Непролетарский Буденный
В стране советской полудённой
среди степей и ковылей
Семён Михайлович Будённый
скакал на рыжем кобылЕ.
Он был во кожаной тужурке,
он был во плисовых штанах,
он пел народну песню "Мурка",
пел со слезою на усах.
Из народного творчества, цитируемого Владимиром Маяковским и Фимой Жиганцом
С той поры как экспедиция «Меотиды и окрестностей» «сходила» в прелюбопытнейший музей станицы Буденновской ( бывш. станица Платовская ) минуло уже больше 6 лет. И с той поры мне не давал покоя вопрос, а где же был хутор Козюрин Платовской станицы Сальского округа Области Войска Донского , на который знаменитый маршал указывает, как на место своего появления на свет, что дает основание пролетарцам (жителям Пролетарского района Ростовской области), да и «официальной» историографии считать Пролетарский район родиной героя. И вот эта загадка, похоже, разрешилась, правда, с не совсем благоприятным для пролетарцев результатом.
Недавно директор краеведческого музея Большой Мартыновки Александр Мартынов сообщил в интервью ростовской газете «Наше время»: «Хутора Козюрина давно нет. А находился он между хуторами Миронов и Новосадковский. Это современные границы Мартыновского района. В выставочной экспозиции мы представим ряд статистических документов разных лет. И, в частности, перепись за 1920-й год. Там хутор Козюрин указан в составе Орловской волости. Есть официальный перечень хуторов 1950 года, входящих в Комаровский сельский совет Мартыновского района. Хутор Козюрин указан в этом перечне. В 1944 году территорию Мартыновского района расширяли за счёт присоединения к нему пяти сельсоветов расформированного Калмыцкого района. А вот в феврале 1963 году район этот упраздняли. Его территорию ненадолго включали в состав Цимлянского и Семикаракорского районов. Мартыновцы-старожили уверяют, что восстановлению района поспособствовало как раз обращение к высокопоставленному земляку Семену Михайловичу Буденному».
Так что выходит, административно-территориально Семен Михайлович - уроженец Мартыновского района Ростовской области, а не Пролетарского.
Хутор Козюрин фигурирует в воспоминаниях Буденного не только как его родина, но и как место его буйной деятельности в Гражданскую войну. В частности, в феврале 1918 Буденный отправляется за подмогой из родного дома в станице Платовской именно в хутор Козюрин. Но мне больше нравится творческое переложение для детей этой части мемуаров, которое сделал в 1974 году советский писатель Игорь Всеволжский .
«Будённый пришпорил коня и поскакал на хутор Козюрин. Семён знал, что на хутор ушёл с отрядом партизан Фёдоров, выбитый белыми из станицы; на хутор бежали уцелевшие от расправы станичники...
Среди них - товарищи его детства, участники детских игр, лихих налётов, походов и схваток.
Конь стрелой пролетел сквозь кустарник, и Будённый услышал собачий лай и крик петуха.
Значит, за полночь.
- Где Фёдоров? - крикнул Будённый возникшему в темноте часовому, спешился и побежал к дому; в нём светились окна. Фёдоров спал, накрыв голову полушубком.
- Вставай!-сдёрнул полушубок Будённый.
- Ты откуда? - удивился, открыв глаза, Фёдоров.
Из Платовской.
Беляки без боя ушли?
- Какое! Их там полным-полно. Четыре сотни. С орудием, с пулемётами. Давай людей!
Каких тебе людей?
Пятьдесят конных.
Не дам.
Ну, тридцать.
- И тридцати не дам. Я ухожу на соединение с мартыновско-орловским отрядом.
- Уходишь? Так ведь на рассвете кончат
заложников!
Фёдоров покачал головой.
Будённый понял,что Фёдоров людей не даст.
Будённый не боялся смерти, привык смотреть ей в глаза. Он считал, что можно пожертвовать собственной жизнью для спасения родных и близких, если понадобится.
Фёдоров же был осторожен, не любил риска, шёл на соединение с мартыновцами, чтобы превосходить противника и ударить наверняка.
- Так не дашь людей? - спросил ещё раз Будённый.
- Не дам. Это было ударом. Будённый был убеждён, что десять смелых
людей могут сделать больше, чем другие сто. Но выбить из станицы четыреста вооружённых людей, даже обладая безудержной храбростью, одному невозможно.
Запели вторые петухи. До рассвета оставалось часа три, не больше. Тогда всё будет кончено...
Будённый сидел неподвижно, глядя на пламя свечи. Вдруг ему пришло в голову: если десять смелых людей могут наделать
больше дел, чем другие сто, надо найти этих десять смелых людей! Будённый встал:
- Баранников в Козюрине?
- В соседней хате ночует. В голову шашкой ранили, - ответил Фёдоров.
Филипп? Андрей? Афанасий?
Они все вместе, платовские,
План всё больше казался осуществимым. У каждого из одностаничников либо отец, либо брат, либо родственник забран белыми и будет расстрелян на рассвете. Каждый из них так же горячо, как и сам Будённый, ненавидит беляков.
Прощай, - поднялся Семён.
Куда ты?
На Платовскую.
Один?
Со своими, с платовскими.
Да ты с ума сошёл! Их всего семь человек!
Из прапорщиков ты, образованный,- задержался на пороге Будённый,- а арифметике тебя не научили. Раз мы - за революцию, умножай нас во сто раз!
И он пошёл двором в соседнюю хату.
В небе чуть стало светлеть, когда отряд в восемь всадников остановился на старом, заброшенном кладбище, среди истлевших крестов.
Перед Будённым стояли семь смелых товарищей, которых он знал с детских лет. Бойцы ждали от командира приказа.
- Вот что, хлопцы,- сказал им Будённый.-Нас восемь человек. Если идти в открытую- мы и сами погибнем, и родных и близких не выручим. Но мы сильны тем, что знаем все тропы и тропки. Мы сумеем обойти охранение. Мы с Филиппом попытаемся убрать конвой и завладеть пулемётами. А вы не зевайте. Делитесь на эскадроны... на шесть эскадронов.
- Как это - на шесть эскадронов? - спросил Андрей.
- А вот как. Ты, Андрей, будешь первым эскадроном. Скачи и кричи что есть силы: «Первый эскадрон, за мной в атаку марш!» Понял?
- Понял.
- Ты, Фёдор, будешь вторым эскадроном. Стреляй из винтовки и ори во всю глотку: «Второй эскадрон, сыны революции, в атаку!» Понятно?
- Понятно.
- Ты, Афанасий, будешь третьим эскадроном, ты, Кузьма, четвёртым, ты - пятым, ты - шестым. А как вооружим арестованных- ударим по белякам! Смелость, хлопцы, она города берёт. По коням!
Оврагом конники обошли заставы белых и очутились в станице».
К сожалению, о дореволюционном этапе жизни великого маршала почти не сохранилось иных источников, кроме его личных мемуаров. Но и даже в них Буденный сам же развенчивает один из «официальных» мифов о том, что он - «ни разу» не казак. Обратимся к книге. Вот что сообщает сам герой: «Осенью 1903 года меня призвали в армию. Я призывался в Бирючинском уезде Воронежской губернии, в той волости, откуда был родом мой дед и где мы получали паспорта. В числе новобранцев, призванных на службу в кавалерию, меня направили из г. Бирюча в Маньчжурию. Мы прибыли туда в январе 1904 года, когда уже началась русско-японская война. Где-то между Цицикаром и Харбином из нашего эшелона была отобрана партия новобранцев для пополнения 46-го казачьего полка. В этом полку, стоявшем на охране коммуникации русской армии в Маньчжурии и несшем службу летучей почты, я прослужил до конца войны, участвовал в нескольких стычках с хунхузами. После окончания войны 46-й казачий полк отправился обратно на Дон, а нас, молодых солдат, служивших в нем, перевели в Приморский драгунский полк, расквартированный в селе Раздольном, под Владивостоком». Получается, что Буденный все-таки побывал в казаках, если служил в казачьем полку! Пусть и не по происхождению, но в силу службы он все-таки был казаком! Однако же 46 казачьего полка не существовало! А был 26 казачий полк 4-й казачьей Донской дивизии, который действительно участвовал в русско-японской войне. Думается, вполне простительно 80-летнему маршалу перепутать цифру. Кстати, по боевому расписанию 26-й Донской казачий полк в 1904 году в основном комплектовался казаками из станиц: Богоявленской, Денисовской, Золотовской, Ермаковской, Камышевской, Константиновской, Мариинской, Николаевской, Семикаракорской, Платовской и других. Правда, исследователь Юрий Курепин в своем труде «Драгун Семен Буденный в Императорской армии» высказывает предположение, что Буденный служил в 46-й (4-й) конной пограничной сотне, охраняя тыл Русской Армии от хунхузов. Никто не подвергает сомнению факт службы Буденного в Русской императорской армии в драгунских частях, в частности, в 18 драгунском Северском Короля Христиана Андерсена IX Датского полку.
Это подтверждается архивными данными. Приморский драгунский короля датского Христиана IX полк, расположенный в селе Раздольном, находился под почетным шефством короля Дании на правах тестя императора Александра III и являлся единственным кавалерийским полком от Урала до Приморья. Любопытную цитату очевидца приводит на Приморском портале «Конкурент.Ру» Юрий Уфимцев: «Ничем этот полк не выделялся среди казаков, разве только более рослым конским составом, завозимым из России. Драгуны держались обособленно от казаков, считая себя на голову выше. Казаки в насмешку называли драгун не Приморский, а «Премерзкий драгунский полк». Мне лично запомнился вахмистр этого полка. Он отличался среди остальных шикарными пышными усами с подусниками. Нам сказали, что это Буденный». В заключение, приведу фото, на котором Буденный ( второй справа) неожиданно предстает в 1915 году в облачении казака, но только не Донского. Источник фото.
