"Остров "Русь" - Русская Атлантида. Часть 2" by sergeytsvetkov.
«Русский каганат»
Остров Рюген представлял собой созданную самой природой крепость. Восточный его берег вздымался из воды сплошной стеной стометровых отвесных скал. С севера, запада и юга Рюген был надежно защищен от морских вторжений мелкими островами и изрезанной линией своего побережья. Гельмольд считал, что руги «неприступны из-за трудностей своего месторасположения».
На острове имелось несколько крепостных сооружений. Сильнейшей среди них была Аркона, которую, по описанию Саксона Грамматика, с севера, востока и юга прикрывали скалистые уступы, а с западной стороны - вал 20-метровой высоты (ныне его руины 13-метровой высоты достигают 840 шагов в длину, толщина разрушенной стены у основания - 5 метров). Другая крепость, Кореница, была окружена глубокими непроходимыми болотами, через которые к крепостным воротам вела только узкая тропинка. Названия прочих крепостей до нас не дошли. В мирное время все они пустовали. Саксон пишет об Арконе и Коренице, что это укрепления, не имеющие жителей, и археология подтверждает его слова.
Из выгодного географического положения острова «русские» правители сумели извлечь и политическое преимущество.
В начале IX в. рюгенский владыка принял титул кагана русов. Как можно догадываться, этот шаг был прямым следствием крушения Аварской державы. Престиж аварского кагана стоял в глазах славян и других народов Европы исключительно высоко. Усвоение его титула говорит о том, что могущественный правитель островных русов пытался представить себя политическим наследником аварского владыки.
Во всяком случае, у него были далеко идущие политические амбиции. В конце 30-х гг. IX в. послы «русского» кагана появились даже в Константинополе. По сообщению Бертинских анналов, в мае 839 г. к императору восточной части Франкской империи Людовику I (814 - 840 гг.), находившемуся тогда в Ингильгейме, явилось посольство византийского императора Феофила (829 - 842 гг.). Вместе с официальными посланцами, повествует анналист, Феофил прислал «некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos)», а правитель их именуется «каганом» (chacanus). По-видимому, здесь мы впервые сталкиваемся с представительской, дипломатической формулой «русских» послов, впоследствии закрепленной письменно в договорах Руси с греками: «мы, от рода русского послы и гости». Посланцы «русского» кагана прибыли в Константинополь с предложениями дружбы. Феофил принял их милостиво. Но выяснилось, что «путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов» (вероятно, речь идет о венграх, переместившихся в начале IX в. из Приуралья в Подонье). Поэтому император не пожелал, «чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности»; его просьба к императору франков состояла в том, чтобы тот помог посланцам кагана вернуться на родину через свои владения. Что произошло дальше с послами «кагана росов», к сожалению, остается неизвестным.
Этническая принадлежность послов «русского кагана» до сих пор является предметом дискуссий в виду следующего фрагмента Бертинских анналов: «Тщательно расследовав цели их (послов. - С. Ц.) прибытия, император [Людовик] узнал, что они из народа свеонов (Sueones), и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями или нет».
Приверженцы норманнской теории делают отсюда вывод, что «народ рос» - это скандинавы (Sueones - шведы).
Между тем в Бертинских анналах термин Sueones употреблен лишь однажды, в цитируемом отрывке; в остальных случаях, говоря о северных народах Европы, анналист из массы безликих «норманнов» выделяет одних «данов». Это полностью соответствует этнической терминологии авторов IX в., что явствует из сообщения современника Бертинского анналиста, видного деятеля эпохи Каролингов Эйнхарда (ок. 770 - 840): «Северное побережье [Балтийского моря] и все прилегающие к нему острова занимают даны и свеоны, которых вместе мы именуем нортманнами…» (на эту особенность именно франкских хронистов указывает и Адам Бременский: «Данов, свеонов и прочие племена, которые обитают за Данией, франкские историки всех именуют нортманнами»). Присутствие на «северном побережье» данов не позволяет видеть в нем берега Швеции. Очевидно, что Бертинские анналы и Эйнхард в своих сообщениях о «свеонах» опирались на Тацита, по словам которого «общины свионов обитают среди самого Океана [Балтийского моря]», то есть опять же на островах. Впоследствии книжный этноним «свеоны», первоначально использовавшийся для обозначения «островных народов» Балтики, был распространен и на Швецию.
Эти историко-филологические наблюдения проясняют ситуацию с послами «русского» кагана. На самом деле это были ассимилированные потомки рюгенских русов, которые уже усвоили славянский этноним «русь» в качестве этнического самоназвания. Поэтому в Византии, где в то же время зарождалась традиция связывать термин «русь» с библейским «народом Рос», рюгенское посольство поименовали «послами кагана народа рос». Однако при дворе Людовика I никакого «народа рос» пока еще не знали: для франков все островные народы Балтийского моря были «свеонами». И вот, установив в результате «тщательного расследования» принадлежность русов к «свеонам», то есть, в глазах франков, тем же «норманнам», которые незадолго до того, в 834 - 837 гг., совершили ряд опустошительных нападений на приморский Дорестад, Людовик счел послов «русского» кагана «разведчиками» и распорядился задержать их.
Впрочем, переписка константинопольской и восточнофранкской канцелярий о «русском» кагане была продолжена, как это явствует из включенного в состав Салернской хроники Х в. послания франкского императора и итальянского короля Людовика II (844-875 гг.) византийскому императору Василию I (867- 886 гг.). Византийский документ, вызвавший ответное письмо германского государя, не сохранился, но, видимо, византийский император опять по какому-то случаю употребил титул кагана народа «рос», поскольку Людовик II уточнил в своем послании: «Каганом мы называем государя авар, а не хазар или норманнов».
Вероятно, по причине неприемлемых для Франкской империи политических претензий рюгенских русов новый титул «русского» вождя не получил признания в германском мире. Однако косвенные упоминания о необычной природе его власти все же имеются. По свидетельству Гельмольда, ране (рюгенские русы) имели «королей» - единственные среди славянских племен, по его словам. Иначе говоря, титул рюгенского владыки не был равен обычному княжескому. Сакральное почитание правителя рюгенских русов, подобное тому, которое окружало в тюркском мире фигуру кагана, видно из одного любопытного показания Саксона Грамматика. Однажды русы (Саксон называет их ранами) выступили союзниками данов в их нападении на область поморских славян Острожну. Во время произошедшей битвы двое славян бросились в лодку, ища спасения от неприятеля, но «за ними пустился в погоню Яромир, государь ранский, и пронзил одного из них копьем; другой обернулся и хотел отомстить за товарища; но, увидав, что поднимает руку на ранского царя, благоговейно отбросил копье в сторону и пал ниц». Как видим, даже угроза неминуемой смерти не могла заставить славянского воина забыть благоговение к правителю островных русов - чувство, имеющее явно религиозный источник.
Известия о «русском» кагане достигли и арабского Востока. В начале Х в. арабский историк и географ Ибн Русте записал: «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они [русы] живут, протяженностью в три дня пути… У них есть царь, называемый хакан ар-рус [каган русов]». Гардизи в XI столетии уточнил, что «русский» каган живет на острове, «расположенном в море», и что «число жителей на этом острове 100 000». В эпоху раннего средневековья в акватории Балтийского моря исторически значимую роль играли три острова: Сааремаа, Готланд и Рюген, из которых только последний обнаруживает прочную связь с термином «русь»: западноевропейские источники называют его «Русия», «Русция» и т. д. Арабские известия об «острове русов» подходят именно для Рюгена (Трухачев Н. С. Попытка локализации Прибалтийской Руси на основании сообщений современников в западноевропейских и арабских источниках X - XIII вв.//Древнейшие государства на территории СССР. 1980. М., 1984). Характерно, что как «озеро», так и «море», окружающие остров, остаются безымянными, что указывает на значительную удаленность этих водоемов от арабского мира.
Многочисленность жителей Рюгена подчеркнута почти всеми западноевропейскими хронистами. Что касается несоответствия размеров современного острова Рюген «трем дням пути», то нельзя забывать, что в 1308 г., в результате землетрясения, от него откололся остров Руден, а часть прежней территории ушла под воду.
Позднее Герард Меркатор описывал военные возможности «русских» каганов следующим образом: «Того острова [Рюгена] владетели таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, не токмо против недругов своих отстаивалися крепко, но и около острова многие грады под свою державу подвели… и воевали с Дацким королем и со иными поморскими князьями, и с Любскою областью [земли славянского города Любеча (нем. - Любек), входившего позже в Ганзейский торговый союз] воевали много, и всем окрестным государствам грозны и противны были».
На востоке русы прокладывают Балтийско-Волжский торговый путь «из варяг в хазары» (через Западную Двину или Неву и Волхов - в верховья Волги и затем - в Каспийское море и к побережью Ирана). Конкуренцию им составляют племенные союзы ободритов и велетов (лютичей). Старейшая аббасидская монета в Северной Европе датируется 765 годом - её нашли в земле славянского Старгарда. Крупнейший клад арабского серебра на Рюгене (из Ральсвика, около 2211 монет и их частей) был сокрыт в землю около 844 года. Это также крупнейший клад на Балтике до 850 года. Вскоре ежегодный денежный оборот Балтийско-Волжского торгового пути достигнет миллиона дирхемов.
На рубеже VIII-IX веков в борьбу за «серебряные реки», текущие в Европу из державы Аббасидов, вступают даны и шведы.
Книга «Деяния данов» - датские саги, собранные Саксоном Грамматиком (1140 - ок. 1208), сохранила память о многочисленных битвах данов с «рутенами», которые издревле владели ливонским побережьем Восточной Прибалтики. К сожалению, эти сказания утратили черты исторической были. Ясно только, что после поражения в «битве народов» при Бравалле (вторая половина VIII века) сила данов была надолго сломлена, чем немедленно воспользовались поморские славяне. Ютландия и Шлезвиг подверглись их опустошительным нашествиям. По свидетельству Саксона, датский конунг Сивард потерял все свои земли, кроме Зеландии, и вынужден был платить дань славянам.
Шведы и норвежцы даже после Бравалльской победы вынуждены были ограничиться грабежом прибрежных финно-балтских племён Восточной Прибалтики (беормов, бьярмов скандинавских саг). Далее на восток, к «великим рекам Руси» (Саксон) их не пускал крепкий заслон из славянских «градов» в Новгородской и Полоцкой землях. Не случайно древнейшие саги не содержат сведений о самостоятельных плаваниях скандинавов дальше Альдейгьюборга (Ладоги) и Хольмгарда (Новгорода). Для того чтобы проникнуть в глубь Восточноевропейской равнины, им приходилось вступать в дружины русов или наниматься на службу к русским правителям.
Крупнейшие скандинавские торговые центры - датский Хедебю и шведская Бирка - не смогли перенаправить к себе звонкие потоки арабского серебра, растекавшиеся по Славянскому Поморью; их деятельность заглохла к концу X - началу XI века. По свидетельству Адама Бременского, свободному плаванию по Балтийскому морю мешали «бури и пираты»; лишь некоторые удачливые купцы «при благоприятном ветре за месяц добирались из Дании до… Руссии».
Память о господстве русов на Балтике сохранялась ещё долгие столетия. Гельмольд называет Балтийское море «Русским», а одна анонимная славянская хроника, изданная Ерпольдом Линдеборгом (1540-1616), именует Финский залив Ругейским морем.
К концу IX века в Багдадском халифате уже отлично знали купцов «ар-рус», которые плавали по Волге и Дону, Чёрному и Каспийскому морям. Как сообщает Ибн аль-Факих, эти выходцы из «отдалённейших пределов страны славян» (то есть из Славянского Поморья) поставляли на рынки Хазарского каганата и Аббасидского Ирана светловолосых рабов, «франкские» мечи, высоко ценившиеся на Востоке, и драгоценную северную пушнину. По сообщению Ибн Фадлана, правитель Волжской Булгарии брал в качестве пошлины «одну голову» с каждого десятка рабов, привозимых русами для продажи в его страну. Особым спросом пользовались «красивые девушки для купцов». От южного побережья Каспия до Багдада русы везли свои товары на верблюдах. Переводчиками им служили славянские рабы-евнухи. Чтобы сэкономить на таможенных сборах, русы выдавали себя за христиан, которые пользовались в халифате торговой привилегией: с них взималась подушная подать - вместо обычной десятины.
От купцов «ар-рус» или, скорее, через славян-переводчиков на арабоязычном Востоке распространяются известия и о далёком «острове русов» - ар-Русийе, где правит «хакан ар-рус» (каган русов).
Русская Атлантида
С наступлением Х века открывается эпоха германского «натиска на восток». В 955 году Оттон I наносит поморским славянам сокрушительное поражение на реке Раксе (Рехнице). Германскому войску (7 тысяч всадников и 1 тысяча пехотинцев) противостоит рать ободритского князя Стойгнева (8 тысяч пехотинцев и 1 тысяча лёгких всадников). Славяне не выдерживают натиска немецкой конницы и терпят полный разгром, потеряв две трети войска убитыми и ранеными; 700 славянских пленников казнены после битвы.
Участь поморских славян решена. К середине XII века их сопротивление окончательно сломлено, и на месте славянского Поморья образуются германизированные территории Священной Римской империи - Мекленбургское княжество и Бранденбургское маркграфство.
В 1168 году датский король Вальдемар I (названный в честь своего прадеда по женской линии - Владимира Мономаха) захватывает город Аркону (на острове Рюген). Король повелевает вытащить из храма древний четырёхликий идол Святовита, «накинуть ему на шею верёвку и тащить его посреди войска на глазах славян и, разломав на куски, бросить в огонь» (Гельмольд).
«Русское» население острова принимает христианство, местная династия «русских князей» постепенно германизируется. «Русская» Атлантида на Балтике начинает погружение в историческое небытие.
Герб княжества Рюген
8 ноября 1325 года, в приморском городке Барт, близ Штральзунда умирает последний «русский князь» с острова Рюген Вислав III. Умирает от нестерпимого горя, всего на полгода пережив потерю единственного сына. Его сестра Евфимия стала королевой Норвегии.
Вислав III
В Штральзунде князь учился у магистра миннезингера Унгеларде. Князь оставил 14 песен и 13 изречений, вошедших в приложение к Йенской рукописи (Jenaer Liederhandschrift), а это важнейший сборник стихов на средневерхненемецком языке в центральной и северной Германии.
Одно из самых известных его сочинений (Loybere Risen) описывает приход зимы и поиски тепла, которое можно найти в любви между людьми. Реконструировано сейчас многими музыкантами, исполняющими на аутентичных инструментах 14 века и даже знаменитой немецкой медиваль-фолк-рок группой Faun.
Это сочинение Вислава (Bóg się nam zrodził, Бог рожден для нас), дошло до наших дней в виде Рождественского гимна и считается самой старой колядкой на польском языке на севере Польши, в Померании и также имеет массу современных исполнений. Это говорит, что Вислав не смотря на немецкое образование был популярен у славянского населения и не утратил связи с польским языком.
Спустя еще некоторое время немецкий историк Томас Канцов, автор «Померанской хроники» (1532-1541) отметит, что «около 1404 года умерла на Ране (Рюгене. - С. Ц.) в Ясмонде старуха по имени Голицына; она и её муж были последние, которые на Ране умели говорить по-славянски».
Остров Рюген представлял собой созданную самой природой крепость. Восточный его берег вздымался из воды сплошной стеной стометровых отвесных скал. С севера, запада и юга Рюген был надежно защищен от морских вторжений мелкими островами и изрезанной линией своего побережья. Гельмольд считал, что руги «неприступны из-за трудностей своего месторасположения».
На острове имелось несколько крепостных сооружений. Сильнейшей среди них была Аркона, которую, по описанию Саксона Грамматика, с севера, востока и юга прикрывали скалистые уступы, а с западной стороны - вал 20-метровой высоты (ныне его руины 13-метровой высоты достигают 840 шагов в длину, толщина разрушенной стены у основания - 5 метров). Другая крепость, Кореница, была окружена глубокими непроходимыми болотами, через которые к крепостным воротам вела только узкая тропинка. Названия прочих крепостей до нас не дошли. В мирное время все они пустовали. Саксон пишет об Арконе и Коренице, что это укрепления, не имеющие жителей, и археология подтверждает его слова.
Из выгодного географического положения острова «русские» правители сумели извлечь и политическое преимущество.
В начале IX в. рюгенский владыка принял титул кагана русов. Как можно догадываться, этот шаг был прямым следствием крушения Аварской державы. Престиж аварского кагана стоял в глазах славян и других народов Европы исключительно высоко. Усвоение его титула говорит о том, что могущественный правитель островных русов пытался представить себя политическим наследником аварского владыки.
Во всяком случае, у него были далеко идущие политические амбиции. В конце 30-х гг. IX в. послы «русского» кагана появились даже в Константинополе. По сообщению Бертинских анналов, в мае 839 г. к императору восточной части Франкской империи Людовику I (814 - 840 гг.), находившемуся тогда в Ингильгейме, явилось посольство византийского императора Феофила (829 - 842 гг.). Вместе с официальными посланцами, повествует анналист, Феофил прислал «некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos)», а правитель их именуется «каганом» (chacanus). По-видимому, здесь мы впервые сталкиваемся с представительской, дипломатической формулой «русских» послов, впоследствии закрепленной письменно в договорах Руси с греками: «мы, от рода русского послы и гости». Посланцы «русского» кагана прибыли в Константинополь с предложениями дружбы. Феофил принял их милостиво. Но выяснилось, что «путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов» (вероятно, речь идет о венграх, переместившихся в начале IX в. из Приуралья в Подонье). Поэтому император не пожелал, «чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности»; его просьба к императору франков состояла в том, чтобы тот помог посланцам кагана вернуться на родину через свои владения. Что произошло дальше с послами «кагана росов», к сожалению, остается неизвестным.
Этническая принадлежность послов «русского кагана» до сих пор является предметом дискуссий в виду следующего фрагмента Бертинских анналов: «Тщательно расследовав цели их (послов. - С. Ц.) прибытия, император [Людовик] узнал, что они из народа свеонов (Sueones), и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями или нет».
Приверженцы норманнской теории делают отсюда вывод, что «народ рос» - это скандинавы (Sueones - шведы).
Между тем в Бертинских анналах термин Sueones употреблен лишь однажды, в цитируемом отрывке; в остальных случаях, говоря о северных народах Европы, анналист из массы безликих «норманнов» выделяет одних «данов». Это полностью соответствует этнической терминологии авторов IX в., что явствует из сообщения современника Бертинского анналиста, видного деятеля эпохи Каролингов Эйнхарда (ок. 770 - 840): «Северное побережье [Балтийского моря] и все прилегающие к нему острова занимают даны и свеоны, которых вместе мы именуем нортманнами…» (на эту особенность именно франкских хронистов указывает и Адам Бременский: «Данов, свеонов и прочие племена, которые обитают за Данией, франкские историки всех именуют нортманнами»). Присутствие на «северном побережье» данов не позволяет видеть в нем берега Швеции. Очевидно, что Бертинские анналы и Эйнхард в своих сообщениях о «свеонах» опирались на Тацита, по словам которого «общины свионов обитают среди самого Океана [Балтийского моря]», то есть опять же на островах. Впоследствии книжный этноним «свеоны», первоначально использовавшийся для обозначения «островных народов» Балтики, был распространен и на Швецию.
Эти историко-филологические наблюдения проясняют ситуацию с послами «русского» кагана. На самом деле это были ассимилированные потомки рюгенских русов, которые уже усвоили славянский этноним «русь» в качестве этнического самоназвания. Поэтому в Византии, где в то же время зарождалась традиция связывать термин «русь» с библейским «народом Рос», рюгенское посольство поименовали «послами кагана народа рос». Однако при дворе Людовика I никакого «народа рос» пока еще не знали: для франков все островные народы Балтийского моря были «свеонами». И вот, установив в результате «тщательного расследования» принадлежность русов к «свеонам», то есть, в глазах франков, тем же «норманнам», которые незадолго до того, в 834 - 837 гг., совершили ряд опустошительных нападений на приморский Дорестад, Людовик счел послов «русского» кагана «разведчиками» и распорядился задержать их.
Впрочем, переписка константинопольской и восточнофранкской канцелярий о «русском» кагане была продолжена, как это явствует из включенного в состав Салернской хроники Х в. послания франкского императора и итальянского короля Людовика II (844-875 гг.) византийскому императору Василию I (867- 886 гг.). Византийский документ, вызвавший ответное письмо германского государя, не сохранился, но, видимо, византийский император опять по какому-то случаю употребил титул кагана народа «рос», поскольку Людовик II уточнил в своем послании: «Каганом мы называем государя авар, а не хазар или норманнов».
Вероятно, по причине неприемлемых для Франкской империи политических претензий рюгенских русов новый титул «русского» вождя не получил признания в германском мире. Однако косвенные упоминания о необычной природе его власти все же имеются. По свидетельству Гельмольда, ране (рюгенские русы) имели «королей» - единственные среди славянских племен, по его словам. Иначе говоря, титул рюгенского владыки не был равен обычному княжескому. Сакральное почитание правителя рюгенских русов, подобное тому, которое окружало в тюркском мире фигуру кагана, видно из одного любопытного показания Саксона Грамматика. Однажды русы (Саксон называет их ранами) выступили союзниками данов в их нападении на область поморских славян Острожну. Во время произошедшей битвы двое славян бросились в лодку, ища спасения от неприятеля, но «за ними пустился в погоню Яромир, государь ранский, и пронзил одного из них копьем; другой обернулся и хотел отомстить за товарища; но, увидав, что поднимает руку на ранского царя, благоговейно отбросил копье в сторону и пал ниц». Как видим, даже угроза неминуемой смерти не могла заставить славянского воина забыть благоговение к правителю островных русов - чувство, имеющее явно религиозный источник.
Известия о «русском» кагане достигли и арабского Востока. В начале Х в. арабский историк и географ Ибн Русте записал: «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они [русы] живут, протяженностью в три дня пути… У них есть царь, называемый хакан ар-рус [каган русов]». Гардизи в XI столетии уточнил, что «русский» каган живет на острове, «расположенном в море», и что «число жителей на этом острове 100 000». В эпоху раннего средневековья в акватории Балтийского моря исторически значимую роль играли три острова: Сааремаа, Готланд и Рюген, из которых только последний обнаруживает прочную связь с термином «русь»: западноевропейские источники называют его «Русия», «Русция» и т. д. Арабские известия об «острове русов» подходят именно для Рюгена (Трухачев Н. С. Попытка локализации Прибалтийской Руси на основании сообщений современников в западноевропейских и арабских источниках X - XIII вв.//Древнейшие государства на территории СССР. 1980. М., 1984). Характерно, что как «озеро», так и «море», окружающие остров, остаются безымянными, что указывает на значительную удаленность этих водоемов от арабского мира.
Многочисленность жителей Рюгена подчеркнута почти всеми западноевропейскими хронистами. Что касается несоответствия размеров современного острова Рюген «трем дням пути», то нельзя забывать, что в 1308 г., в результате землетрясения, от него откололся остров Руден, а часть прежней территории ушла под воду.
Позднее Герард Меркатор описывал военные возможности «русских» каганов следующим образом: «Того острова [Рюгена] владетели таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, не токмо против недругов своих отстаивалися крепко, но и около острова многие грады под свою державу подвели… и воевали с Дацким королем и со иными поморскими князьями, и с Любскою областью [земли славянского города Любеча (нем. - Любек), входившего позже в Ганзейский торговый союз] воевали много, и всем окрестным государствам грозны и противны были».
На востоке русы прокладывают Балтийско-Волжский торговый путь «из варяг в хазары» (через Западную Двину или Неву и Волхов - в верховья Волги и затем - в Каспийское море и к побережью Ирана). Конкуренцию им составляют племенные союзы ободритов и велетов (лютичей). Старейшая аббасидская монета в Северной Европе датируется 765 годом - её нашли в земле славянского Старгарда. Крупнейший клад арабского серебра на Рюгене (из Ральсвика, около 2211 монет и их частей) был сокрыт в землю около 844 года. Это также крупнейший клад на Балтике до 850 года. Вскоре ежегодный денежный оборот Балтийско-Волжского торгового пути достигнет миллиона дирхемов.
На рубеже VIII-IX веков в борьбу за «серебряные реки», текущие в Европу из державы Аббасидов, вступают даны и шведы.
Книга «Деяния данов» - датские саги, собранные Саксоном Грамматиком (1140 - ок. 1208), сохранила память о многочисленных битвах данов с «рутенами», которые издревле владели ливонским побережьем Восточной Прибалтики. К сожалению, эти сказания утратили черты исторической были. Ясно только, что после поражения в «битве народов» при Бравалле (вторая половина VIII века) сила данов была надолго сломлена, чем немедленно воспользовались поморские славяне. Ютландия и Шлезвиг подверглись их опустошительным нашествиям. По свидетельству Саксона, датский конунг Сивард потерял все свои земли, кроме Зеландии, и вынужден был платить дань славянам.
Шведы и норвежцы даже после Бравалльской победы вынуждены были ограничиться грабежом прибрежных финно-балтских племён Восточной Прибалтики (беормов, бьярмов скандинавских саг). Далее на восток, к «великим рекам Руси» (Саксон) их не пускал крепкий заслон из славянских «градов» в Новгородской и Полоцкой землях. Не случайно древнейшие саги не содержат сведений о самостоятельных плаваниях скандинавов дальше Альдейгьюборга (Ладоги) и Хольмгарда (Новгорода). Для того чтобы проникнуть в глубь Восточноевропейской равнины, им приходилось вступать в дружины русов или наниматься на службу к русским правителям.
Крупнейшие скандинавские торговые центры - датский Хедебю и шведская Бирка - не смогли перенаправить к себе звонкие потоки арабского серебра, растекавшиеся по Славянскому Поморью; их деятельность заглохла к концу X - началу XI века. По свидетельству Адама Бременского, свободному плаванию по Балтийскому морю мешали «бури и пираты»; лишь некоторые удачливые купцы «при благоприятном ветре за месяц добирались из Дании до… Руссии».
Память о господстве русов на Балтике сохранялась ещё долгие столетия. Гельмольд называет Балтийское море «Русским», а одна анонимная славянская хроника, изданная Ерпольдом Линдеборгом (1540-1616), именует Финский залив Ругейским морем.
К концу IX века в Багдадском халифате уже отлично знали купцов «ар-рус», которые плавали по Волге и Дону, Чёрному и Каспийскому морям. Как сообщает Ибн аль-Факих, эти выходцы из «отдалённейших пределов страны славян» (то есть из Славянского Поморья) поставляли на рынки Хазарского каганата и Аббасидского Ирана светловолосых рабов, «франкские» мечи, высоко ценившиеся на Востоке, и драгоценную северную пушнину. По сообщению Ибн Фадлана, правитель Волжской Булгарии брал в качестве пошлины «одну голову» с каждого десятка рабов, привозимых русами для продажи в его страну. Особым спросом пользовались «красивые девушки для купцов». От южного побережья Каспия до Багдада русы везли свои товары на верблюдах. Переводчиками им служили славянские рабы-евнухи. Чтобы сэкономить на таможенных сборах, русы выдавали себя за христиан, которые пользовались в халифате торговой привилегией: с них взималась подушная подать - вместо обычной десятины.
От купцов «ар-рус» или, скорее, через славян-переводчиков на арабоязычном Востоке распространяются известия и о далёком «острове русов» - ар-Русийе, где правит «хакан ар-рус» (каган русов).
Русская Атлантида
С наступлением Х века открывается эпоха германского «натиска на восток». В 955 году Оттон I наносит поморским славянам сокрушительное поражение на реке Раксе (Рехнице). Германскому войску (7 тысяч всадников и 1 тысяча пехотинцев) противостоит рать ободритского князя Стойгнева (8 тысяч пехотинцев и 1 тысяча лёгких всадников). Славяне не выдерживают натиска немецкой конницы и терпят полный разгром, потеряв две трети войска убитыми и ранеными; 700 славянских пленников казнены после битвы.
Участь поморских славян решена. К середине XII века их сопротивление окончательно сломлено, и на месте славянского Поморья образуются германизированные территории Священной Римской империи - Мекленбургское княжество и Бранденбургское маркграфство.
В 1168 году датский король Вальдемар I (названный в честь своего прадеда по женской линии - Владимира Мономаха) захватывает город Аркону (на острове Рюген). Король повелевает вытащить из храма древний четырёхликий идол Святовита, «накинуть ему на шею верёвку и тащить его посреди войска на глазах славян и, разломав на куски, бросить в огонь» (Гельмольд).
«Русское» население острова принимает христианство, местная династия «русских князей» постепенно германизируется. «Русская» Атлантида на Балтике начинает погружение в историческое небытие.
Герб княжества Рюген
8 ноября 1325 года, в приморском городке Барт, близ Штральзунда умирает последний «русский князь» с острова Рюген Вислав III. Умирает от нестерпимого горя, всего на полгода пережив потерю единственного сына. Его сестра Евфимия стала королевой Норвегии.
Вислав III
В Штральзунде князь учился у магистра миннезингера Унгеларде. Князь оставил 14 песен и 13 изречений, вошедших в приложение к Йенской рукописи (Jenaer Liederhandschrift), а это важнейший сборник стихов на средневерхненемецком языке в центральной и северной Германии.
Одно из самых известных его сочинений (Loybere Risen) описывает приход зимы и поиски тепла, которое можно найти в любви между людьми. Реконструировано сейчас многими музыкантами, исполняющими на аутентичных инструментах 14 века и даже знаменитой немецкой медиваль-фолк-рок группой Faun.
Это сочинение Вислава (Bóg się nam zrodził, Бог рожден для нас), дошло до наших дней в виде Рождественского гимна и считается самой старой колядкой на польском языке на севере Польши, в Померании и также имеет массу современных исполнений. Это говорит, что Вислав не смотря на немецкое образование был популярен у славянского населения и не утратил связи с польским языком.
Спустя еще некоторое время немецкий историк Томас Канцов, автор «Померанской хроники» (1532-1541) отметит, что «около 1404 года умерла на Ране (Рюгене. - С. Ц.) в Ясмонде старуха по имени Голицына; она и её муж были последние, которые на Ране умели говорить по-славянски».