История деревенская № 2.
Остальные истории конкурса: Про детей.
Куриное мясо - это вкусно.«Ростикс-каэфси» и всё такое прочее.
Однако, чтоб в эти РостиксБоксы каким-то образом крылышки и ножки попали,
курицу нужно сначала вырастить, а потом, ясное дело, «замочить».
Как я тут проверил, практически ни один из моих горожан-друзей ни разу не
видел, как рубят головы домашней птице. Я раньше вот тоже не видел. Лет до
семи.
А потом меня в очередной раз привезли к деду в любимую деревню.
А там, на деревне, без такого навыка - никуда. Там нет Ростиксов и покупных
тушек в полиэтиленовых пакетах. Все едят своих бройлеров и вышедших на
пенсию несушек.
В общих словах скажу так: у куриц мозгов нет. Точнее есть, но очень мелкий и
судя по всему ненужный. Когда курице отрубают голову, она может ещё до
получаса изумлённо носиться по двору и махать крыльями в поисках
недостающей запчасти.
Причем, ещё дольше носиться могут петухи. То ли у них мозгов ещё меньше, то
ли они упорнее в борьбе, не знаю.
Но это факт.
Теперь представьте (хоть это и трудно в сентябре) следующую картину:
Начало июня.
Пригожий день закончился. Наступил тихий вечер.
Земля дышет жаром, постепенно отдавая тепло.
Скинувшие недавно белый цвет яблоньки ярко зеленеют вдоль забора из сетки-
рабицы.
Жужжат пчёлы в цветнике: «Скорей бы ночная прохлада».
Пахнет молоком и давленой земляникой - это бабушка на веранде готовит мне
любимый напиток.
Закончив, она вышла на крыльцо и дала деду команду «завалить» старого
кочета, чтобы: во-первых, молодого не клевал, а, во-вторых, чтобы сварить из
него суп.
Бабушка его варила - просто объедение, стоит признать. С тех пор куриный суп
для меня вообще самый любимый.
- Ну что, Андрюха, не заробеешь смотреть, как курям головы-то сносят?
Мой дед - матёрый огромный мужик (ладонь, как лопата, и сухая, жёсткая, как
неоструганная доска) - твёрдо решил выбить из меня все эти городские
«штучки».
Что он под городскими штучками разумел, я, правда, не знал, но доверял. Тем
более никогда не видел, как кому-то сносят головы, а потому откуда робости-то
взяться?
Любопытство одно.
- Не-а, - бодро ответил я.
- Ну ладно-ть. Пойдём.
Дед вышел во двор, с моей помощью поймал вредного петуха. Блин, мозгов
вроде не так много, а видать почуял неладное-то.
Положив его голову на кадушку, этакий транспортабельный пенёк, дед
замахнулся топором и - Р-раз! - отрубил птице голову с тёмно-красным гребнем.
После чего дико бьющегося петуха отпустил.
Я подозреваю, что сделал это он исключительно в образовательных целях:
наглядно показать то, о чём я сказал в самом начале.
Петух, как угорелый, носился по кругу.
Нам даже пришлось отскочить в сторону и прижаться к дому. Петух бегал-бегал,
но, не найдя помощи в этом дворе, взлетел на сеточный забор и затем перемахнул
туда.
Дом моих дедов был сдвоенный - на две семьи. То есть в одной половине жили
мои старики, а в другой - чьи-то чужие. И их участки, и палисадники с цветами
ровно посередине были разделены забором.
Так вот. Во второй половине жил седенький старичок. Ветеран тракторного
или какого-то иного сельскохозяйственного труда.
Добрый, вежливый.
В тот приятный во всех отношениях вечер этот старичок решил посидеть за
столиком под сенью рябины (или что там у него росло) и по какому-то случаю
немного выпить.
Не смотря на сетования врачей, был у него такой грешок.
Как там у Задорнова? Вечерело…
Вот-вот проявятся первые звёздочки. На столе бутылочка, нехитрая закусь.
Где-то на заднем фоне бурчит старуха жена. Ну и пусть. Сегодня можно.
Дедуля наливает себе стопочку, тянет её ко рту…
А тут - Бабац! - прямо на стол плюхается неведомое тело без башки и,
судорожно махая крыльями, начинает брызгаться кровью…
Тихий, в общем-то, дед заорал так, как, наверное, никогда в жизни.
Как потом рассказывала его жена, забирая у нас бутыль в обмен на тушку
птицы, её старичок чуть пить не бросил в тот вечер.
Его чуть кондрашка не хватила от такой деревенской готики.
Хотя он и сам был вполне себе сельский житель.
Куриное мясо - это вкусно.«Ростикс-каэфси» и всё такое прочее.
Однако, чтоб в эти РостиксБоксы каким-то образом крылышки и ножки попали,
курицу нужно сначала вырастить, а потом, ясное дело, «замочить».
Как я тут проверил, практически ни один из моих горожан-друзей ни разу не
видел, как рубят головы домашней птице. Я раньше вот тоже не видел. Лет до
семи.
А потом меня в очередной раз привезли к деду в любимую деревню.
А там, на деревне, без такого навыка - никуда. Там нет Ростиксов и покупных
тушек в полиэтиленовых пакетах. Все едят своих бройлеров и вышедших на
пенсию несушек.
В общих словах скажу так: у куриц мозгов нет. Точнее есть, но очень мелкий и
судя по всему ненужный. Когда курице отрубают голову, она может ещё до
получаса изумлённо носиться по двору и махать крыльями в поисках
недостающей запчасти.
Причем, ещё дольше носиться могут петухи. То ли у них мозгов ещё меньше, то
ли они упорнее в борьбе, не знаю.
Но это факт.
Теперь представьте (хоть это и трудно в сентябре) следующую картину:
Начало июня.
Пригожий день закончился. Наступил тихий вечер.
Земля дышет жаром, постепенно отдавая тепло.
Скинувшие недавно белый цвет яблоньки ярко зеленеют вдоль забора из сетки-
рабицы.
Жужжат пчёлы в цветнике: «Скорей бы ночная прохлада».
Пахнет молоком и давленой земляникой - это бабушка на веранде готовит мне
любимый напиток.
Закончив, она вышла на крыльцо и дала деду команду «завалить» старого
кочета, чтобы: во-первых, молодого не клевал, а, во-вторых, чтобы сварить из
него суп.
Бабушка его варила - просто объедение, стоит признать. С тех пор куриный суп
для меня вообще самый любимый.
- Ну что, Андрюха, не заробеешь смотреть, как курям головы-то сносят?
Мой дед - матёрый огромный мужик (ладонь, как лопата, и сухая, жёсткая, как
неоструганная доска) - твёрдо решил выбить из меня все эти городские
«штучки».
Что он под городскими штучками разумел, я, правда, не знал, но доверял. Тем
более никогда не видел, как кому-то сносят головы, а потому откуда робости-то
взяться?
Любопытство одно.
- Не-а, - бодро ответил я.
- Ну ладно-ть. Пойдём.
Дед вышел во двор, с моей помощью поймал вредного петуха. Блин, мозгов
вроде не так много, а видать почуял неладное-то.
Положив его голову на кадушку, этакий транспортабельный пенёк, дед
замахнулся топором и - Р-раз! - отрубил птице голову с тёмно-красным гребнем.
После чего дико бьющегося петуха отпустил.
Я подозреваю, что сделал это он исключительно в образовательных целях:
наглядно показать то, о чём я сказал в самом начале.
Петух, как угорелый, носился по кругу.
Нам даже пришлось отскочить в сторону и прижаться к дому. Петух бегал-бегал,
но, не найдя помощи в этом дворе, взлетел на сеточный забор и затем перемахнул
туда.
Дом моих дедов был сдвоенный - на две семьи. То есть в одной половине жили
мои старики, а в другой - чьи-то чужие. И их участки, и палисадники с цветами
ровно посередине были разделены забором.
Так вот. Во второй половине жил седенький старичок. Ветеран тракторного
или какого-то иного сельскохозяйственного труда.
Добрый, вежливый.
В тот приятный во всех отношениях вечер этот старичок решил посидеть за
столиком под сенью рябины (или что там у него росло) и по какому-то случаю
немного выпить.
Не смотря на сетования врачей, был у него такой грешок.
Как там у Задорнова? Вечерело…
Вот-вот проявятся первые звёздочки. На столе бутылочка, нехитрая закусь.
Где-то на заднем фоне бурчит старуха жена. Ну и пусть. Сегодня можно.
Дедуля наливает себе стопочку, тянет её ко рту…
А тут - Бабац! - прямо на стол плюхается неведомое тело без башки и,
судорожно махая крыльями, начинает брызгаться кровью…
Тихий, в общем-то, дед заорал так, как, наверное, никогда в жизни.
Как потом рассказывала его жена, забирая у нас бутыль в обмен на тушку
птицы, её старичок чуть пить не бросил в тот вечер.
Его чуть кондрашка не хватила от такой деревенской готики.
Хотя он и сам был вполне себе сельский житель.