Снежные мгновения. (конкурс Святочный рассказ 2010)
Заканчивается голосование в первой группе. Проголосуйте за понравившийся рассказ
Предыдущие истории здесь.
Конкурс “Святочный рассказ”: просто добрые истории, лучше с чудесами :)
Условия участия в конкурсе:
Авторство анонимно, раскрывается только после окончания голосования,
чтобы авторы имеющие более длинную френд-ленту не имели преимуществ.
В связи с этим, неспортивным считается просить своих читателей проголосовать за ваше произведение. Спортивным считается попросить своих читателей оченить три произведения, одно из которых ваше. :):):)
Ваши тексты присылайте мне в личку. Всем удачи.
Единственный профит что получат авторы - это возможность увеличения читательской аудитории.
(Читатели, драгоценные вы наши, не скупитесь на выражения одобрения понравившейся истории. авторы, люди на похвалу падкие - похвалите их и они ответят творчеством. так что даже просто смайлик может вам обеспечить хорошее чтиво в будущем. :) )
Женя положила вязание на колени и посмотрела в окно. Огромные снежинки
наполняли воздух волшебным вальсом.
Где-то из глубины подсознания всё громче и громче звучали звуки музыки....
Пам-пам-пам-пам-пам-пипам-пипам-пипам...
Что же это, ну же... Память ни к чёрту стала! Ах, ну конечно же! Когда-то, лет
эдак 25 назад, малютка Маруся танцевала танец снежинок на утреннике в саду
именно под эту музыку.
Ну, надо же! Как будто это было вчера.
Женя закрыла глаза. Сколько бы она сейчас отдала за то, чтоб вернуть эти чудные
мгновения. Ох уж эти утренники! "Хризантемовый утренник" как окрестила его
Маруська.
Все помещения детского сада были загромождены вёдрами с огромными снопами
разноцветных хризантем, а их резковатый запах наполнял воздух волнующим
предвкушением праздника.
Утренник по поводу восьмого марта был назван "мимозно-тюльпанным", 9-го
мая - "гвоздичным", окончание учебного года - "пионовым", а начало -
"гладиолусным".
Маруся не смотрела на мир, она нюхала его. Даже сейчас, рассказывая о чём
либо, она сначала говорит, чем это пахло. Она даже любит носом.
Когда Женя пыталась выяснить у Маруси, как можно было решиться выйти
замуж за три дня, Маруся, опустив ресницы, бормотала:
- Он так пахнет, что я сразу всё поняла... Я не могу без него... Он мой воздух!
И надо же тебе! Не ошиблась. Это она, Маруся, принесла Новый год в жизнь
Жени. Ни Дед Мороз, ни оливье, ни "Ирония судьбы"...
Именно в Новый год 19-ти летняя Женя узнала, что беременна. И "жить стало
весело, жить стало хорошо".
В свой первый Новый год Маруся была совсем крохой, но Женя всё равно
принесла несколько сосновых веток, поставила их в обмотанную фольгой
трёхлитровую банку у изголовья детской кроватки и нарядила по всем правилам
- на верхушку звезду, на ветки - стеклянные баклажаны, огурцы, колокольчики,
кукурузины, потом "дождик", вниз - вату, мишуру и пластмассовых Деда Мороза
со Снегуркой.
На второй год Маруся разбила все баклажаны и кукурузины, до каких могла
дотянуться, и пришлось и без того высокую ёлку водрузить на табурет.
А на третий ёлка вернула себе утраченные позиции и на табурете уже была
Маруся. Ей было чуть больше двух, но она уже неплохо говорила, забавно
игнорируя букву "р".
Стоя на табурете Маська надрывно, с недетским драматизмом в жестах пела
"Погоня, погоня, погоня, погоня в горячеееееееей крови!" садиковский
репертуар.
Мелодия и слова узнавались с трудом, но это было ужасно смешно.
Воспоминания перенесли Женю в холодный зимний вечер 84-го. Оставалось что-
то около недели до Нового года. В театрах уже во всю шли ёлки, а в садах
утренники. Под воющим пронизывающим холодным ветром Женя, пригнувшись,
рысью бежала по сугробам.
В сад. За Марусенькой.
Снежинки вихрем проносились мимо и были похожи на маленькие лезвия,
больно режущие все доступные им части тела. Женя, как мантру, бормотала:
"Скорее, к Марусечке... девочка моя маленькая...ангел мой ненаглядный
...солнышко моё любимое..."
Минуты превращались в вечность. Футбольное поле соседней школы, по
которому Женя пробиралась к детскому саду, казалось ей аэродромом Байконур.
Она знала, что сейчас в эту минуту её маленькая тёплая пахнущая чем-то детско-
молочно-конфетным девочка взбирается на столик возле окна и, прижимаясь
носиком-кнопочкой к холодному стеклу, так же как и Женя, читает свою мантру:
"Мамичка, мамичка, мамичка...".
Модные дерматиновые сапожки промокли насквозь, коротенький полушубочек
мало согревал, но всё это было такой ерундой по сравнению с теми муками, что
испытывала Женя при мысли, что сейчас её дочь вздрагивает при каждом стуке в
дверь, и огромными голубыми глазами с надеждой смотрит - не Женя ли это.
Ну вот, последний лестничный пролёт. Сейчас она прижмёт её к себе. Женя
стремительно влетела в помещение младшей группы... Но никто не бежал ей
навстречу, спотыкаясь через медведей и зайцев.
- Здравствуйте, Зоя Прокофьевна, а где Мария?
Стук сердца заглушает все звуки.
- А её взяли воспитатели средней группы.
- Как? З-з-з-ачем то есть?
- Поиграться, - пожала плечами пожилая женщина.
Страх сменился материнской гордостью. Маруська не оставляла равнодушным
никого. Воспитатель средней группы Ирина Даниловна не раз говорила:
- Ох, Женя, доведёт меня твоя Маруська до греха!
У неё уже было два очаровательных разбойника, сводивших свою родительницу с
ума, и она зареклась рожать больше, но глядя на Маську, Ирина таяла, как
мороженное в кофе гляссе.
Часто Женя утром отдавала Марусю в младшую группу, а вечером разыскивала
свою гастролирующую звезду по всему саду. Но никак не могла привыкнуть к
Марусиной славе и каждый раз дико пугалась, не найдя её на месте.
Женя быстро прошла по лабиринтам сада к комнатам средней группы. Войдя
внутрь, она была озадачена увиденным.
В центре игровой на маленьком стульчике сидела Масяня, а вокруг, кто на
корточках, кто на коленях, столпились воспитатели, нянечки, и даже медсестра
была здесь.
У всех были странные багровые лица, заплаканные глаза, размазана по лицу
тушь... Некоторые держались за бока, а пожилая нянечка судорожно хватала ртом
воздух. Мария рассказывала что-то, и, судя по всему, на бис.
Увидев Женю, те кто знал её, покатились со смеху, с трудом выговаривая "да вот
же она", а вскоре и остальные присоединились к ним.
После того как очередная волна "рыданий" стихла, картина произошедшего
начала вырисовываться.
Женя знала, что Марусенька была добрым ребенком и ей было мало собственной
славы. В тот день она решила прославить и Женю. И ей это удалось. Она
рассказала... "как мама подралась на ёлке с Дедом Морозом".
Тут уже и Женя побагровела. Ну, конечно же такого не было! Но кто ей теперь
поверит? Устами младенца... Сказали подралась, значит подралась.
Нет, ну инцидент был конечно. На ёлке. И Дед Мороз был. Не совсем трезвый
правда. И борода из старой грязной ваты у него съехала на затылок. Он ну просто
банным листом прилип к Жене, настаивая "обеспечить ребёнку воспоминания о
Новом годе в виде фотографического снимка с Дедом Морозом".
Ну, зачем Маруське ТАКИЕ воспоминания? Он и так серьёзно подорвал своим
видом веру ребёнка в доброе и вечное. Ну да, пришлось его слегка оттолкнуть,
когда он стал уж очень напирать.
Ну, Маруська, разбойница!
И "...подралась с Дедом Морозом...", и "...от Деда Мороза мама бегала вокруг
ёлки..." Как людям теперь в глаза смотреть?
Женя засмеялась. Теперь то смешно, а тогда было не очень.
Прошли годы - и Новые, и Старые. Где те золотые времена? Маруська уже
выросла, стала красивой молодой женщиной.
Уехала за тридевять земель. 2000 км... Внутри что-то болезненно сжалось. За те
три года, что прошли после свадьбы Марии, Женя научилась справляться с
такими моментами.
Просто не нужно думать. Просто не думать о грустном. И не плакать. Маруся
очень бы расстроилась, узнав, что мать плачет. Не думать. Не плакать. Раз, два,
три, четыре, пять... Глубокий вздох.... Вроде отлегло.
Вязание очень выручало. Женя где-то слышала, что вязание - это новая йога. Не
думать. Не думать. Всё бы отдала, чтоб вернуть те дни...
Звонок в дверь вернул к действительности. Кто бы это был? Так и успев
избавиться от вязания, пошла открывать дверь со спицами в руках и путающимся
в ногах мотком.
Спицы звякнули об кафель прихожей.
- О, Боже... О Боже!!! Маруся, ты? Как? Ты откуда? Почему? Почему не
предупредила? Что стряслось? Ну, говори же! Ты ушла от мужа?
- Мама, мамочка, клянусь всё хорошо! Я хотела сюрпризом... Не стоило,
наверное... Прости родная, я не хотела испугать... Дай обниму. Мамочка!
- Марусь, а это кто?
- Да это водитель такси. Сумку мне помог затащить.
Женя с подозрением посмотрела на Марию. Она всегда была маленьким стойким
солдатиком и никогда не просила ни у кого помощи, если могла справиться сама.
А уж с маленьким чемоданчиком она могла бы справиться.
Когда прошли первые волнения, слёзы, поцелуи и объятия, они сидели на кухне и
не могли друг на друга наглядеться.
- Мань, ты не томи. Давай выкладывай. Я же чувствую, что ты темнишь.
Мария хитро глянула на мать.
- Мам, ну, в общем... это наверное старомодно, но я не могла по телефону или
через Интернет ...ну и ты знаешь, я люблю такие драматические развязки....
Мам... ты будешь бабушкой!!! Но подожди падать в обморок! Я ещё вот что-то
скажу, а потом уж падай. И... мы тебя забираем к себе! Насовсем! Ну, помнишь,
как раньше? Ты, бабушка, дедушка и я. Две женщины, ребёнок и мужчина. А
теперь ты, я, мой муж и малыш. Ну, привыкла я так, наверное. Чтоб две
женщины, ребёнок и мужчина... ты не переживай... мы всё продумали...
Маруська всё трещала в восторге от собственного сюрприза и от себя самой.
Слова уже слабо доносились до слуха Жени.
Она прижимала к себе Маруську и глотала слёзы счастья. Всё самое лучшее в её
жизни происходило под Новый год. Ну а когда же ещё?
И как было неразумно грустить о прошлом, ведь будущее может быть не менее
прекрасным...
Предыдущие истории здесь.
Конкурс “Святочный рассказ”: просто добрые истории, лучше с чудесами :)
Условия участия в конкурсе:
Авторство анонимно, раскрывается только после окончания голосования,
чтобы авторы имеющие более длинную френд-ленту не имели преимуществ.
В связи с этим, неспортивным считается просить своих читателей проголосовать за ваше произведение. Спортивным считается попросить своих читателей оченить три произведения, одно из которых ваше. :):):)
Ваши тексты присылайте мне в личку. Всем удачи.
Единственный профит что получат авторы - это возможность увеличения читательской аудитории.
(Читатели, драгоценные вы наши, не скупитесь на выражения одобрения понравившейся истории. авторы, люди на похвалу падкие - похвалите их и они ответят творчеством. так что даже просто смайлик может вам обеспечить хорошее чтиво в будущем. :) )
Женя положила вязание на колени и посмотрела в окно. Огромные снежинки
наполняли воздух волшебным вальсом.
Где-то из глубины подсознания всё громче и громче звучали звуки музыки....
Пам-пам-пам-пам-пам-пипам-пипам-пипам...
Что же это, ну же... Память ни к чёрту стала! Ах, ну конечно же! Когда-то, лет
эдак 25 назад, малютка Маруся танцевала танец снежинок на утреннике в саду
именно под эту музыку.
Ну, надо же! Как будто это было вчера.
Женя закрыла глаза. Сколько бы она сейчас отдала за то, чтоб вернуть эти чудные
мгновения. Ох уж эти утренники! "Хризантемовый утренник" как окрестила его
Маруська.
Все помещения детского сада были загромождены вёдрами с огромными снопами
разноцветных хризантем, а их резковатый запах наполнял воздух волнующим
предвкушением праздника.
Утренник по поводу восьмого марта был назван "мимозно-тюльпанным", 9-го
мая - "гвоздичным", окончание учебного года - "пионовым", а начало -
"гладиолусным".
Маруся не смотрела на мир, она нюхала его. Даже сейчас, рассказывая о чём
либо, она сначала говорит, чем это пахло. Она даже любит носом.
Когда Женя пыталась выяснить у Маруси, как можно было решиться выйти
замуж за три дня, Маруся, опустив ресницы, бормотала:
- Он так пахнет, что я сразу всё поняла... Я не могу без него... Он мой воздух!
И надо же тебе! Не ошиблась. Это она, Маруся, принесла Новый год в жизнь
Жени. Ни Дед Мороз, ни оливье, ни "Ирония судьбы"...
Именно в Новый год 19-ти летняя Женя узнала, что беременна. И "жить стало
весело, жить стало хорошо".
В свой первый Новый год Маруся была совсем крохой, но Женя всё равно
принесла несколько сосновых веток, поставила их в обмотанную фольгой
трёхлитровую банку у изголовья детской кроватки и нарядила по всем правилам
- на верхушку звезду, на ветки - стеклянные баклажаны, огурцы, колокольчики,
кукурузины, потом "дождик", вниз - вату, мишуру и пластмассовых Деда Мороза
со Снегуркой.
На второй год Маруся разбила все баклажаны и кукурузины, до каких могла
дотянуться, и пришлось и без того высокую ёлку водрузить на табурет.
А на третий ёлка вернула себе утраченные позиции и на табурете уже была
Маруся. Ей было чуть больше двух, но она уже неплохо говорила, забавно
игнорируя букву "р".
Стоя на табурете Маська надрывно, с недетским драматизмом в жестах пела
"Погоня, погоня, погоня, погоня в горячеееееееей крови!" садиковский
репертуар.
Мелодия и слова узнавались с трудом, но это было ужасно смешно.
Воспоминания перенесли Женю в холодный зимний вечер 84-го. Оставалось что-
то около недели до Нового года. В театрах уже во всю шли ёлки, а в садах
утренники. Под воющим пронизывающим холодным ветром Женя, пригнувшись,
рысью бежала по сугробам.
В сад. За Марусенькой.
Снежинки вихрем проносились мимо и были похожи на маленькие лезвия,
больно режущие все доступные им части тела. Женя, как мантру, бормотала:
"Скорее, к Марусечке... девочка моя маленькая...ангел мой ненаглядный
...солнышко моё любимое..."
Минуты превращались в вечность. Футбольное поле соседней школы, по
которому Женя пробиралась к детскому саду, казалось ей аэродромом Байконур.
Она знала, что сейчас в эту минуту её маленькая тёплая пахнущая чем-то детско-
молочно-конфетным девочка взбирается на столик возле окна и, прижимаясь
носиком-кнопочкой к холодному стеклу, так же как и Женя, читает свою мантру:
"Мамичка, мамичка, мамичка...".
Модные дерматиновые сапожки промокли насквозь, коротенький полушубочек
мало согревал, но всё это было такой ерундой по сравнению с теми муками, что
испытывала Женя при мысли, что сейчас её дочь вздрагивает при каждом стуке в
дверь, и огромными голубыми глазами с надеждой смотрит - не Женя ли это.
Ну вот, последний лестничный пролёт. Сейчас она прижмёт её к себе. Женя
стремительно влетела в помещение младшей группы... Но никто не бежал ей
навстречу, спотыкаясь через медведей и зайцев.
- Здравствуйте, Зоя Прокофьевна, а где Мария?
Стук сердца заглушает все звуки.
- А её взяли воспитатели средней группы.
- Как? З-з-з-ачем то есть?
- Поиграться, - пожала плечами пожилая женщина.
Страх сменился материнской гордостью. Маруська не оставляла равнодушным
никого. Воспитатель средней группы Ирина Даниловна не раз говорила:
- Ох, Женя, доведёт меня твоя Маруська до греха!
У неё уже было два очаровательных разбойника, сводивших свою родительницу с
ума, и она зареклась рожать больше, но глядя на Маську, Ирина таяла, как
мороженное в кофе гляссе.
Часто Женя утром отдавала Марусю в младшую группу, а вечером разыскивала
свою гастролирующую звезду по всему саду. Но никак не могла привыкнуть к
Марусиной славе и каждый раз дико пугалась, не найдя её на месте.
Женя быстро прошла по лабиринтам сада к комнатам средней группы. Войдя
внутрь, она была озадачена увиденным.
В центре игровой на маленьком стульчике сидела Масяня, а вокруг, кто на
корточках, кто на коленях, столпились воспитатели, нянечки, и даже медсестра
была здесь.
У всех были странные багровые лица, заплаканные глаза, размазана по лицу
тушь... Некоторые держались за бока, а пожилая нянечка судорожно хватала ртом
воздух. Мария рассказывала что-то, и, судя по всему, на бис.
Увидев Женю, те кто знал её, покатились со смеху, с трудом выговаривая "да вот
же она", а вскоре и остальные присоединились к ним.
После того как очередная волна "рыданий" стихла, картина произошедшего
начала вырисовываться.
Женя знала, что Марусенька была добрым ребенком и ей было мало собственной
славы. В тот день она решила прославить и Женю. И ей это удалось. Она
рассказала... "как мама подралась на ёлке с Дедом Морозом".
Тут уже и Женя побагровела. Ну, конечно же такого не было! Но кто ей теперь
поверит? Устами младенца... Сказали подралась, значит подралась.
Нет, ну инцидент был конечно. На ёлке. И Дед Мороз был. Не совсем трезвый
правда. И борода из старой грязной ваты у него съехала на затылок. Он ну просто
банным листом прилип к Жене, настаивая "обеспечить ребёнку воспоминания о
Новом годе в виде фотографического снимка с Дедом Морозом".
Ну, зачем Маруське ТАКИЕ воспоминания? Он и так серьёзно подорвал своим
видом веру ребёнка в доброе и вечное. Ну да, пришлось его слегка оттолкнуть,
когда он стал уж очень напирать.
Ну, Маруська, разбойница!
И "...подралась с Дедом Морозом...", и "...от Деда Мороза мама бегала вокруг
ёлки..." Как людям теперь в глаза смотреть?
Женя засмеялась. Теперь то смешно, а тогда было не очень.
Прошли годы - и Новые, и Старые. Где те золотые времена? Маруська уже
выросла, стала красивой молодой женщиной.
Уехала за тридевять земель. 2000 км... Внутри что-то болезненно сжалось. За те
три года, что прошли после свадьбы Марии, Женя научилась справляться с
такими моментами.
Просто не нужно думать. Просто не думать о грустном. И не плакать. Маруся
очень бы расстроилась, узнав, что мать плачет. Не думать. Не плакать. Раз, два,
три, четыре, пять... Глубокий вздох.... Вроде отлегло.
Вязание очень выручало. Женя где-то слышала, что вязание - это новая йога. Не
думать. Не думать. Всё бы отдала, чтоб вернуть те дни...
Звонок в дверь вернул к действительности. Кто бы это был? Так и успев
избавиться от вязания, пошла открывать дверь со спицами в руках и путающимся
в ногах мотком.
Спицы звякнули об кафель прихожей.
- О, Боже... О Боже!!! Маруся, ты? Как? Ты откуда? Почему? Почему не
предупредила? Что стряслось? Ну, говори же! Ты ушла от мужа?
- Мама, мамочка, клянусь всё хорошо! Я хотела сюрпризом... Не стоило,
наверное... Прости родная, я не хотела испугать... Дай обниму. Мамочка!
- Марусь, а это кто?
- Да это водитель такси. Сумку мне помог затащить.
Женя с подозрением посмотрела на Марию. Она всегда была маленьким стойким
солдатиком и никогда не просила ни у кого помощи, если могла справиться сама.
А уж с маленьким чемоданчиком она могла бы справиться.
Когда прошли первые волнения, слёзы, поцелуи и объятия, они сидели на кухне и
не могли друг на друга наглядеться.
- Мань, ты не томи. Давай выкладывай. Я же чувствую, что ты темнишь.
Мария хитро глянула на мать.
- Мам, ну, в общем... это наверное старомодно, но я не могла по телефону или
через Интернет ...ну и ты знаешь, я люблю такие драматические развязки....
Мам... ты будешь бабушкой!!! Но подожди падать в обморок! Я ещё вот что-то
скажу, а потом уж падай. И... мы тебя забираем к себе! Насовсем! Ну, помнишь,
как раньше? Ты, бабушка, дедушка и я. Две женщины, ребёнок и мужчина. А
теперь ты, я, мой муж и малыш. Ну, привыкла я так, наверное. Чтоб две
женщины, ребёнок и мужчина... ты не переживай... мы всё продумали...
Маруська всё трещала в восторге от собственного сюрприза и от себя самой.
Слова уже слабо доносились до слуха Жени.
Она прижимала к себе Маруську и глотала слёзы счастья. Всё самое лучшее в её
жизни происходило под Новый год. Ну а когда же ещё?
И как было неразумно грустить о прошлом, ведь будущее может быть не менее
прекрасным...
Click to view