсюда идея альтернативных проектов, той самой «демократии», которую, якобы, задавила ужасная диктатура.) Ну, и закончилось все это для «главы направления» совершенно предсказуемо - потерей влияния в партии, поражением в политической борьбе, и наконец, высылкой за границу. Кстати, и там Лев Давыдович особо не преуспел - став всего лишь одним из критиков «советского проекта», оказавшись в итоге на одной стороне с самыми реакционными кругами. (Попытка создания им альтернативного рабочего движения в виде Четвертого Интернационала закончилась пшиком - сколь-либо значимой поддержки он не получил.) А все потому, что слишком увлекался «надстроечными проблемами» - всей этой борьбой за власть, и т.д. - при слишком малом внимании, уделяемом производственному базису.
* * *
В общем, можно сказать, что Троцкий был "слишком политиком" для того, чтобы вписаться в разворачиваемые в СССР процессы, где главное состояло в совершенно ином. Впрочем, как уже говорилось, личные качества Троцкого тут вторичны - гораздо важнее то, что никаких альтернатив победившему «проекту» в 1920 годах не существовало. (Точнее, никаких разумных альтернатив - разумеется, можно придумать множество «удачных ходов», но если они заканчиваются скорой катастрофой, то смысла в них нет.) Именно поэтому пресловутая «оппозиционная деятельность» Троцкого закончилась его полнейшей неудачей - оказалось, что реальных сторонников даже у столь блестящего оратора и публицист немного. Причем, даже не среди руководства ВПК(б), а среди основной массы коммунистов - иначе объяснить столь поразительного поражения Льва Давыдовича невозможно.
Да, разумеется, троцкисты (исторические) пытались связать данный факт с пресловутым «ленинским призывом», резко увеличившим численность партии. (Якобы это был такой «хитрый план» Сталина) Но разумеется, смысла в данных страданиях немного, поскольку если бы «троцкистские идеи» выступали популярными, то ситуация пошла бы по другому пути. А так - оказалось, что блестящая личность, однако не связанная с разворачивающимся в стране проектом преобразования, более того, просто не понимающая его в силу сложившихся представлений, неизбежно оказалась проигравшей. Именно неизбежно - поскольку это вытекало из самих особенностей существовавшей тогда в СССР ситуации. Причем, тех самых, которые обеспечили, собственно, нашей стране саму возможность существования - и в том плане, что позволили победить во Второй Мировой войне, и в том плане, что не дали уже в послевоенное время осуществить разного рода операции «Немыслимое» и план «Дропшот», и в том плане, что позволяют России существовать до сих пор.
То есть - никакой «рабочей демократии», выбора из нескольких «политических проектов» и т.д, тогда в принципе, быть не могло. Разумеется, если говорить о историческом СССР, для которого базисной целью была полная перестройка имеющейся социальной структуры. Может быть, для какой-нибудь иной страны, находящейся в иных условиях - скажем, в условиях уже произошедшей модернизации - можно было бы предположить, что данная «демократия» оказалась бы крайне полезной. Но таковой страны в истории не было - и, если честно, быть просто не могло. Однако об этом будет сказано отдельно.
Тут же, завершая вышесказанное, можно указать лишь на то, что именно поэтому «точка бифуркации» условного 1926 года гарантированно отправляется в топку…
Ведь именно в указанном разгроме - кстати, закончившемся как раз изгнанием Троцкого вначале из ЦК, потом из партии, и, наконец, из страны - они видят причину того, что СССР в будущем оказался в состоянии «диктатуры номенклатуры», а затем и рухнул. Ну да - в 1991 году, через 65 лет после 1925 - но ведь рухнул же! Впрочем, поскольку сам Л.Д. Троцкий, как известно, так же предсказывал что-то подобное в своей работе «Преданная революция», то тут современные «троцкисты» смыкаются с троцкистами историческими. Правда, исторические сторонники опального Льва Давыдовича вместе с ним считали, что данные события должны наступить «вот-вот» - имеется в виду, «вот-вот» относительно 1930 годов, когда это говорилось - а в реальности СССР просуществовал еще несколько десятилетий. И не просто просуществовал, но и сумел выиграть самую большую войну в истории, создать «социалистический лагерь», запустить человека в космос и вообще, совершить еще много великих деяний
Однако потом он, все-таки, рухнул - так что Троцкий прав. (Ну да, если врач в двадцать лет сказал: «больной гарантированно умрет» - и тот действительно умер, но лет в семьдесят, то данный врач хороший диагност. Потому, что в главном-то он не соврал.) Так что диктатура буржу… ой, простите, бюрократии и прочие нехорошие издержки «сталинизма» есть однозначное зло - а вот если бы вместо Сталина у власти оказался Троцкий, то дело пошло бы совершенно по другому. Поскольку вместо уже упомянутого развития государственного аппарата, ставка была бы сделана на «рабочую демократию», партия (ВКП(б)) вместо превращения в инструмент «диктаторской власти» стала бы местом, в котором шли разного рода дискуссии о судьбе страны, ну, и разумеется - никакого возвращения «символов прошлого», вроде религии, воинских званий, погон в армии (коие, очевидно, приблизили гибель СССР) и т.п. вещей не было бы.
* * *
Правда, при этом мало кто задумывается о том, почему же в истории реального СССР все эти, несомненно, полезные и прекрасные вещи - вроде «рабочей демократии» и прочих проявлений народовластия - сменились на указанную выше «сталинскую диктатуру». Причем, сменились совершенно добровольно: в середине 1920 годов никаких особых «репрессий» еще не было, и Сталин не имел в руках никакого «репрессивного аппарата». (Скорее, тут Троцкий, как Наркомвоенмор и председатель РВС имел преимущество.) Разумеется, пресловутые «либералы» тут могли бы ответить, что дело в «вековой тяге русских к рабству», и что именно поэтому они выбрали «метящего в цари» Сталина, а не демократического Троцкого. (Хотя нет - Троцкого эти «либералы» ненавидят чуть ли не больше, нежели Иосифа Виссарионовича, и демократом его не считают. Поэтому при выборе из Сталина и Троцкого «либералы» поставили бы на Колчака. Ну, или в крайнем случае, на Маннергейма.) Но понятно, что подобные идеи -равно, как все, что говориться «либералами» - к реальности имеет весьма отдаленное отношение.
Поэтому стоит искать другие пути объяснения случившегося. Впрочем, особого секрета тут нет - сущность пресловутого «троцкистского раскола» давно известна. И сводится она, по существу, к одному - к вопросу о фракционности в партии. Поскольку именно в этом плане Троцкий и является «лидером демократической оппозиции»: в остальных областях - как показала практика Гражданской войны - особым демократом он не был. (По крайней мере, в роли Наркомвоенмора именно Троцкий занимался прекращением Красной Армии из изначального полупартизанского состояния в жестко структурированную государственную структуру, подчиняющуюся приказам - а не демократическим митингам.) Но вот в отношении внутрипартийной жизни Лев Давидович действительно выступал за широкое применение дискуссий и обсуждений в противовес пресловутой «партийной дисциплине».
Формально, кстати, в этом не было ничего «запрещенного» - скорее наоборот, партийное обсуждение имеющихся проблем среди большевиков всегда приветствовалось. Однако при этом всегда подразумевалось, что первичным для всего этого являются именно практические проблемы, стоящие перед страной. Т.е., если надо вводить «военный коммунизм» - то будет военный коммунизм, а если требуется НЭП, - то будет НЭП. (Несмотря на то, что последний являлся чуть ли не физически неприятным для многих коммунистов.) Но ничего не поделаешь: экономика страны убита войной, промышленность стоит, а безработица охватывает чуть ли не половину городского населения. В подобном положении НЭП действительно выглядит спасением - пуская он и создает архаичную структуру экономики, но даже это лучше, нежели полный хаос. Тем более, что параллельно этому началась вестись работа по выстраиванию новой производственной системы - то, что было ознаменовано ленинским планом ГОЭЛРО. (К нему мы еще не раз вернемся - но несколько позже.)
Таким образом, можно сказать, что уже к началу-середине 1920 годов в партийной среде выработалось понимание того, что первичным является практическое, экономическое развитие страны. Разумеется, в рамках определенных ограничений - но не более того. Однако, разумеется, подобное положение признавали не все - в партии было много людей, которые считали первичным следование неким «идеологическим моделям». (Каким - тут не важно.) В любом случае, именно их интересы и представлял - а точнее, желал представлять - Троцкий, выступая во главе «левой оппозиции». Кстати, собственные взгляды Льва Давыдовича на указанную проблему тут оказывались вторичными - скажем, в период НЭПа он выступал за форсированную индустриализацию, а после начала его завершения - критиковал слишком большие индустриализационные темпы. Но в одном он оставался непреклонным - в убежденности идее необходимости решать все дела страны в острых дискуссиях, в учете всех имеющихся мнений.
* * *
То есть - можно сказать, что «раскол» середины 1920 годов произошел в плане понимания того, нужна ли стране… политика. Т.е., возможность существования нескольких «проектов развития», и выбора населения -или, хотя бы, наиболее передовой его части, входящей в ВКП(б) - между этими проектами. В том смысле, что Троцкий и его сторонники считали, что да, может - пускай и в специфическом «партийном поле». Ну, а те, кто противостоял ему, рассматривали жизнь страны, как выполнение единого, установленного с самого начала плана - пускай и с вариациями. (Дискуссии о который, кстати, вполне могли идти.) Этот план же, в свою очередь, вытекал из диалектического представления о развитии общественных систем - и представлял собой процесс полной перестройки социального устройства страны на самых различных уровнях. В результате чего из крайне архаичного аграрно-индустриального общества должно было получиться передовое индустриальное государство. Имеющее достаточный уровень развития для того, чтобы определяющими для него стали коммунистические механизмы взаимодействия между людьми.
Разумеется, можно сказать, что подобное представление не было окончательно отрефлексировано, да и вообще, никто даже не старался это сделать - т.е. выделить четкий «написанный проект», в котором страна двигалась бы от текущего состояния к будущему. Однако, в реальности, такой проект был - это уже помянутый ГОЭЛРО, а затем пятилетние планы - но они, как могло показаться, относились исключительно к экономике. (В политике первой, наверное, подобной «вербализацие коммунистического проекта» стало знаменитое высказывание Хрущева построить коммунизм к 1980 году. И, понятное дело, что ничего хорошего эта вербализация не дала - скорее наоборот.) Однако этого и не требовалось: ведь именно экономика с т.з. марксизма и выступает основанием для всего остального. Так что можно сказать, что выбранный страной «отказ от публичной политики» стал ни чем иным, как следованием базовым марксистским представлениям.
А главным признаком исторического троцкизма стало как раз архаичное, по сути, восприятие политики, как чего-то отдельного от общей задачи развития страны. (Именно отсюда идея альтернативных проектов, той самой «демократии», которую, якобы, задавила ужасная диктатура.) Ну, и закончилось все это для «главы направления» совершенно предсказуемо - потерей влияния в партии, поражением в политической борьбе, и наконец, высылкой за границу. Кстати, и там Лев Давыдович особо не преуспел - став всего лишь одним из критиков «советского проекта», оказавшись в итоге на одной стороне с самыми реакционными кругами. (Попытка создания им альтернативного рабочего движения в виде Четвертого Интернационала закончилась пшиком - сколь-либо значимой поддержки он не получил.) А все потому, что слишком увлекался «надстроечными проблемами» - всей этой борьбой за власть, и т.д. - при слишком малом внимании, уделяемом производственному базису.
* * *
В общем, можно сказать, что Троцкий был "слишком политиком" для того, чтобы вписаться в разворачиваемые в СССР процессы, где главное состояло в совершенно ином. Впрочем, как уже говорилось, личные качества Троцкого тут вторичны - гораздо важнее то, что никаких альтернатив победившему «проекту» в 1920 годах не существовало. (Точнее, никаких разумных альтернатив - разумеется, можно придумать множество «удачных ходов», но если они заканчиваются скорой катастрофой, то смысла в них нет.) Именно поэтому пресловутая «оппозиционная деятельность» Троцкого закончилась его полнейшей неудачей - оказалось, что реальных сторонников даже у столь блестящего оратора и публицист немного. Причем, даже не среди руководства ВПК(б), а среди основной массы коммунистов - иначе объяснить столь поразительного поражения Льва Давыдовича невозможно.
Да, разумеется, троцкисты (исторические) пытались связать данный факт с пресловутым «ленинским призывом», резко увеличившим численность партии. (Якобы это был такой «хитрый план» Сталина) Но разумеется, смысла в данных страданиях немного, поскольку если бы «троцкистские идеи» выступали популярными, то ситуация пошла бы по другому пути. А так - оказалось, что блестящая личность, однако не связанная с разворачивающимся в стране проектом преобразования, более того, просто не понимающая его в силу сложившихся представлений, неизбежно оказалась проигравшей. Именно неизбежно - поскольку это вытекало из самих особенностей существовавшей тогда в СССР ситуации. Причем, тех самых, которые обеспечили, собственно, нашей стране саму возможность существования - и в том плане, что позволили победить во Второй Мировой войне, и в том плане, что не дали уже в послевоенное время осуществить разного рода операции «Немыслимое» и план «Дропшот», и в том плане, что позволяют России существовать до сих пор.
То есть - никакой «рабочей демократии», выбора из нескольких «политических проектов» и т.д, тогда в принципе, быть не могло. Разумеется, если говорить о историческом СССР, для которого базисной целью была полная перестройка имеющейся социальной структуры. Может быть, для какой-нибудь иной страны, находящейся в иных условиях - скажем, в условиях уже произошедшей модернизации - можно было бы предположить, что данная «демократия» оказалась бы крайне полезной. Но таковой страны в истории не было - и, если честно, быть просто не могло. Однако об этом будет сказано отдельно.
Тут же, завершая вышесказанное, можно указать лишь на то, что именно поэтому «точка бифуркации» условного 1926 года гарантированно отправляется в топку…