Веревка для капитализма
Существует известное высказывание Владимира Ильича Ленина, звучащее примерно так: «Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим». Относится оно к периоду введения НЭПа, и традиционно связывается с заключением концессий и получением кредитов от западных стран. Однако только этим моментом, разумеется, не исчерпывается, поскольку описывает универсальное явление, связываемое с особенностями революционной социодинамики. Именно поэтому - несмотря на определенную апокрифичность указанной фразы - она периодически всплывает. Правда, из-за общей фантастичности и контриинтуитовности, постоянно подвергается сомнениям в своей реалистичности. Ведь очевидно же, что буржуазия должна крайне жестко давить все проявления социалистического движения - ну, а если случится такая оказия, как победа социалистической Революции, то обязательно должна подавить ее.
Тем более, что, как показывает практика, буржуазия всегда обладает классовым сознанием - в отличие от пролетариата, который может быть одурачен государственной пропагандой. И значит - всегда испытывает классовую ненависть к любым отклонениям поведения рабочих от предписанных им действий. Однако, несмотря на все это, Революции все же происходят. Подобная особенность приводит к созданию мифа о пресловутой «мягкости» и «человечности» господствующих классов по отношению к низшим. Дескать, если они позволяют пролетариату развивать свою борьбу с собой - то делают это исключительно потому, что не желают лишних жертв и даже - испытывают человеческое сострадание к «низшим». Особенно сильно подобная мифология развивается по отношению к стране победившей Революции - Российской Империи. Согласно известному мифу, правящий класс России - а точнее, правящие классы, так как данное государство имело не просто капиталистическую, а феодально-капиталистическую форму устройства - воспринимается постсоветскими людьми, как необычайно мирный и человеколюбивый режим.
Особенно по сравнению с тем, что было «после». Ну да - вместо расстрела и отправления в ГУЛАГ революционеров в Российской Империи высылали в ссылку, где они жили в свое удовольствие. Ленин, скажем, мог охотится и писать свои работы вместо вкалывания за «пайку», ну, а Сталин вообще бежал из мест заключения несколько раз - и даже не разу не был расстрелян. Да и вообще, могли терпеть работу разного рода РСДРП и даже, о ужас - тот факт, что суды присяжных оправдывают террористов. Правда, при внимательном рассмотрении оказывается, что помимо ссылки была еще и каторга, которая на самом деле и есть этот самый ГУЛАГ - а точнее, ГУЛАГ есть банальная каторга, известная еще с допетровских времен. И вообще, реальные репрессии против народных выступлений были довольно жесткие. К примеру, разгон выступлений рабочих при помощи казаков был нормой. (А ведь казачьи плетки - это не полицейские дубинки, а там еще и кони, да и шашки на боку.) Или, к примеру, подавление войсками восставших крестьян так же не являлось чем-то особенным. Другое дело, что указанные крестьяне - из-за своей мелкобуржуазной сущности - не могли выйти за некие пределы своего бунта, что ограничивало жесткость реакции. Но если этот «выход» происходил - как в 1905 году - то ни о каком снисхождении речи идти не могло.
Другое дело, что к «образованным сословиям» в Российской Империи относились по иному. Однако и тут отправка на каторгу в Сибирь была нормой. И единственной причиной, не дававшей репрессиям выйти за ограниченный размер, было то, что опасность революционного движения банально не осознавалась. Более того, даже пресловутая террористическая деятельность «социалистов-революционеров» потрясающе слабо пугала российское общество - включая его высших представителей. Большая часть террористических актов - включая такие громкие, как убийство Столыпина -случились из-за потрясающего… Ну, я даже не знаю, как прилично выразиться… скажем, разгильдяства «охранных служб». Вообще, работа российской «тайной полиции» - это особый случай. В том смысле, что данное ведомство при фантастических полномочиях умудрялось заниматься чем угодно, но только не борьбой с «врагами монархии». Тут даже говорить о коррупции смешно - поскольку практически вся деятельность полиции сводилась к решению личных проблем ее представителей. Начиная с городового, имевшего свой законный «гривенник» с любого человека, показавшегося «подозрительным». И заканчивая высшими руководителями, занимающихся исключительно интригами и выслуживанием.
В подобном случае неудивительно, что революционеры, используя элементарные приемы конспирации, могли вести свою деятельность - поскольку им удавалось легко обводить вокруг пальца представителей полиции, увлеченных своими личными проблемами. В том числе, даже сбегать с мест ссылок и каторги, а потом скрываться под чужими паспортами и именами. (Тот же Александр Грин-Гриневский забавным образом не просто сбежал с ссылки - но и умудрялся после этого спокойно печататься, до тех пор, пока сам не выдал свою настоящую фамилию.) Да что там отдельные беглецы - реальные революционные организации умудрялись вести свою деятельность под полным контролем полиции. И не просто вести - но и реализовать свои цели, как те же СР, в рядах которых число провокаторов и информаторов было сравнимо с количеством честных людей.
В общем, причина развития революционного движения в России связана вовсе не с «мягкостью», бесхребетностью, и уж тем более - не с великодушием властей. А с тем, что люди, увлеченные общим делом и общей идеей, ВСЕГДА обходят людей, занимающихся исключительно своими личными проблемами. Однако это относится не только к указанной ситуации. На самом деле, общее ВСЕГДА сильнее частного - не важно, касается ли это отдельных лиц, организаций или государств. Собственно, это и есть самая главная причина победы любых революций: революционеры по определению обладают общими целями, в то время, как борцы с ними практически всегда заинтересованы исключительно в сохранении или улучшении своего положения. Это, кстати, относится и к буржуазным революциям - другое дело, что в них победивший класс очень быстро возвращается к своему «нормальному» состоянию после свершившихся событий. (В то время, как с пролетарской Революцией все обстоит иначе)
Более того, «заварушка у соседа» мыслится в данной системе, как положительное явление - причем, опять- таки, не только на национальном уровне. Причем, речь тут идет не столько о поддержке одними государствами революционеров из других государств. (Кстати, это вовсе не фишка пресловутого Госдепа, а древняя практика. К примеру, Россия издавна поддерживала сербских и прочих славянских борцов вначале с турецким, а затем - с «габсбургским» игом. В ответ та же Австрия с самого начала выступала главным спонсором «украинствующих».) Однако гораздо более важным является другое проявление указанной особенности, состоящее в том, что правящие классы, несмотря на наличие общих классовых интересов и понимание важности поддержания единства, всегда рассматривают друг друга, как конкурентов. И значит, во всех самых хитрых и выгодных для всего класса планах неизбежно ищут способ перетащить одеяло на себя.
Кстати, именно поэтому все разговоры о пресловутом "мировом правительстве" всегда остаются именно разговорами: было бы полной фантастикой предполагать, что крупные собственники окажутся способными учитывать интересы друг друга, а уж тем более, остальных владельцев капитала. Скорее каждый из них будет стараться «сожрать» конкурента - однако в условиях огромных капиталов реализовать подобный план так же невозможно. В результате чего гипотетический «единый фронт» борьбы с рабочим классом неизбежно распадается на множество отдельных «фронтов», периодически сталкивающихся друг с другом. А вот гипотетическое «обратное» объединение представителей низших классов подобного антагонизма не испытывает. В результате, если уж ему удается образоваться, то оно превращается в реальную силу, способную бросить вызов представителям капитала.
Другое дело, что вся система классового общества- от пропаганды до полиции - должна противостоять данному объединению, да и вообще, пролетарии в силу своего подчиненного положения с трудом способны выявлять свои интересы. Однако, как уже было сказано, механизмы подчинения «низших» испытывают те же самые процессы, как и любые другие механизмы правящих классов. (То есть - деградацию из-за борьбы собственников и их «ставленников» исключительно за свои интересы.) В результате чего их эффективность падает в разы. А во вторых...
Ну, а о том, что же "во-вторых", будет сказано в следующей части.
Тем более, что, как показывает практика, буржуазия всегда обладает классовым сознанием - в отличие от пролетариата, который может быть одурачен государственной пропагандой. И значит - всегда испытывает классовую ненависть к любым отклонениям поведения рабочих от предписанных им действий. Однако, несмотря на все это, Революции все же происходят. Подобная особенность приводит к созданию мифа о пресловутой «мягкости» и «человечности» господствующих классов по отношению к низшим. Дескать, если они позволяют пролетариату развивать свою борьбу с собой - то делают это исключительно потому, что не желают лишних жертв и даже - испытывают человеческое сострадание к «низшим». Особенно сильно подобная мифология развивается по отношению к стране победившей Революции - Российской Империи. Согласно известному мифу, правящий класс России - а точнее, правящие классы, так как данное государство имело не просто капиталистическую, а феодально-капиталистическую форму устройства - воспринимается постсоветскими людьми, как необычайно мирный и человеколюбивый режим.
Особенно по сравнению с тем, что было «после». Ну да - вместо расстрела и отправления в ГУЛАГ революционеров в Российской Империи высылали в ссылку, где они жили в свое удовольствие. Ленин, скажем, мог охотится и писать свои работы вместо вкалывания за «пайку», ну, а Сталин вообще бежал из мест заключения несколько раз - и даже не разу не был расстрелян. Да и вообще, могли терпеть работу разного рода РСДРП и даже, о ужас - тот факт, что суды присяжных оправдывают террористов. Правда, при внимательном рассмотрении оказывается, что помимо ссылки была еще и каторга, которая на самом деле и есть этот самый ГУЛАГ - а точнее, ГУЛАГ есть банальная каторга, известная еще с допетровских времен. И вообще, реальные репрессии против народных выступлений были довольно жесткие. К примеру, разгон выступлений рабочих при помощи казаков был нормой. (А ведь казачьи плетки - это не полицейские дубинки, а там еще и кони, да и шашки на боку.) Или, к примеру, подавление войсками восставших крестьян так же не являлось чем-то особенным. Другое дело, что указанные крестьяне - из-за своей мелкобуржуазной сущности - не могли выйти за некие пределы своего бунта, что ограничивало жесткость реакции. Но если этот «выход» происходил - как в 1905 году - то ни о каком снисхождении речи идти не могло.
Другое дело, что к «образованным сословиям» в Российской Империи относились по иному. Однако и тут отправка на каторгу в Сибирь была нормой. И единственной причиной, не дававшей репрессиям выйти за ограниченный размер, было то, что опасность революционного движения банально не осознавалась. Более того, даже пресловутая террористическая деятельность «социалистов-революционеров» потрясающе слабо пугала российское общество - включая его высших представителей. Большая часть террористических актов - включая такие громкие, как убийство Столыпина -случились из-за потрясающего… Ну, я даже не знаю, как прилично выразиться… скажем, разгильдяства «охранных служб». Вообще, работа российской «тайной полиции» - это особый случай. В том смысле, что данное ведомство при фантастических полномочиях умудрялось заниматься чем угодно, но только не борьбой с «врагами монархии». Тут даже говорить о коррупции смешно - поскольку практически вся деятельность полиции сводилась к решению личных проблем ее представителей. Начиная с городового, имевшего свой законный «гривенник» с любого человека, показавшегося «подозрительным». И заканчивая высшими руководителями, занимающихся исключительно интригами и выслуживанием.
В подобном случае неудивительно, что революционеры, используя элементарные приемы конспирации, могли вести свою деятельность - поскольку им удавалось легко обводить вокруг пальца представителей полиции, увлеченных своими личными проблемами. В том числе, даже сбегать с мест ссылок и каторги, а потом скрываться под чужими паспортами и именами. (Тот же Александр Грин-Гриневский забавным образом не просто сбежал с ссылки - но и умудрялся после этого спокойно печататься, до тех пор, пока сам не выдал свою настоящую фамилию.) Да что там отдельные беглецы - реальные революционные организации умудрялись вести свою деятельность под полным контролем полиции. И не просто вести - но и реализовать свои цели, как те же СР, в рядах которых число провокаторов и информаторов было сравнимо с количеством честных людей.
В общем, причина развития революционного движения в России связана вовсе не с «мягкостью», бесхребетностью, и уж тем более - не с великодушием властей. А с тем, что люди, увлеченные общим делом и общей идеей, ВСЕГДА обходят людей, занимающихся исключительно своими личными проблемами. Однако это относится не только к указанной ситуации. На самом деле, общее ВСЕГДА сильнее частного - не важно, касается ли это отдельных лиц, организаций или государств. Собственно, это и есть самая главная причина победы любых революций: революционеры по определению обладают общими целями, в то время, как борцы с ними практически всегда заинтересованы исключительно в сохранении или улучшении своего положения. Это, кстати, относится и к буржуазным революциям - другое дело, что в них победивший класс очень быстро возвращается к своему «нормальному» состоянию после свершившихся событий. (В то время, как с пролетарской Революцией все обстоит иначе)
Более того, «заварушка у соседа» мыслится в данной системе, как положительное явление - причем, опять- таки, не только на национальном уровне. Причем, речь тут идет не столько о поддержке одними государствами революционеров из других государств. (Кстати, это вовсе не фишка пресловутого Госдепа, а древняя практика. К примеру, Россия издавна поддерживала сербских и прочих славянских борцов вначале с турецким, а затем - с «габсбургским» игом. В ответ та же Австрия с самого начала выступала главным спонсором «украинствующих».) Однако гораздо более важным является другое проявление указанной особенности, состоящее в том, что правящие классы, несмотря на наличие общих классовых интересов и понимание важности поддержания единства, всегда рассматривают друг друга, как конкурентов. И значит, во всех самых хитрых и выгодных для всего класса планах неизбежно ищут способ перетащить одеяло на себя.
Кстати, именно поэтому все разговоры о пресловутом "мировом правительстве" всегда остаются именно разговорами: было бы полной фантастикой предполагать, что крупные собственники окажутся способными учитывать интересы друг друга, а уж тем более, остальных владельцев капитала. Скорее каждый из них будет стараться «сожрать» конкурента - однако в условиях огромных капиталов реализовать подобный план так же невозможно. В результате чего гипотетический «единый фронт» борьбы с рабочим классом неизбежно распадается на множество отдельных «фронтов», периодически сталкивающихся друг с другом. А вот гипотетическое «обратное» объединение представителей низших классов подобного антагонизма не испытывает. В результате, если уж ему удается образоваться, то оно превращается в реальную силу, способную бросить вызов представителям капитала.
Другое дело, что вся система классового общества- от пропаганды до полиции - должна противостоять данному объединению, да и вообще, пролетарии в силу своего подчиненного положения с трудом способны выявлять свои интересы. Однако, как уже было сказано, механизмы подчинения «низших» испытывают те же самые процессы, как и любые другие механизмы правящих классов. (То есть - деградацию из-за борьбы собственников и их «ставленников» исключительно за свои интересы.) В результате чего их эффективность падает в разы. А во вторых...
Ну, а о том, что же "во-вторых", будет сказано в следующей части.